23 Спирометрия Джон Хатчинсон 1842 год

23 ноября 1842 г. произошел первый известный случай выявления склонности к туберкулезу при помощи прибора. Ничто не предвещало беды: обследовали богатыря 25 лет, который вот-вот станет чемпионом мира по боксу.

Страховая компания «Британия» (Britannia Life Assurance Company) из чисто рекламных соображений решила застраховать жизнь американского атлета Чарли Фримена. Он прибыл в Лондон и ждал, пока найдется боксер, который решится вступить с ним в бой. Желающего долго не могли сыскать. Еще бы — Фримен при росте 2 метра 10 сантиметров весил 123 кило, легко вертел над головой 200-килограммовую штангу, прыгал в длину на 6,5 метра и мог исполнить 25 сальто подряд. Работал он в цирке и был в отличной форме. Таким и привели его на медосмотр к изобретателю спирометра Джону Хатчинсону.

Самой неприятной проблемой для страховщиков был туберкулез. Так, в Лондоне чахотка вызывала каждую четвертую смерть, возникая неизвестно откуда и поражая пышущих здоровьем людей с чудесной наследственностью. Начальную стадию или бессимптомную форму определять не умели, а когда признаки были налицо, лечить оказывалось слишком поздно.

Медицинский консультант «Британии» Джон Хатчинсон интересовался статистикой. Когда он студентом узнал уровень смертности от туберкулеза, то поразился и решил изобрести что-нибудь для диагностики этой болезни. По окончании медицинской школы Хатчинсон поступил в страховую компанию, чтобы осматривать как можно больше народу, и одновременно подрабатывал патологоанатомом, изучая тела умерших от чахотки.

^{Призовой бой на звание чемпиона мира по боксу между Чарли Фрименом по прозвищу Американский Гигант (справа) и британцем Уильямом Перри, 6 декабря 1842 г. Именно в процессе подготовки к этому бою изобретатель Хатчинсон устроил Фримену медосмотр со спирометрией.}

^{Подпись к газетной иллюстрации гласит: «Фримен поднял Перри, как ребенка». Уильям Перри весил на 25 кг меньше и в основном крутился возле противника, умело уклоняясь от ударов. Когда же он вошел в клинч, Фримен поднял его и бросил. Неудивительно: Фримен мог поднять и бросить лошадь. После 70 раундов наступила темнота, и бой прервали}

Вскрывая трупы туберкулезников, Хатчинсон видел, что объем их легких меньше, чем у погибших от иных болезней. Он измерял эту разницу с помощью прибора, которым Эдмунд Дэви замерял объем газа. Но такая разница должна быть и между здоровыми и больными, и ее тоже можно оценить, переделав прибор Дэви. Измеряемую спирометром величину Хатчинсон назвал «жизненная емкость легких». Это количество воздуха, которое мы способны выдохнуть после самого глубокого вдоха. Из опытов на себе Хатчинсон установил, что оно постоянно, разве что чуть уменьшается после сытного обеда. Измерения клиентов показали, что зависит оно от роста. Осмотрев 4400 человек, изобретатель составил таблицу соответствия роста и нормальной жизненной емкости. Он даже устраивал шоу: предлагал клиенту дунуть в спирометр, а потом с точностью до дюйма называл его рост.

У цветущего атлета Фримена жизненная емкость оказалась 7,11 литра. Это 88 % от нормы для его громадного роста. Хатчинсон предупреждал, что с 84 % начинается туберкулез. Фримен был в зоне риска, но покинуть Лондон после победного боя отказался: ему слишком понравились английские женщины. Стоит перед ними поиграть мускулами, прыгнуть 25 сальто, поносить лошадь — и сразу такой выбор, что глаза разбегаются.

Через два года Фримен снова пришел к Хатчинсону, с жалобой на частые простуды. Теперь его максимальный выдох составлял 79 % от нормы. Позвали самых искушенных в выстукивании и прослушивании терапевтов, но они не смогли расслышать характерные для чахотки хрипы. И все же Хатчинсон настаивал, что это туберкулез и Американскому Гиганту нужно немедленно возвращаться в родной Мичиган. Тот отмахивался: «Какой Мичиган! Я тут живу как король. Знаешь, как меня любят!»

А до следующего ноября он не дожил. Врач, который вскрывал его тело в Винчестерском госпитале, написал Хатчинсону, что прогноз сбылся: «Верхние доли легких забиты желтой массой, в то время как нижние почти чисты». Это был инфильтративный туберкулез — коварная форма, долго протекающая без хрипов, маскируясь под грипп и легкое недомогание.

После этого случая Хатчинсон написал монографию, прогремевшую на весь мир. Изобретатель стал продавать свои приборы и зажил на зависть многим. Но образ Фримена не шел у него из головы. Сам Хатчинсон теперь тоже «чемпион мира», а живет как бизнесмен, вовсе не как король. Нужно найти такое место, где он будет королем. И осенью 1852 г., оставив предприятие жене и детям, Хатчинсон с одним чемоданом сел на корабль, уходящий в Австралию.

Там только что открыли золотые россыпи. На два года Хатчинсон бросил медицину и стал старателем. Наконец кое-что намыл, купил дом неподалеку от Мельбурна и дал рекламу, что здесь консультирует знаменитый в Европе врач, изобретатель спирометра. От пациентов — богатых старателей — отбоя не было. Хатчинсон стал в Австралии заметной фигурой, но еще не королем.

Скопив денег, он отправился на архипелаг Фиджи и купил у тамошнего вождя громадное пастбище. На острове Овалау климат способствует быстрому росту овец. Хатчинсон приобрел столько земли и скота, что фактически стал соправителем. Уже через месяц после приезда он вместе с вождем заседал в суде. Обвиняли одного аборигена в том, что он убил и съел своего соседа. Первое обвинение было доказано, что значило пять лет работы в пользу вождя. А второе Хатчинсон сумел отвести. Он писал австралийским друзьям: «Мне лучше быть повешенным, чем кого-нибудь отправить на виселицу. Я так рад, что злодей выпутался».

А еще через три месяца, летом 1861 г., какая-то тропическая болезнь свела Хатчинсона в могилу. Все имущество — деньги, скот, земли на Фиджи и в Австралии — он оставил 16-летней Агнес Уорден, дочери учителя музыки в Мельбурне. Хатчинсон знал и лечил ее с 9 лет, они вместе музицировали. Ей он завещал также свою скрипку, два фортепиано и контрабас.