Послесловие. Не наукой единой…

Мне хотелось бы, и я имею полное право, завершить наше путешествие в мир молекулярной онкологии на позитивной ноте. Но, если интерес, с которым вы взяли в руки эту книгу, не является «чисто академическим», едва ли вы сможете искренне разделить мой оптимизм. Я и сама, по правде говоря, разделяю его лишь отчасти. Если вам или кому-то из ваших близких поставлен онкологический диагноз и вы торопливо листаете страницы книги, чтобы понять, что происходит, вас едва ли утешит надежда на то, что когда-нибудь люди полностью победят рак или по меньшей мере возьмут его под контроль. Сейчас эта болезнь существует. Она стала менее смертоносна, чем 100 лет назад, но от нее по-прежнему умирают. Прогнозы бывают разными, хотя надежда остается всегда.

Что делать, что думать, как пережить происходящее здесь и сейчас? Как отыскать смысл в страданиях, сопутствующих болезни? Как примириться с возможной смертью любимого человека? Со своей собственной возможной смертью, в конце концов?

Как ученый-биолог я не обязана отвечать на эти вопросы, но как человек, которому доводилось переживать смерть родных и друзей и задумываться о собственной смертности, я не могу его не поставить. Хотя я понимаю, что ступаю на зыбкую и опасную почву, где любое неточное слово может восстановить кого-то против меня. Я хочу поделиться собственным опытом, но не стану говорить от себя. Мне известно многое о молекулярных механизмах рака, но я определенно не чувствую себя достаточно сведущей в вопросах человеческого страдания, чтобы притязать хоть на какой-то авторитет в вопросах жизни и смерти. Религия предлагает ответы, но они подходят не всем. Однако в ХХ веке жил человек, на чью уверенность в том, что смысл человеческой жизни сохраняется даже в самых невыносимых обстоятельствах, может опереться любой, кто чувствует, что его собственные духовные силы на исходе. Так, во всяком случае, мне кажется. Разумеется, это всего лишь частное мнение, а не истина в последней инстанции. Вы вольны предпочесть другие авторитеты, другие пути примирения с собой и с жизнью.

Этого человека звали Виктор Франкл (1905–1997). Австрийский психолог с еврейскими корнями, он прошел через нацистские лагеря смерти, но сумел не только выжить и не сломаться, но и обратить опыт, приобретенный такой страшной ценой, на благо человечеству. Виктор Франкл стал основоположником логотерапии, психотерапевтического подхода, основанного на обнаружении смысла в жизни пациента. Позднее этот метод был развит его учениками, в том числе и популярным в России психологом Альфридом Лэнгле. Впрочем, отзвуки этого гуманистического подхода можно отыскать в трудах многих заметных «душеведов» второй половины ХХ века, даже принадлежавших формально к совершенно другим школам и направлениям.

Виктор Франкл настаивает на том, что нет и не может быть таких обстоятельств, в которых человеческая жизнь утратила бы всякий смысл. Болезнь и смерть могут отнять у нас многое, но не в состоянии лишить нас этого последнего достоинства. Вот как пишет об этом австрийский психолог в главной книге своей жизни «Человек в поисках смысла»[6]: «Какое, однако, мы имеем право утверждать, что жизнь никогда и ни для кого не перестает иметь смысл? Основанием для этого служит то, что человек в состоянии даже безвыходную ситуацию превратить в победу, если рассматривать ее под человеческим углом зрения. Поэтому даже страдание заключает в себе возможность смысла. Само собой разумеется, что речь здесь идет только о ситуациях, которые нельзя устранить, нельзя избежать и нельзя изменить, о страдании, которое не может быть устранено. Как врач я, конечно, имею в виду, прежде всего, неизлечимые болезни, неоперируемые раковые опухоли. Осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, — именно там мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим».

