ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ посвящена добрым традициям русской бани, читатель узнает, как испокон веков в ней черпали здоровье и радость

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

посвящена добрым традициям русской бани, читатель узнает, как испокон веков в ней черпали здоровье и радость

Мовь, влазня, баня

История русской бани уходит в седую древность. Геродот, странствуя по белу свету, побывал и на территории нашей страны — в Северном Причерноморье и в устье Днепро-Бугского лимана. Историк пересказывает легенду, услышанную им в причерноморских степях. О том, что здесь некогда появился греческий герой Геракл. У него было три сына — Агафирс, Гелон и Скиф. Однажды Геракл предложил сыновьям натянуть могучий лук, с которым, кроме него, никто не мог совладать. Только один Скиф — младший из братьев — сумел выполнить повеленье Геракла.

Так Скиф стал владыкой причерноморских степей. В скифском кургане, что близ Никополя на Днепре, найдена серебряная ваза с изображением людей богатырского вида, обуздывающих степных коней. Геродот рассказывает о банях, которыми пользовались эти сильные, могучие люди. Устанавливали три жерди, верхними концами наклоненные друг к другу, и обтягивали их затем войлоком. Потом бросали в чан, поставленный посреди этой хижины, раскаленные докрасна камни. Взяв конопляное семя, залезали в эту войлочную баню и бросали его на раскаленные камни. От этого, замечает историк, поднимался такой сильный пар, что никакая эллинская баня не сравняется с той, какую он видел в степи. Наслаждаясь ею, скифы вопили от удовольствия. У Геродота мы узнаем о том, что скифы после погребения покойника очищали себя парной баней. Скифские женщины растирали на шероховатом камне, подливая воды, куски кипариса, кедра и ладана. Этим жидким тестом с приятным запахом обмазывали все тело, а когда на следующий день смывали этот слой, оно становилось чистым и блестело.

Баня упоминалась в восточнославянских мифах: ее почитали даже боги, и с баней связывалось происхождение человека. Византийский историк Прокопий Кесарийский (ок. 500–565) пишет, что баня сопровождала древних славян всю жизнь: здесь их омывали в день рождения, перед свадьбой и после смерти.

О русской бане упоминается в летописях X–XIII веков. Ее называли мовь, мовня, мовница, мыльня, влазня или просто баня. В Древней Руси побежденные племена даже платили дань березовыми вениками.

Много любопытного узнаем у Нестора (XI — нач. XII в), этого, можно сказать первого русского писателя, в его «Повести временных лет», «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля…»

Есть в летописи строки и о бане. В Великом Новгороде легендарный апостол Андрей, путешествуя по разным странам, увидел деревянные бани, где люди, обнажившись, били себя вениками и под конец окатывались холодной водой. «…И возмут на се прутье младое (и) бьют ся сами… И обдаются водой студеною. И то творят мовенье собе а не мученье».

Во времена, о которых повествует летопись у восточных славян еще не было городов. Значит, речь идет о V–VI веках.

А вот своеобразный отклик уральского поэта Алексея Домнина на эти «банные» строки первой русской летописи:

До надменного Рима добрел он водою и посуху, был у персов и скифов и в гиблых варяжских местах. Но особо скорбел, опираясь на старческий посох, в новгородской земле седовласый воитель Христа: «Видел бани древены. И как их нажарят румяно, от одежд сволокутся и, взяв молодое прутье, так исхлещут себя, что выходят почти бездыханны, и остудят водой истомленное тело свое. И опять оживут, не мовенье творят, а страданье для себя эти люди, забытые богом в глуши»… Так поведал апостол, с него начинались преданья о загадочных свойствах веселой славянской души. А в душе той и вправду ни ржавчины нет, ни смятенья, как румяная баня, она горяча и добра. Так издревле ведется: большую работу затеяв, с чистым телом и помыслом вступают в нее мастера. Век иной на земле и другие заботы и ритмы. Сыновья покоряют неведомый звездный простор, но я в русскую баню вхожу, как входили в молитву, и с березовым веником жаркий веду разговор!

Упоминает Нестор и о походе князя Олега в Константинополь. В договоре с Византией говорится о праве русичей пользоваться местными банями. «И да творят мовь елико хотят».

От Нестора живая нить ведет в Киево-Печерский монастырь. Именно здесь похоронен славный летописец. Кстати, недавно киевские ученые — антропологи, историки, археологи, биологи, исследуя погребение Нестора, изучая сведения древних авторов, воссоздали его портрет. В последние годы жизни (он скончался примерно в возрасте 60–65 лет) летописец был худощав среднего — около 165 сантиметров — роста. Высокий лоб, умные глаза, борода, длинные, спадающие на плечи волосы. Таким предстает спустя века Нестор.

Но вернемся к Киево-Печерскому монастырю. Это был крупнейший очаг культуры Киевской Руси. Славился далеко за своими пределами богатейшей библиотекой, где было много и медицинских книг. Русь подхватила византийские, а следовательно, и античные традиции, особенно Древней Эллады. До русских людей доходили медицинские воззрения Гиппократа и Галена. Печерские монахи, прослышав о пользе бани, стали устраивать их для лечебных целей, но на русский, самобытный манер. В уставе великого князя Владимира (966 г.) бани именовались заведениями для немогущих. В 1091 г. переяславский епископ Ефрем, ставший впоследствии Киевским митрополитом заводил бани, своеобразные лечебницы — быть может, первые на Руси. Врач-монах Киево-Печерского монастыря Агапит исцелял больных травами и парной баней.

Внучка киевского князя Владимира Мономаха Евпраксия (первая половина XII в) еще в детские годы увлеклась народной медициной. Готовила из целебных трав снадобья и пользовала больных — и знатных людей и простых крестьян. «Леками людям добро делала». За что ее прозвали Добродеей. Случилось так, что по обычаям того времени 15-летняя княжна была просватана за византийского царевича Алексея Комнина. Так Евпраксия оказалась в Царьграде где ее нарекли новым именем — Зоя. Царевна с еще большим тщанием занялась врачеванием. Прониклась воззрениями Гиппократа и Галена. Зоя-Евпраксия оставила после себя медицинские рецепты, многие из которых были почерпнуты из народной медицины Руси. О том, как зубы белыми сделать. О лечении «внутренних и внешних болезней» и чистоте, без которой «не быть здорову». И о русской бане — «бодрит тело и веселит душу».

В своем «Описании Московии» немецкий ученый Адам Олеарий (1603–1671) сообщает, что в России нет ни одного города, ни одной деревни, в которых бы не было парных бань, общественных или частных. «Русские могут выносить чрезвычайный жар. Ложась на банных полках велят себя бить и тереть свое тело разгоряченными березовыми вениками, чего я никак не мог выносить». Далее Олеарий пишет, что от такого жару русские делаются красные и обливаются холодной водой. Зимой же, выскочив из бани, валяются на снегу, трут им тело, будто мылом, и потом снова входят в жаркую баню. «Такая перемена противоположных деятелей благоприятствует их здоровью».