О моей самой знаменитой пациентке Дуне Днепровой

…Как я уже сказала, я не лечу онкологию, я врач-гомеопат. Но спросите – откуда же взялись мои многочисленные онкологические пациенты?

Дело в том, что одна из моих пациенток после лечения стала знаменитой! Почти каждый день я вижу ее на экране телевизора или в глянцевом журнале. Каждый раз, увидев ее, я безмерно радуюсь: «Жива! Активна! Полна творческих идей и энтузиазма. Значит, жизненная сила в порядке, несмотря ни на что. Значит, все хорошо, будет жить, а я буду продолжать радоваться тому, что гомеопатия так сильно ей помогла».

Эту пациентку зовут Дуня Днепрова. Некоторое время назад прошел слух, что у нее не было никакого рака, что рассказы о ее чудесном исцелении просто пиар-ход издательства для увеличения продаж ее книг. Уверяю вас, дорогие читатели, рак у Днепровой действительно был. Я могу рассказывать об этом, потому что она сама не скрывает форму и характер своего заболевания. Кроме того, в истории заболевания и излечения Днепровой очень много поучительного в плане понимания рака как проблемы души и ее страданий. Остальных пациентов я зашифрую полностью. Итак, воспоминания…

В 1997 г. я работала в небольшом медицинском центре «Арс», расположенном на Дмитровском шоссе. Наше отделение «нетрадиционной медицины» состояло всего из трех человек – инженера по медицинской технике В.В. Катамадзе, педиатра Н.А. Ивановой и меня.

Постепенно у нас появились очень хорошие результаты лечения и сложилась своя клиентура. Кроме того, мы все трое очень любили учиться. Учились по очереди, иногда вместе, соответственно со своими интересами. Это была и гомеопатия, и иглорефлексотерапия, и многое-многое другое. Моим главным интересом была и остается гомеопатия. В 1997 г. я проходила видеоцикл лекций Джорджа Витулкаса, известного греческого гомеопата, лауреата альтернативной Нобелевской премии 1996 г. Я была потрясена глубиной подхода этого необыкновенного гомеопата к лечению пациентов и нового подхода к пониманию Болезни и Здоровья. Я выучила тогда все лекции Витулкаса наизусть, и внимательно проштудировала все доступные в то время книги, загоревшись всеми его идеями.

В цикле лекций он упоминал о прекрасных итальянских гомеопатических препаратах фирмы Sifra. Один мой знакомый привез из Италии небольшой набор гомеопатических препаратов этой фирмы, включающий самые важные лекарства, так называемые «полихресты».

В октябре 1997 г. я познакомилась с вице-президентом международной федерации чемпионов Олимпийских игр Сергеем Алексеевичем Легковым. Он работал вместе с Николаем Ивановичем Моролюком, опытным психологом. Эти замечательные во всех отношениях люди оказали мне честь и пригласили работать в свой новый медицинский центр, расположенный в одном из самых красивых мест Москвы – Гагаринском переулке, с видом на храм Христа Спасителя. Условия работы Сергей Алексеевич мне предлагал просто великолепные, но я не могла бросить своих любимых друзей – В.В. Катамадзе и Н.А. Иванову. Я предложила ему взять нашу «дружную троицу» вместе, но он не согласился. Сергей Алексеевич был очень разочарован, но со временем смирился с моим отказом, попросив напоследок об одной услуге:

– Расстроили вы меня, Алла Юрьевна, что не хотите работать в моем центре, не ожидал, честно говоря… Ну что ж, нет так нет. В качестве компенсации морального ущерба, который вы причинили мне своим отказом, окажите одну услугу: возьмите лечить одну хорошую несчастную женщину, знакомую Моролюка. Диагноз плохой, но вдруг что получится. Почему-то я в вас очень верю.

– У нее рак? – догадалась я, – какая стадия?

– Плохая стадия, – понурился Сергей Алексеевич, – но женщина хорошая. Надо помочь.

– Что ж с вами сделаешь, давайте… Но я не волшебница.

– А мне кажется, что волшебница. У вас все получится, я так чувствую. А меня интуиция никогда не подводит.

