Спасать жизнь до ее последнего часа

Мы все нуждаемся в ощущении своей полезности другим. Это бесценная пища для нашей души. Когда эта потребность не удовлетворяется, то возникает боль, особенно жгучая при приближении смерти. Большая часть того, что называется страхом смерти, происходит от сознания, что наша жизнь не имела никакого значения, что мы жили напрасно, что наше существование было безразличным для всех и для всего.

Однажды меня попросили посмотреть Джо, молодого человека, тело которого было сплошь покрыто татуировками. Джо давно злоупотреблял алкоголем и наркотиками и был, как говорится, без тормозов. Когда ему сказали, что у него рак мозга, он вышел из себя и начал громить все подряд в комнате. Испуганные медсестры не могли приблизиться к нему. Джо напоминал посаженного в клетку льва, и все же, узнав, что я психиатр, он согласился поговорить со мной. Я сел рядом и сказал:

— Мне известна новость, которую тебе только что сообщили. Я знаю, что ты очень расстроен. И я могу представить, насколько это страшно.

Он разразился длинной обличительной тирадой, содержание которой нетрудно представить, но спустя двадцать минут расплакался. Его отец был алкоголиком, а мать – апатичной, ушедшей в себя женщиной. У него не было друзей, а собутыльников его судьба не интересовала. Джо был потерян.

Я сказал:

— Не знаю, что я смогу сделать для тебя. Но, если это поможет, я могу видеться с тобой каждую неделю.

Это успокоило его, и он приходил ко мне каждую неделю в течение полугода до самой своей смерти.

Во время этих встреч я говорил мало, а лишь слушал. Некоторое время Джо работал электриком, но потом его уволили. В течение многих лет он не мог найти работу и жил на пособие. Со своими родителями он не общался и был ужасно одинок. Дни он коротал у телевизора с бутылкой пива в руках. С мыслью о смерти он не мог примириться еще и потому, что в своей жизни так ничего и не добился.

Я спросил, готов ли он в отпущенное ему время сделать что-то полезное для других. Какое-то время он обдумывал этот вопрос. Затем ответил:

— В моем районе есть церковь. Может, туда толкнуться? Им нужна система кондиционирования. Я знаю, как это сделать.

Я посоветовал ему встретиться с пастором, который с радостью принял его предложение.

Каждое утро Джо вставал, чтобы идти на свои кровельно-монтажные работы по установке кондиционеров. Работа продвигалась медленно. Из-за большой опухоли мозга ему было трудно сконцентрироваться. Но он мог не спешить. Прихожане привыкли видеть его на крыше своей церкви. Они разговаривали с ним, приносили ему в обед бутерброды и кофе. На его глаза наворачивались слезы, когда он рассказывал об этом. Впервые в жизни он делал нечто, что было действительно важным для других. Джо стал другим человеком и никогда больше не гневался. На самом деле под его грубой внешностью скрывалось благородное сердце.

Однажды Джо не смог пойти на работу. Мне позвонил его онколог и сообщил, что тот находится в больнице. Конец приближался, и Джо поместили в хоспис. Я пришел в его палату и обнаружил, что она залита солнцем. Джо лежал очень тихо, словно во сне. Я присел на кровать, чтобы попрощаться с ним, и он открыл глаза. У него не было сил говорить со мной, но, приподняв слабую руку, он подозвал меня ближе. Я наклонился к его губам и услышал, как он прошептал:

— Да благословит вас Господь за то, что вы спасли мою жизнь.

Я до сих пор несу с собой урок, которому он меня научил: на пороге смерти человек все еще способен спасти свою жизнь. Это придало мне уверенности, чтобы приступить к решению своей собственной задачи — быть готовым, когда мое время придет. В определенном смысле Джо спас мою жизнь.

Сейчас я уже отмечаю четырнадцатую годовщину с того дня, как у меня обнаружили рак. Я не могу вспомнить точную дату того сеанса с Джонатаном и Дугом. Помню лишь, что это было примерно 15 октября. Поэтому период между 15 и 20 октября является для меня особым временем, что-то вроде Иом-кипура, Страстной недели или мусульманского Рамадана.

У меня есть свой личный ритуал. Я нахожу время, чтобы побыть в одиночестве. Иногда я отправляюсь в личное паломничество» — иду в церковь, синагогу, в какое-нибудь святое место. Я думаю о том, что случилось со мной, о боли, о страхе, о кризисе... Я благодарю Бога за то, что изменился, потому что стал гораздо более счастливым человеком с момента своего второго рождения (3).