Глава 4 Друиды: тайны и обряды

Глава 4 Друиды: тайны и обряды

ПУТЕШЕСТВИЕ К ЛЕСНОМУ ЧЕЛОВЕКУ

Колеса поезда выбивали частую дробь. Я лежал на верхней полке, глядя на пробегающие за окном картины. Был август. В это время года бабушка всегда куда-то уезжала на несколько дней. Меня она с собой не брала. На вопросы отвечала кратко: "Дела у меня, в гости еду". Поэтому ее решение взять меня с собой было полной неожиданностью.

В начале августа бабушка получила письмо. Прочитав его, она задумалась и сказала:

Собирайся. Дня через два-три со мной поедешь.

Куда, бабушка? — спросил я.

В Новгородскую область, к одному удивительному человеку. Да ты сам увидишь, — ответила она.

Весь вечер я приставал к бабушке с расспросами. Она отвечала, что поедем мы к человеку, который всю жизнь прожил в лесу.

Кто он, бабушка? — спросил я.

Друид, — ответила она, — вернее, я его так называю. Зовут его Федор Иванович. Лес его любит и слушается. В общем, тебе там понравится.

Из рассказов бабушки я знал, что друиды — это люди, исповедующие особое религиозное направление, получившее развитие у кельтских племен и в некоторых скандинавских странах.

Сейчас, лежа на полке поезда, я вспоминал бабушкины рассказы. Она сидела внизу у столика и читала книгу, время от времени делая пометки на полях.

— Расскажи про друидов, ба, — попросил я, спустившись вниз. Бабушка отложила книгу и улыбнулась.

Долго же ты терпел, — сказала она, — думала, раньше спросишь. Ну, слушай. Давно это было, никто и не помнит когда, но существовала великая пустота, хаос. Миллионы и миллионы лет находилась она в вечном сне. Но что-то произошло, проснулся хаос, вздохнул, и зародилось внутри него напряжение. Напряжение переросло в желание, желание в нетерпение, а нетерпение в действие.

Как это, бабушка?

А вот так. Лежал ты на полке, в окно смотрел, да скучно тебе стало. Захотелось тебе чего-то нового, вот ты и спустился и ко мне пристал. А почему?

Я задумался. Действительно, почему?

Скучно стало, — начал я.

Вот именно, скучно, — продолжала бабушка. — Скука — это и есть нетерпение. Оно заставило тебя искать чего-то нового, вот ты и спустился. Не может мыслящее существо однообразие переносить, ему творить надо. Так и хаос. Вздохнул, и зародилось внутри него мыслящее начало, и начался процесс творения.

Бабушка, ты мне Библию рассказываешь, — сказал я. — Только там написано, что это Бог был.

Правильно, миленький, Бог. Только Богом его люди назвали. А тогда имени у него не было. Было нечто, хаос. Вздрогнул хаос, зашевелился, и появилась Вселенная. Как брызги, полетели звезды в разные стороны, закрутились среди них планеты, и среди них наша Земля.

Бабушка, а в Библии написано, что человека сотворил Бог по своему образу и подобию.

Может, и Бог, — согласилась бабушка. — Но, думаю, не мог хаос свой образ знать, потому и упорядочил себя в человеческое тело. Но тело — это только облик, кукла. Человека же делает истинная мысль, сознание и понимание окружающего. Поэтому человеком человек стал, лишь вкусив от древа познания добра и зла. Во всех религиях есть понятие некоего древа, от которого произошел человек. Друиды считали, что первоначально хаос принял образ великого Древа мира, которое своими корнями охватило Пустоту и сформировало Землю, а верхушкой — Небо. Из ствола же вышел человек, как подобие Бога. Поэтому друиды поклонялись земле и деревьям, понимали их душу и умели пробуждать пламя, скрытое в материи дерева.

— А чего его пробуждать? — сказал я. — Дерево и так в печке горит.

— Это не то пламя, а его видимый образ, — ответила бабушка. — Пламя ты видишь, тепло ощущаешь, но все это только внешние проявления той силы, что скрыта в дереве. Наука, кстати, тоже утверждает, что жизнь на Земле от растений началась. Вот и Федор Иванович — душу дерева понимает, поэтому лес ему и послушен. И деревья, и животные, и духи лесные.

— Бабушка, а какие духи в лесу водятся?

— Разные, миленький. Лешие, кикиморки, листосветы и многие еще какие. Все в этом мире взаимосвязано, друг от друга помощь имеет. Солнышко свою силу в минералы вкладывает. Минералы ее изменяют и растениям отдают. Растения в свою очередь в виде пищи и воздуха — животным и людям.

— Почему человек не может сам эту силу получать?

— Потому что человек только часть этого мира и зависит от него. Ты же не ешь землю?

— Не ем, — согласился я.

— Вот видишь, а растение «ест» и за счет этого растет. Ты же ешь землю уже в виде растения или животного, которое свои ткани из растений построило. В природе у каждого растения своя пища. Получается, что растение не только является первоисточником жизни на земле, но и поддерживает ее, преобразуя космические и земные силы в удобную для восприятия форму. Оно дает человеку и животным пищу и воздух, создает атмосферу, защищающую нас от космических лучей, поглощает вредные газы, своими корнями успокаивает земные недра, поглощая часть земного огня. Даже в смерти своей растение продолжает работать, преобразуясь в уголь, нефть, газ, торф. Оно согревает нас, лечит…

— Бабушка, а почему мы духов лесных не видим? — перебил я.