Она вскоре пришла, Дуня Днепрова. Это оказалась маленькая, худенькая женщина, коротко подстриженная под мальчика, с печальными глазами. Она казалась похожей на крошечного раненого птенчика, которого безумно хотелось спасти и согреть. Дуня вкратце рассказала о своей болезни и жизни – жизнь у нее была весьма нелегкой в тот период. Дуня бегала по всей Москве, давала уроки немецкого как репетитор, перехватывала «хот-доги» на бегу, тащила на себе дом, стараясь всем угодить и проявиться образцовой домохозяйкой. У нее был сын от первого брака Арнольд, одиннадцатилетняя дочка Саша и очень старенькая мама. Выяснилось, что ее муж работает на кафедре Московского государственного университета вместе с моей родной тетей (она кандидат наук и была в то время для меня очень близким и значимым человеком). Вот как тесен мир!

Дуня заботилась обо всех – о муже прежде всего, о маленькой дочурке, о сыне, о старенькой маме, о подругах и знакомых, о собаках. Но никто не заботился о ней, потому что все привыкли, что она тащит все на себе, не ноя и не жалуясь, а только отшучивается.

Я попросила ее снять одежду для осмотра. Дуня аккуратно сняла одежду, педантично разложила ее на стуле, расправив складочки. Свои крошечные ботиночки поставила ровненько, придав аккуратный вид шнурочкам.

…Опухоль была ого-го.

– Один профессор дал мне жизни 4 месяца. Так неохота умирать, так много дел. Не могу всех бросить на произвол судьбы. Особенно Сашу, она так мала. Да и кто за мужем без меня будет как следует ухаживать? Придется его женить перед моей смертью на какой-нибудь проверенной подружке. А вы что думаете, когда я умру? Дотяну до лета? – весело и оживленно болтала Дуня, но видно было, что она изучает мою реакцию на увиденное зрелище, прощупывает.

– Вы умрете, когда захотите, – твердо сказала я, – знаете ли, поваляться в гробике всем охота, отдохнуть, расслабиться. Разве вас на Землю для этого прислали? Вы на отдых-то не особо надейтесь, если жить хотите. Придется вкалывать! А не хотите жить – тогда конечно. Помрете, похоронят, эка невидаль! А уж если жить,

то жить вам надо не для мужа, детей и прочих, а только для себя, чтобы жизнь доставляла удовольствие, жить на полную катушку! Вы должны принять решение немедленно – хотите вы жить «по полной» или будете снова всем угождать. Вот так-то, уважаемая Дуня Днепрова.

Она удивленно посмотрела на меня, и в ее глазах блеснули слезы.

– Я вам просто показываю Путь, по которому нужно идти, чтобы жить. Считайте, что вы спали до теперешнего момента, но болезнь вас разбудила. Как будто буддийский гуру стукнул палкой ученика. Знаете, почему они бьют палками учеников?

– Потому что вбивают знания! Ученики бывают такие тупые, мне ли не знать с моими занятиями немецким языком, их иногда хочется не просто палкой стукнуть, а задушить в темном углу или отравить, – ответила, оживившись, Дуня.

– О нет! У буддийских монахов нет таких кровожадных планов, они же медитируют на сострадание ко всему сущему. Они замахиваются палкой, чтобы проверить, спит ученик на ходу или он находится в настоящем моменте. Кто бодрствует – всегда сумеет схватить палку и предотвратить удар. Вот в нашем метро любого можно палкой стукнуть – все спят на ходу, тихонько страдают, ноют и не думают Жить. А уж коли вы проснулись, пора Жить по-настоящему, а не приносить себя в жертву всем окружающим, включая ваших обожаемых собак. Хватит метаться и суетиться.

…Затем я расспросила Дуню о всех подробностях ее жизни…

– Я никак не могу понять, зачем вам такое безумное количество подробностей о моей жизни? Это что, любопытство? Или вы мне зубы зачем-то заговариваете? – вдруг опомнилась Дуня.

– Никак нет, уверяю вас! Это простой гомеопатический опрос. Чем больше вы мне расскажете о себе, тем точнее я назначу вам лекарство.

Гомеопатический опрос не похож на опрос, к которому привыкли люди в терапии. Гомеопат должен собрать абсолютно всю информацию о человеке, начиная с его наследственной почвы и с глубокого осмысления причин заболевания, заканчивая особенностями его личности, чувствительностью к разнообразным факторам жизни (упреки, обиды, музыка, перемены погоды и так далее), характером реакции на стресс, пищевыми предпочтениями, температурной чувствительностью – чтобы глубоко изучить метаболизм данного человека по его физиологическим отправлениям. А самое главное, гомеопат должен понять, каким образом человек подавляет или подавлял свою жизненную силу, как она «уклонилась» и намотала болячку, а также какие блоки нужно устранить, чтобы подавленная или забуксовавшая жизненная сила снова заработала и помогла справиться с болезнью. Условно говоря, каким образом человек «спит» и пропускает жизнь.

