«Для меня все люди стали как открытие»

Первые признаки болезни у солиста бойз-бэнда «На-На» Владимира Левкина появились в 1996 году. За несколько недель Володя резко сдал. Он почувствовал: с ним стало твориться что-то неладное.

«Я сначала ничего не замечал и не чувствовал, – вспоминает Левкин. – Просто однажды у меня поднялась температура. Ну, думаю, с кем не бывает. Может, простудился, черт его знает! У каждого, как известно, есть свой температурный порог. У большинства он 36,6, у других 36,8, а некоторые спокойно живут при 37 градусах. У меня температура все время держалась на 37,2. Ну и что? По большому счету это нормально. По крайней мере не смертельно. Правда, потом вдруг я зачесался, на коже появилось шелушение, начал терять вес. Стал бегать по дерматологам. Его начали лечить от чесотки. Выписывали артисту какие-то мази и присыпки, давали оптимистичные прогнозы на будущее. Но легче не становилось. Появилась боль в костях и суставах, которая с каждым днем становилась все сильнее. Но Володя глушил ее анальгетиками. «Артисту некогда болеть, – говорил он. – Публика ждет…»

Сам Володя тогда даже не догадывался, что же за напасть свалилась на него. Да и медики долгое время затруднялись поставить точный диагноз…

Только спустя почти семь лет(!) после появления первых симптомов наконец один опытный врач первым заподозрил болезнь лимфатической системы: «Вам надо к онкологу…» И вскоре был поставлен страшный диагноз – лимфогранулематоз. Это рак лимфатической системы. К этому времени у Володи были поражены почти все внутренние органы.

– Лишь в 2003 году мне правильно поставили диагноз, – говорит Володя. – К тому времени опухоли жили во мне уже семь лет. И никто, повторяю, никто не мог мне сказать, откуда рак взялся. Он просто возник… Болезнь прогрессировала – у меня уже была четвертая стадия.

Диагноз Владимир встретил спокойно. Спросил врачей, есть ли шанс выжить. Шансов на выживание не давал никто. Даже когда болезнь начинают лечить на ранних стадиях, врачи не всегда уверены в положительном исходе. А уж в этом запущенном случае… Специалисты даже всерьез обсуждали вопрос, операбелен ли он вообще.

Володя согласился на все процедуры. Прошел четыре курса химиотерапии. Они были мучительными. Еще более мучительными были переживания. Чтобы утихомирить душевную и физическую боль, Володя читал фантастические романы.

– Я в то время боролся и умирать не собирался. Когда я выжил, то ответил тем, кто меня заранее хоронил: «Господа, вы поторопились с похоронами. Я спел еще не все песни…» А Сергей (продюсер Сергей Чучин. – Ред.) – единственный из моих знакомых, кто не бросил меня в трудную минуту, он «проболел» вместе со мной всю мою болезнь, через многое прошел. Мы теперь понимаем друг друга с полуслова. И самое главное, что сплотилась моя семья: мама, сестра, отец, я. Теперь я понял, что если семья и близкие друзья рядом, то все можно пережить.

Ко мне приезжали все ребята из группы. Володька Асимов был чаще всех. Но это можно объяснить: на гастролях мы с ним пять лет жили вместе в одном номере. Могу сказать одно: всем, чем они могли мне помочь, они мне помогали. Спасибо им за это огромное! Да и многие другие артисты помогли. Не хочу сейчас называть их имена, они делали это не для прессы. Как показала моя болезнь: в нашей поп-, рок– и классической музыке есть много очень хороших, добрых и сострадающих людей.

Во время болезни поддерживали Володю и поклонники. Он читал по сто писем в день. Больше не мог.

– А конца и края посланиям со всех концов мира было не видать, – вспоминает Левкин. – У меня в палате целые мешки стояли с почтой. И, конечно, спасибо докторам. Я попал в хорошие руки и академика Виталия Григорьевича Савченко, и профессора Ларисы Павловны Менделеевой и нянечек.

… В общей сложности Левкину провели четыре курса химиотерапии. После этого планировались пересадка костного мозга и несколько сеансов лучевой терапии. Володя оказался в гематологическом центре Российской академии медицинских наук. Врачи решили использовать собственные клетки Левкина. Для этого пораженные клетки очищались и замораживались, а затем уже «здоровые» пересаживались шприцем в костную ткань. По-латински эта операция называлась так – autologous bone marrow transplant.

Под капельницами Володя пролежал полтора года. А после операции прошел длительный реабилитационный курс.

– Володя постоянно говорил по телефону: «Ну вот, скоро Новый год. Надо успеть выступить перед праздником. Я быстренько сейчас пролечусь, и все будет нормально», – рассказывал Сергей Чучин. – Мы его, конечно, в этом не разубеждали. Хотя, как говорили врачи, реабилитационный курс может затянуться. Еще он мечтал о новых альбомах. Только и разговоров: мол, послушал свою старую песню, а там можно переделать слова, по-новому аранжировать, вот будет классная вещь!

Каждый день Левкин говорил себе: «Я сейчас не имею права умирать, я еще не все сделал». И он выжил!

– С тех пор для меня все переменилось в моей жизни. Я стал отличать главное от неважного. Вот, честное слово, для меня стало не важно, красивая девушка или нет. Важно – тепло ли с ней. Для меня все люди стали как открытие. Как будто я с другой планеты приземлился и всех заново рассматриваю. Из бывшего окружения со мной остались только самые близкие. Мама, папа, сестра, продюсер Сергей Чучин. И собака Джин.