55 «Болезнь забвения» Алоис Альцгеймер 1906 год

3 ноября 1906 г. на съезде психиатров Юго-Западной Германии невропатолог Алоис Альцгеймер объявил, что существует особая «болезнь забвения», вызывающая гибель серых клеток мозга.

В юности, оканчивая медицинский факультет в Вюрцбурге, Альцгеймер не знал, какую специальность выбрать. Его больше всего увлекала работа с микроскопом, но вакансий такого рода в 1888 г. не было, и Алоис ухватился за первое же предложение — стать личным психиатром богатой душевнобольной дамы. Не прошло и полгода, как он понял, что психиатрия и есть его настоящее призвание. Альцгеймер поступил во франкфуртский Муниципальный институт душевнобольных и эпилептиков, который за специфическую архитектуру здания прозвали «Ирреншлосс» («замок безумцев»). Там он снискал славу искусного диагноста. Одного разговора с незнакомым больным ему обычно хватало для того, чтобы определить патологию, подчас очень редкую. В «замке безумцев» 25 ноября 1901 г. он обследовал пациентку по имени Августа Детер. Муж сдал ее в психиатрическую лечебницу, промучившись с ней целый год. Она стала патологически ревнива, не могла выполнять работу по дому и приставала к соседям с нелепыми разговорами. Альцгеймера удивило, что в 51 год она вела себя как выжившие из ума старики.

^{Алоиз Альцгеймер (сидит за столом слева) со своими сотрудниками в психиатрической клинике Мюнхенского университета (1905).}

^{На столе — новейший микроскоп с электрической подсветкой и реактивы, в том числе нитрат серебра, которым через год будут подкрашены препараты мозга пациентки Августы Детер. В изучении этих вошедших в историю препаратов Альцгеймеру будут помогать два молодых итальянских врача — Гаэтано Перузини (сидит справа от микроскопа) и Франческо Бонфильо (стоит крайним справа). Через 9 лет оба были призваны в армию и сражались против своих немецких и австрийских коллег на фронтах Первой мировой войны. Гаэтано Перузини был смертельно ранен осколком снаряда, когда выносил раненого с поля боя}

Сохранилась запись их исторического разговора:

— Что вы едите? [Дело было за обедом.]

— Шпинат. [В этот момент она ела свинину с цветной капустой.]

— А что вы жуете прямо сейчас?

— Сначала картошку, теперь хрен.

— Напишите «пять».

Августа пишет «Eine Frau» [ «женщина»].

— Напишите «восемь».

Августа пишет «Августа».

Вскоре Альцгеймеру предложили возглавить лабораторию в Мюнхенском университете и он оставил «Ирреншлосс». На прощание он попросил своих друзей прислать ему историю болезни и мозг Августы, когда она умрет. В том, что ждать недолго, сомнений у него не было.

Действительно, весной 1906 г. Августа скончалась. Ее мозг имел удивительные признаки деградации, каких Альцгеймер прежде не видал. Особенно впечатляли бляшки, позже получившие название «сенильных».

^{Больная Августа Детер (1850–1906) — первый пациент, у которого была диагностирована болезнь Альцгеймера. На фотографии Августе 52 года — она уже прожила дольше, чем было суждено прожить ее знаменитому врачу}

На съезде в Тюбингене 3 ноября Альцгеймер рассказал про эти «милиарные фокусы», как он называл бляшки. И сделал важнейшее предсказание: многие психические болезни будут диагностировать по характерным для них патологическим образованиям в мозгу. Микроскоп еще не раз послужит психиатрии! Это пророчество собравшихся психиатров не впечатлило. Вопросов оратору не задавали. Его выступление упомянула только одна газета — местная хроника — единственной фразой: «Доктор Альцгеймер из Мюнхена доложил об особенном болезненном процессе, который за четыре с половиной года вызывает существенные потери нейронов».

Масштаб события понял один человек — не кто иной, как именитый Эмиль Крепелин, чья «Психиатрия» была настольной книгой каждого специалиста в Европе и Америке. Дорабатывая свой учебник для 8-го издания (1910), он вписал туда «альцгеймерову болезнь». Крепелин и Альцгеймер считали ее редкой патологией, только с виду напоминающей старческую деменцию. А оказалось, пожилые люди просто больше подвержены ей. Сто лет спустя, с увеличением средней продолжительности жизни, число больных такой деменцией приблизилось к 30 миллионам. И трудно найти взрослого человека, который не слыхал бы грозной фамилии «доктора из Мюнхена».