Тайны питания

Тайны питания

Уж так получилось, что большинство из рассказанных здесь историй грустные, а о самых грустных я не упомяну, они не познавательные. Но суть вот этой истории очень удивительная.

Однажды на работе я увидел весьма привлекательную девушку, по-дружески распивавшую чай с нашей бухгалтершей — тоже весьма приятной во всех смыслах особой. По взглядам, которыми они меня проводили, я понял, что речь у них шла обо мне, но игнорировал этот факт, поскольку не люблю торопить события. И правда, через какое-то время прекрасная незнакомка нашла меня в курилке, представилась Наташей и сообщила, что ее и мать готовят к операции, поскольку у них в печени (или в печенях?) обнаружены камни, причем у мамаши уже буквально монолит из билирубина. И спросила она, не смогу ли я помочь им избавиться от назойливых врачей, от операций и заодно от этих неведомых камней. Разумеется, я согласился, потому что вообще старался никому никогда не отказывать в помощи, и в тот же вечер оказался у них дома.

Мамаша меня поразила: глыба мяса и сала гораздо выше среднего роста еле передвигала ноги, опираясь на мощную палку. Когда мы вошли, она грозила кулаком внуку и выговаривала что-то гневное, а тот дразнился, показывая ей язык, и пробегал мимо, уверенный, что при своей неповоротливости она не успеет схватить его и отшлепать.

Мы, естественно, присели втроем к столу, поговорили, я объяснил, что им надо делать и в какие сроки, и ушел (тогда я еще не лечил руками). Затем мы ежедневно созванивались, я контролировал ситуацию, был доволен, что они послушны, и мать, и дочь (еще бы, все лучше, чем операции). И в положенный срок после соответствующих приготовлений они в один вечер обе легли на грелки, попили масло с лимонным соком и… Дочь мне позвонила рано утром и радостно сообщила, что из нее выпало около сотни камней различного размера (она назвала точное число). А у матери выпал большой, с грецкий орех, но один. И тут же я был приглашен на «банкет», затеянный по вполне понятному поводу.

Когда пришел к ним, первое, на что упал мой взгляд, был рояль, на крышке которого Наташа в идеальном порядке разложила листы машинописной бумаги, а на них вместо строчек ровно расположила свои билирубиновые камни всех оттенков зеленого цвета. Поморщившись, я распорядился всю эту гадость выбросить, что и было выполнено без промедления.

Банкет удался на славу, мы пили «Хеннеси», заедали лимоном и разными вкусностями, а на прощание я назначил им срок следующей промывки — дней через десять, когда забудется неприятное ощущение во рту от обилия рафинированного оливкового масла. В назначенный срок состоялась такая же промывка, и у Наташи вновь высыпалось некоторое количество камней, уже значительно меньшее, а у ее мамаши — снова большой, но один.

И в третий раз промывание прошло с тем же результатом. Мамаша, по моей рекомендации отказавшаяся от операции, уже начала было паниковать, но тут настал черед четвертой промывки, после которой из нее выбросило двадцать восемь огромных, с перепелиное яичко, кусков размягченного билирубина.

На этом главная стадия избавления моих пациенток от операций закончилась, пошел следующий процесс очищения, который длится обычно двадцать один сеанс, то есть десять с половиной недель. Я с ними все это время не виделся, руководил их действиями по телефону, но в конце всех процедур должен был приехать, чтобы констатировать их полное выздоровление (и отменное качество следующей бутылки «Хеннеси»). И приехал.

Бабулька, значительно похудевшая после всех диет, без палки носилась по двору за избалованным внуком, и ей чуть-чуть не доставало скорости, чтобы ухватить его за рубашку. От ее слоноподобных ног не осталось и следа, настроение было прекрасным.

Окончательно успокоившись, я предписал обеим продолжать правильный образ жизни, то есть следить за чистотой кишечника и рациональным питанием. И мы расстались. Казалось, навсегда. Но примерно через год мне вновь позвонила Наташа и пожаловалась, что у нее беда с сыном, его из детского сада отправили в больницу: рвота и какие-то непонятные процессы в области желудка. А в больнице сидят не дураки — понаделав анализов и удостоверившись, что с мальчиком все в порядке, отпустили ребенка домой. И теперь он находится в весьма плачевном состоянии, а она не знает, что с этим делать.