– А какая вы как хозяйка? – задала я ей еще вопрос.

– О! Я прекраснейшая хозяйка, без ложной скромности скажу!

Я даже крахмалю и подсиниваю белье, а кто теперь это делает? Все ленятся!

Ух ты! Это типаж «арсеникум альбум»! Я задала еще некоторые вопросы и без особенной надежды на успех дала несколько крупинок арсеникума альбума той самой фирмы «Сифра». Хоть облегчит немножко эмоциональное состояние и страх смерти у этой несчастной женщины. Уж слишком большая запущенная опухоль.

Жизненная энергия у нее очень мощная, но вряд ли она меня послушает. Чаще пациенты верят маститым профессорам со званиями, иностранным консультантам и раскрученным «шаманам» всех мастей, обладающих способностями внушения. Я же никакими такими способностями не обладаю, званий у меня нет и никогда не будет (нет на это времени, и мне это не нужно). Поверит ли она, проснется ли с помощью арсеникума альбума, чтобы переосмыслить свою жизнь? Так бы хотелось этого, но все решения принимает сам человек.

Никто никого не может вылечить – ни самый лучший врач, ни самое замечательное лекарство. Вопрос о выздоровлении принимает только сам пациент.

О, Чудо Гомеопатии! За несколько дней опухоль у Дуни уменьшилась на треть, стали меньше и мягче подмышечные лимфоузлы, страх смерти и паника значительно уменьшились. Она была готова к борьбе и трансформации! Это вызвало настоящее изумление хирурга Олеси, которая являлась по «совместительству» близкой подругой Дуни и видела эту опасную опухоль до лечения во всех подробностях и мельчайших деталях. Олеся немедленно приехала в нашу клинику знакомиться и захотела узнать, чем я лечила Днепрову. Мы выпили чайку с тортиком, поговорили о новостях в онкологии. Доктор оказалась очаровательной молодой женщиной, очень искренне восторгавшейся по поводу такого чудесного улучшения.

– Все-таки я – хирург. Я же не верила в гомеопатию! Какие-то сахарные шарики, нет двойных слепых методов, какие-то непонятные травки, таракашки… Мур? и плацебо. Не верила, и все.

– Да я тоже не верю, – поддержала ее я.

Глаза Олеси округлились и с изумлением смотрели на меня.

– Верить нужно только в Бога. В гомеопатию верить не обязательно. Она и без веры подействует. На новорожденных младенцев действует, на животных действует. Почти все ветеринары Москвы уже на гомеопатию перешли, от химических препаратов отказались. Коровки удои повышают на гомеопатии, хомячки лучше размножаются. Надеюсь, вы понимаете, что у хомячков не может быть эффекта «плацебо», когда на гомеопатии у них в 2 раза плодовитость повышается? – ответила я ей с гордостью и достоинством за мою любимую науку.

– Обычно я очень скептически настроена, но здесь видела все сама, своими глазами! Что было и что стало! Небо и земля! Расскажите, как это получилось. Дайте рецепт, – попросила Олеся и сделала мурзилковые глаза.

Я рассмеялась.

– К сожалению или к счастью, тем и сильна гомеопатия, и тем же трудна, что подбирает препараты только индивидуально, строго соблюдая принципы подобия. Здесь готовых рецептов нет, так же как и «двойных слепых методов», принятых в медицине. За что гомеопатию все время «пинают» в научном мире. Нет двух одинаковых людей, кроме близнецов. Но я считаю, именно за развитием гомеопатии – будущее медицины. Этого очень боятся фармацевтические фирмы и придумывают «страшилки», пытаясь развенчивать и изводить эту науку. Боятся, лают, значит – уважают. Гомеопатии все равно, она выдержит и не такие нападки.

…Я отчетливо видела, что эта женщина обладает огромным запасом жизненной энергии, оптимизмом и может посмеяться над собой, что очень важно при любой болезни. Однако я видела и то, что она не любит себя, мучает всякой ерундистикой, не приносящей удовлетворения. Например, тем же подкрахмаливанием белья и созданием имиджа идеальной хозяйки. Это тип невротического реагирования, тип перфекционистки с отсутствием осознания собственной значимости.