— Потому что они прятаться умеют.

— Зачем они прячутся?

— Ты в лес часто ходишь? — вопросом на вопрос ответила бабушка.

Я удивленно уставился на нее.

— Почти каждый день, ты же знаешь.

— А зверьков разных часто в лесу встречаешь — зайчиков, белок? — продолжала она свой допрос.

— Редко, — сознался я.

— А почему?

— Они прячутся.

— Значит, лесные жители умеют так схорониться, что, даже пройдя мимо, ты их не видишь. Так как же ты хочешь увидеть существо, являющееся частицей этого мира и способное имитировать любую его форму, пока оно само не захочет показаться? В природе существует явление мимикрии — у хамелеонов, осьминогов и многих других существ. Оказавшись на каком-либо фоне, они способны полностью его повторить в цветной гамме, становясь невидимкой. Лесные же духи могут повторить окружающую среду не только в цвете, но и в форме. Просто они умеют изменять структуру своего тела, потому и называются духами.

— Ба, а как можно изменить тело?

— Подумай. Ты же видишь примеры этого каждый день. Возьми воду — она может быть жидкой, в виде пара или льда. Так и лесной дух тело меняет, становясь то ручейком, то деревом или еще чем. Главное для человека — научиться думать и правильно задавать себе вопросы. Потому что правильный вопрос уже несет в себе ответ. Научишься — и лесных духов увидишь, и мир этот поймешь, и другие миры тоже. Я вот сижу и рассказываю тебе о лесных духах. А для тебя это все равно, что сказка. Интересно, но непонятно. Веришь ты только потому, что мне верить привык и сам уже многое видел, чего другим не доводилось. Ты это поймешь, только когда сам с лесным духом встретишься, войдешь в его мир и поживешь его жизнью. Я же тебе все это рассказываю, чтобы дорогу скоротать и дать пищу для мысли.

— Бабушка, а лесные духи злые?

— Нет, миленький, не злые.

— А помнишь, дядя Вася рассказывал, как его с собаками леший четыре дня по лесу кружил, в болото завел так, что чуть не утонули.

Дядя Вася был наш сосед по квартире. Он занимался охотой и разведением охотничьих собак. Человек он был неприятный: жадный, любил выпить и никогда не упускал случая с кем-нибудь поссориться. Поэтому в квартире его не любили.

— Когда лесной дух свой дом защищает, — ответила бабушка, — он может и злым стать. А Василий Сергеевич — человек злой, природу не любит и охотой только ради выгоды и убийства занимается. Целый мешок дичи настреляет, потом на рынке продаст. Плохих людей лесной дух не любит, может и в лесу закружить, и в болото завести. Сам знаешь, после того случая он больше на охоту не ходит и собак своих продал. Вот какого страха на него леший напустил! А человеку доброму нечего лесного духа бояться, такому человеку он вреда не причинит. И при нужде всегда поможет.

За разговорами время летит быстро, и я не заметил, как мы доехали до места. На станции нас встречал огромный старик. Он был такой большой, что бабушка едва доставала до его плеча. А мне он и вовсе казался великанам. Седой дед с большой бородой сначала показался мне суровым и жутковатым. Я спрятался за бабушку и потихоньку рассматривал старика из-за ее спины. Дед подошел к нам, наклонил голову и удивительно чистым и густым голосом сказал:

Здорова будь, Анна Георгиевна. Никак мальчонка твой меня испугался? Неужто так пострашнел?

Здравствуй, Федор Иванович, — улыбнулась бабушка. — Да кто ж тебя, медведя лесного, на первый раз не пугался? Тут взрослому жутко станет, не то что ребенку.

Они обнялись, и дед посмотрел на меня. Теперь он не казался страшным. В седой бороде появилась улыбка, а большие голубые глаза казались добрыми и спокойными.

— Иди-ка сюда, малой, — сказал дед, извлек меня своей лапищей из-за бабушкиной спины и поднял к лицу. — Замену, что ли, себе готовишь, Анна Георгиевна? — пророкотал дед, разглядывая меня. — И то дело, нельзя память людскую без наследника оставлять. И так мало что осталось…

— Ну, до замены еще далеко, — отозвалась бабушка. — Хотя кто знает? Да ты поставь мальчонку на землю, испугаешь.

Дед хмыкнул, опустил меня на землю и сказал:

— И то верно, ехать пора, лошадь застоялась.

Мы сели на телегу, и рыжая лошадка зацокала по дороге. Ехали мы часа два. Бабушка рассказывала деду Федору о жизни в Ленинграде, о своих больных и о разных других вещах. Дед слушал, кивал головой, что-то говорил о теплом ключе, хозяине леса и о том, что все уже приехали и ждали только бабушку. Вообще говорил он мало и односложно, а когда въехали на лесную дорогу, и вовсе замолчал.

Что молчаливый такой, Федор Иванович? — спросила бабушка.

О чем говорить? Это вы, городские да ученые, много говорить привыкли, а я больше с лесом говорю, его и слушаю, он мне обо всем и расскажет и без слов меня поймет. А слова что? Шум один, — ответил дед.

Знаю я тебя и дружков твоих лесных, — засмеялась бабушка, — какие вы тихие да молчаливые бываете.

Дед что-то пробурчал и подстегнул лошадь.