Ученик Франкла Альфрид Лэнгле в своей книге «Жизнь, наполненная смыслом»[7] приводит следующий пример: «Госпожа Б. почувствовала отчаяние, когда ей поставили диагноз — рак — и сказали, что операция не принесет улучшения. Что она могла сделать в такой ситуации? Приблизительно в это же время она узнала, что двое ее детей планируют поездку в Америку. Она сразу увидела по крайней мере одну возможность того, как ей действовать в новых обстоятельствах, — она решила не говорить о своей болезни детям. Женщина знала, что они не воспользуются единственным шансом совершить поездку, если узнают о ее диагнозе. Этим своим решением она не позволила болезни полностью распоряжаться ею и диктовать, как она должна себя вести. Страдая от рака, который — так уж случилось — существовал, она тем не менее испытывала определенное удовлетворение в связи с тем, что и в этой безвыходной ситуации кое-что зависело от нее, потому что был найден ответ на вопрос, зачем ей следует выдерживать эти страдания».

Это рассказ не о том, что больному нужно непременно скрывать свою болезнь от близких — бывают разные семьи, разные отношения, разные обстоятельства. Лэнгле делает совсем другие выводы из этой истории: «Жизнь многих людей показывает, что никогда не бывает так, чтобы судьба полностью распоряжалась нами. Есть то, чего нельзя избежать, но у нас также всегда есть возможность поступать хоть в чем-то независимо от обстоятельств. Однако если человек „зацикливается“ на претензиях к судьбе, требуя от нее отменить неизбежное или изменить уже произошедшее — ставя, таким образом, заведомо невыполнимые условия, — то все другие возможности для действия постепенно исчезают из его поля зрения. Наибольшая опасность, связанная с ударами судьбы, пожалуй, заключается в том, что человек становится депрессивным, постоянно думает только о том, что все могло бы быть по-другому, счастливее и лучше, если бы не эта судьба… Но жизнь устроена так, что выбирать ее условия по своему желанию возможно далеко не всегда.

Когда человек сталкивается с ударами судьбы и сознает, что он бессилен их предотвратить, для него не так уж важна причина его страданий; она становится вещью второстепенной, поскольку не доступна его влиянию. Главным теперь становится его решение: захочет ли он принять страдание или попытается уклониться от судьбы (через отрицание реальности, наркотики, самоубийство). Только за ним остается право выбора того, как он страдает и ради чего стоит жить дальше — появятся ли у него новые отношения и ценности, ради которых он, несмотря на все страдания, готов продолжать жить. То, ради чего человек страдает, относится к самому сокровенному в его жизни. Что же еще, кроме сущности самого человека, может проявиться при этом? Страдание принадлежит к интимнейшей сфере личности, и поэтому его неуместно использовать для того, чтобы разыгрывать из себя героя. Здесь важнее всего оставаться самим собой».

В мире, в том числе и в России, действует множество благотворительных организаций, помогающих пациентам с онкологическими диагнозами. Одна из них была основана совсем недавно, в 2018 году, онкологом Андреем Павленко, который неожиданно для себя оказался в роли пациента с диагнозом «рак желудка третьей степени». Взгляд на проблемы онкологических больных «с другой стороны» — пациента (пусть и привилегированного), а не врача — позволил Андрею изнутри увидеть все недостатки современной отечественной системы помощи раковым больным. Он использовал свой человеческий и врачебный авторитет, чтобы привлечь внимание к существующим проблемам, и, едва оправившись от тяжелого многомесячного лечения, взялся за организацию фонда, основной целью которого является помощь пациентам и повышение квалификации отечественных врачей. История Андрея Павленко в очередной раз подтверждает, что человек сильнее любых обстоятельств. Он способен сделать источником вдохновения, источником деятельности даже смертельную болезнь и обратить свое страдание в помощь другим. Бояться болезни, бояться смерти — естественно для смертного существа, осознающего свой предел. Но, пока мы живы, в наших силах сопротивляться отчаянию. Победить болезнь дано не каждому, победить смерть пока еще не дано никому, но у человека остается возможность сохранить себя, свое достоинство и свои ценности и уйти непобежденным.