Я посоветовала ей делать как можно больше приятных вещей для самой себя, того, что доставляет истинное удовольствие. Очень часто пациенты, страдающие раком, на простой вопрос: «Что доставляет вам настоящее удовольствие?» не могут ответить ровным счетом ничего. Они обычно привыкли доставлять удовольствие другим, полностью жертвуя собой и своей личностью. Дуня тоже никак не могла сформулировать ответ на этот вопрос. Я попыталась ей помочь.

Давайте договоримся так: завтра вы напишете «Оду себе, любимой». Напишите мне очень подробно, какая вы прекрасная, талантливая, необыкновенная. Договорились?

Дуня насупилась и задумалась. Последовал тяжелый вздох.

– Нет, я не могу ничего такого написать. Не люблю себя! Не люблю внешность, имя! Не люблю то, чем сейчас занимаюсь!

– Имя изменить ничего не стоит. Придумайте себе другое имя, другое детство, другую юность. Что хотите! Вы же так легко все придумываете, фантазируете, даже немножко привираете, извините, я уж заметила… А уж имя-то поменять проще простого! Возьмите красивый псевдоним. Если вы хотите жить, надо полюбить себя, свою личность, свое тело, причем во всех проявлениях. Перестать ругать себя и что-то от себя постоянно требовать. Заботиться о теле, холить, лелеять. Вот сейчас уже пять часов – и что вы сегодня ели? Вы обедали, получали удовольствие от еды? Достаточно наслаждались?

– У меня не было времени поесть. Я перехватила хот-дог по дороге к вам, в метро. С кетчупом… Слишком много сегодня уроков, бегу, – потупилась Провинившаяся.

– Так нельзя! Дело так не пойдет! Если вы хотите вылечиться, вы должны стать другой, совершенно другой!

– Удивительно дело, а я ведь изменилась! Честное слово! Я меняюсь! Неужели эти ваши крупинки работают? Невероятно! Мне тут принесли яблоки в мешке, они рассыпались по всему коридору, раскатились, я мне было ВСЕ РАВНО! Раньше я бы тут же начала их судорожно собирать, мыть, сортировать, потому что это бы очень сильно стало раздражать и бесить, а теперь ВСЕ РАВНО!

Она расплакалась и призналась, что боится и изо всех сил оттягивает момент операции.

– Но я так поняла, вы работаете с психотерапевтом, да?

– Да, работаю. Но он тоже говорит, что оперироваться не надо. Что он сам все вылечит! Разговорами. Он меня так загипнотизировал! – смутилась Дуня.

– Вот тебе и приехали! Дайте мне его телефон, и я скажу ему, что это преступно! Просто ему скажу прямым текстом, что он – козел, коли такие вещи говорит и отговаривает от операции! Или позвоню вашему мужу и обругаю его, что подобрал вам не психолога, а неизвестно кого! Или вашей подруге-хирургу Олесе, она же нормальный, адекватный человек и имеет на вас влияние. Вы должны сделать операцию! И начинайте писать книги, немедленно! В этом ваше спасение и это ваше предназначение. Я в вас верю! Вы – необыкновенная, талантливая женщина с огромным запасом жизненной силы. Болезнь – это благо, это подсказка для нас для того, чтобы мы начали осознавать свое истинное предназначение на Земле и придали смысл нашему опыту. Даже тяжелому, даже печальному. Обещайте, что сделаете операцию. Обещаете?

– Обещаю, – она тяжело вздохнула, – А химиотерапия? Я же стану лысой! Химиотерапия – это же страшно! Во мне и так веса-то нет, а после химиотерапии вообще ничего не останется.

– А вам нужно представить только, что химиотерапия – божественный нектар, священнодействие, которое прислали и изготовили специально для Вашего Исцеления.

…В 1998 г. Дуня Днепрова сделала операцию у прекрасного хирурга в 62-й больнице в городе Красногорске и начала писать книги под псевдонимом.

Когда я увидела на книжном развале ее первую книгу, то руки сами задрожали, и слезы брызнули из глаз. Победа, настоящая победа! Наша общая победа!

…Отчетливо помню, что той ночью я спала как счастливый ребенок. Это была наша общая, совместная победа: прежде всего Дуни Днепровой, которая захотела проснуться и жить и преодолела нелегкий путь онкологического лечения, победа ее блестящего хирурга и химиотерапевтов, ее родственников и подруг, победа гомеопатии, сдвинувшей «Дело опухоли» с мертвой точки, а также моя победа и победа В.В. Катамадзе, и тех замечательных мужчин, которые уговорили меня ее лечить, интуитивно предчувствуя успех.