Все, что нужно знать о гормонах

Люк Скайуокер: «Я кое-кого разыскиваю».

Мастер Йода: «Разыскиваешь? Я бы сказал, что ты уже кое-кого нашел. Разве нет?»

Нью-Йорк, 7:48 утра

Квартира Джона Романелло

Да, не очень приятно, когда тебя с утра называют идиотом. Хоть и не прямо в лоб, но в этом смысле. Не очень приятно с утра пораньше получить пинок под зад.

Как всегда, я сел проверять свою электронную почту в 7:45. Часы показывали 7:48, а я уже разложил сообщения по соответствующим папкам, удалил спам (нет, я не хочу увеличить размер полового члена, спасибо вам большое, люди добрые) и совсем было собрался нырнуть с головой в папку входящих сообщений, как первое же послание заставило меня замереть с открытым ртом.

Писал один из моих клиентов, который хотел поделиться со мной очень простым мнением. Он утверждал, что я ничего не смыслю в том, чем занимаюсь.

Недоверие и неверие в мои способности читались в каждой строке этого сообщения. Его прислал Колин, 49-летний пауэрлифтер, который решил впервые в жизни согнать лишний жир. Он подписался на мою программу коучинга, и спустя 12 часов и 6 минут с момента получения моих инструкций – во всяком случае, согласно времени отправления моего письма, зафиксированному почтовым сервером, – Колин послал по электронной почте трехстраничное сообщение, утверждая, что созданная мной программа ошибочна от начала до конца.

Он не заявил категорично: «Джон, ты не прав», но поставил под сомнение все составляющие тренировочной программы, созданной мной специально для него.

Колин не был агрессивным, но он проталкивал собственные идеи, свое понимание тренировки и того, что, по его мнению, являлось истиной. Мои выкладки противоречили всем его убеждениям, и это был ощутимый удар по его самолюбию.

Но самолюбие есть и у меня. Поэтому первым делом мне захотелось обидеться и возмутиться тем, что кто-то ставит под сомнение мою компетентность. Этот инстинкт свойствен любому человеку в каждой профессии. Самолюбие есть самолюбие. В его основе лежит уверенность в своей правоте, хотя порой это только кажущаяся уверенность.

Подобно Колину, я воспринял его слова как вызов. Мое видение мира оспаривалось, и я ощутил желание нанести ответный удар.

Но вместо этого я сделал глубокий вдох и представил себя на месте Колина. Перечитав сообщение еще раз, я понял, что, в сущности, он не бросает мне вызов, а попросту заявляет, что моя программа ставит под удар его взгляд на мир. Справедливости ради нужно признать, что моя программа действительно радикально отличалась от всех других.

Колин участвовал в соревнованиях по пауэрлифтингу и запросто выжимал лежа 175 килограммов за 3 повторения; его результат в становой тяге составлял более 225 килограммов за 3 повторения. Он тренировался много лет, а начинал, когда меня еще на свете не было. И все, чего он добился, было основано на его методике тренировки.

Моя программа базировалась на совсем других принципах, не тех, что являлись истиной для Колина. Чтобы согласиться с тем, что моя программа эффективна, Колину пришлось бы признать, что все, что он делал в прошлом, не всегда позволяло ему достигать целей. Колин должен был принять тот факт, что существуют различные методики для различных целей.

Моя программа предполагала изменение мировоззрения. Колин столкнулся с новыми реалиями, и это стало для него проблемой. Моя же задача состояла в том, чтобы помочь ему сделать первый шаг и изменить его взгляды на тренировку. А Колину следовало признать, что мне известно нечто, чего не знал он, – что парень, моложе его на 20 лет, был посвящен в неизвестные ему тайны.

Прежде всего Колин должен был принять мою роль в его приключении – роль его руководителя, друга и учителя. Подобно тому как Люк пережил нечто подобное на болотах Дагоба, Колину предстояло понять – а вместе с ним и вам, – что мастера-джедаи бывают разные.