Вторая операция

Светлана надеялась, что быстро встанет на ноги после операции, но начались осложнения. Стоило ей съесть хотя бы ложку супа, как тут же скручивала резкая боль. За две недели певица похудела на 8 килограммов, от малейшего движения ее бросало в пот. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы друзья Светы не принялись бить в колокола. Певицу вновь положили на хирургический стол.

– Все нагноилось и пришлось вскрыть снова, – рассказывает Светлана. – Вторая реанимация стала для меня кромешным адом. Боль была неимоверная. Хотелось лезть на стены и выть! Постоянная температура, отсутствие всяких сил, опиаты, обезболивающие каждые пятнадцать минут. И каждое движение как тысяча ножей – в бока, в живот – везде. Чтобы как-то заснуть и справиться с болью, я старалась просто дышать на раз-два-три-четыре-пять, заставляла себя считать – сколько могла. Когда совсем припекало, подавала сестричке знаки, пыталась присаживаться на постель, да она и сама подходила ко мне: «Что, милочка, совсем не-можется?» – и вкалывала очередную дозу. Полегче стало только через два дня после операции, я немножко воскресла, подумала: «Все-таки жизнь есть…».

– Перевязки – это отдельный аттракцион, – продолжает певица. – Персонал использовал клеол – это фактически клей «Момент», только жидкий. Выглядела повязка следующим образом: марлевый тампон, сверху общая марля, и все это посажено на клей, который тут же становился частью твоей кожи. А сдирать его надо было спиртосодержащим раствором. Представляете, что ощущает человек, которому трут разъедающим веществом по ссадине? Включите воображение: свеженаработанная ссадина и спирт!

Было очень больно. Но иного способа на тот момент не было, не придумали еще в середине девяностых, как фиксировать на животе такую повязку.

– Но даже тогда, лежа в реанимации, я себе твердила: останусь жива, все равно буду выходить на сцену, – убеждает Светлана.