4. Алкоголизация подрастающего поколения
4. Алкоголизация подрастающего поколения
В дореволюционной России спиртные напитки проникли и в школу. Пили ученики средней школы, особенно много пили студенты, но и в начальной школе алкоголь занимал видное место. Доктор А. М. Коровин обследовал 22 617 детей начальной школы, и оказалось, что из каждых 100 мальчиков уже потребляли спиртные напитки 67 и из каждых 100 девочек —46. Те алкоголики, с которыми нам, врачам, приходится иметь дело как с больными, обычно сообщают о себе, что они начали пить с 10–12–и летнего возраста. Сначала пили дома, за общим столом, а потом, уже стали пить в трактирах, в компании и без компании.
В громадном большинстве случаев дети пьют потому, что им предлагают, и их учат пить взрослые: родители, родственники и пр.
Вот как, например, рассказывается о детстве одного алкоголика (Семена) в художественном сказе «Дурманы» Воздвиженского.
Здесь приводится отрывок сказа:
«Вечером Семен уже лежал в психиатрической больнице. Дежурная сестра на докладе у доктора сообщала: прибыл тяжелый больной — белая горячка. Положение очень и очень тяжелое.
На другой день доктор расспрашивал жену Семена:
— Скажите, сколько лет пьет ваш муж?
— Да как вам сказать: еще парнем был, женихом — выпивал, — ну уж не так много. А вот теперь — только в получку. Как получит аванс, так и кончено — обязательно выпьет…
На особом листе была записана со слов жены Семена вся история его болезни с того далекого времени, когда Семену было всего 12 лет. Жив был отец Семена, дядя Кузьма — покойник теперь, а тогда выпить любил. В престольный праздник — в Петров день — понаехали гости — родные к отцу Семена. По «закону христианскому» стал Кузьма гостей чаркой потчевать:
— А что же Семка?то? Небось, тоже налить надо?
— Да ведь он мал еще!
— Чего мал? — пущай приучается. Сема, Сема поди сюда!
Отец наливает сыну зеленой отравы— сивухи, подает и говорит:
— Пей. Разум не пропивай! Следов не оставляй! Пей до самого донышка!
Попробовал Семен:
— Горько… Жжет… Не могу, не хочу!
— Да ты девка, что ли, а? Какой же после этого из тебя мужик выйдет? Пить должен все сразу: ни капельки не оставлять… Вот так… Смотри: учись у меня.
Как раз было так, что у Кузьмы несчастье пошло за несчастьем: Жена? померла, хлеб не уродился, хозяйство за долги стали описывать.
Мертвецкую чашу запил Кузьма. Сеньку люди добрые на завод в Москву определили, а покойник Кузьма допился до того, что распух весь, и водянка его водой залила».
В настоящее время эта грозная опасность алкоголизации надвигается на детей и подростков Республики.
Через Московский Наркодиспансер прошло с 1 октября 1924 г. по 1 октября 1925 г. 800 алкоголиков до 18–летнего возраста. В городах детская беспризорность создает условия, в которых особенно легко возникает детский алкоголизм. Нам в работе по обследованию беспризорных детей приходилось немало встречать из их среды уже знакомых с опьянением.
Д — р Футер наблюдал в Москве из каждых 100 беспризорных детей, ночевавших в ночлежке, 35–40 детей, которые пили алкоголь и нюхали кокаин. Некоторые из них уже страдали в связи с постоянным потреблением алкоголя и кокаина явлениями душевной болезни: одному мерещатся крысы, выползающие из угла, другому бумажки на дне мусорного ящика кажутся червонцами, третьего преследуют на улице и т. д. («Московский Медицинский Журнал», № 10–1925 г.).
С фабрик, заводов и из деревень появляется в текущей печати ряд тревожных сообщений о детской алкоголизации в самой грозной форме — в образе самогонки.
«Главное зло на заводе — пьянство. Пьют и малые, и старые» — пишет рабкор Лукьяновского Стеклозавода имени Ст. Разина («Правда», № 169–1925 г.). Или вот сообщение с «Пролетарской Мануфактуры» из Твери: «самогонка — самое большое зло на фабрике. Пьют мужчины, пьют женщины и, что особенно плохо, пьют даже дети в возрасте 15–16 лет. «Зеленый змий» захватил и их в свои объятия насчет выпивки» — и т. д.
В газете «Известия ВЦИК» (1923 г. — № 34), в фельетоне Нерадова «Три идола», рассказывается как в деревнях пьют и в пьяном угаре дерутся подростки и юноши, как взрослые поят самогоном детей. Детская гримаса отвращения от выпитого отвратительного яда только смешит непонимающих всей преступности своего поведения отравителей. «Рабочая газета» (№ 62–1923 г.) сообщает: «В Донской области варка самогонки происходит в каждой хате. Самогоном напиваются даже дети». Много других подобного рода печальных сообщений и примеров можно привести, так как их можно почерпнуть в газетах и слышать от очевидцев.
Приезжающие из деревни рассказывают, что там поголовно все пьют самогонку и спаивают ею детей и подростков. Самогонку дают даже грудным детям, чтобы те «хорошо спали и росли крепкими».
В своей статье «Надо положить решительный конец» («Известия ВЦИК», 1923 г. — № 46) Народный Комиссар Здравоохранения, тов. Н. А. Семашко, пишет:
«Самогоном начинают спаивать детей… самогонка подкралась теперь к будущему страны, нашему подрастающему поколению… больше терпеть нельзя»…
В городах дают детям сладкое виноградное вино и пиво.
Таким образом, подрастающее поколение получает первые уроки опьянения от старших.
С самого раннего детства дети видят примеры пьянства со стороны старших, а дурные примеры, как говорят, заразительны. Дети слышат постоянные рассуждения, что «выпить — необходимо для здоровья», что «без этого в нашем деле нельзя» и т. д., поэтому с самого раннего детства они привыкают думать, что пить спиртные напитки можно, полезно и нужно. Из рук старших узнают дети и подростки первое опьянение, слышат поощрения от отцов, получают от них одобрительные замечания и указания: «пей за столом, а не пей за углом», «пей, да дело разумей» и т. д. Подрастающее поколение быстро воспринимает пьяную заразу. Если нет противодействия этой заразе в виде просвещения, физических упражнений и культурных развлечений, то пролетарская молодежь быстро вливается в армию пьющих.
Таким образом, алкоголизация детей и юношей готовит новые кадры пьющих и поставляет «смену» старым, уходящим из жизни, потребителям спиртных напитков.