Разумеется, я тут же попилил к ним через весь город в Орехово-Борисово. Надо сказать, что дети в лечении — материал очень благодарный, не замусоренные еще организмы мгновенно откликаются на желание целителя их очистить, и облегчение наступает в считаные дни, если не часы.

Когда все заинтересованные стороны уселись за стол, к нам вышел и виновник переполоха — я едва узнал в этом исхудавшем бледно-зеленом существе былого сорвиголову, истязавшего свою бабульку. В первую очередь поинтересовался, чем его кормят. Оказалось, что в детском саду — черт знает чем, как и всех, а дома за столом властвует отец, военачальник и по службе, и по характеру, который громогласно приказывает сыну: «Ешь!» — и притом стучит кулаком. И сын, глотая слезы, ест все, что подкладывают ему в тарелку. А подкладывают всё.

Странно, не правда ли? Я учил этих людей очень внимательно относиться к питанию, поэтому не совсем понял, почему они эту науку не распространили и на свое дитя. Рассердившись, я приказал присутствующему тут же «столоначальнику» больше не кормить сына. Вообще забыть о том, что ему нужно есть. Не звать к столу ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин. Притом готовить как можно больше разнообразных продуктов, не смешивая их, и если сын вдруг подойдет и захочет что-то съесть, ни в коем случае не препятствовать ему и не поощрять. Пусть все происходит само собой.

Так и случилось. Дня три пацаненок поголодал, и, как мне рассказала Наташа, однажды во время семейной трапезы подошел к столу, взял вареную картофелину — и удалится. С той поры дело пошло на поправку, и через месяц бабка вновь моталась по двору за непоседой-внуком, а ее палка сиротливо стояла в углу комнаты за роялем.

Но, увы, на этом их семейная эпопея не кончилась. Года через три, когда, занятый другими делами, я уже забыл об их проблемах, мне позвонила Наташа и со слезами в голосе сообщила, что у ее матери обнаружен рак груди и ее готовят к операции. Я изумился. Обычно у людей, которых я сажаю на рациональное питание, такого не бывает, да и не может быть. Что же случилось? Наверняка бабуля вновь сошла с рельсов и ест все подряд. Приехав к ним, я выяснил, что так оно и есть: бабуля уже давно отмахнулась от моих назойливых рекомендаций и зажила припеваючи. А теперь не знает, чем все это кончится.

Тут я, конечно, по-доброму с ней разговаривать не стал. Категорически приказал вновь вернуться к разумному образу жизни со всеми его приятными и неприятными нюансами и к тому же распорядился немедленно начать прикладывать уриновые компрессы или примочки на грудь, на место опухоли. Я даже не осматривал ее — чего тут смотреть? Просто очень сердито пригрозил, что, если она хоть на минуту снимет примочку, я у них больше не появлюсь.

Когда начинается процесс вытягивания раковой опухоли уриной, время вдруг резко замедляет свой ход, и неделя-две, необходимые для начала этого процесса, кажутся бесконечными. Но мы дождались — сперва кожа над опухолью посинела, потом почернела, напряглась, лопнула, и из раны потекла отвратительная и жутко воняющая жидкость.

Я примчался к ним, осмотрел грудь (которая неожиданно по своим параметрам и общим характеристикам никак не могла принадлежать пожилой женщине), оценил ситуацию как очень удовлетворительную и удалился. А в последний раз побывал у них, когда рана на этой груди, лишенной опухоли, заросла (и следа от нее не осталось). Умерла старушка лет через пять, в больнице, прихватив какую-то странную простуду. Меня к ней уже не звали — только успели довезти до врачей на «скорой».

Эта женщина была единственной моей пациенткой, к лечению которой пришлось вернуться второй раз. Остальные, похоже, оказались умнее и послушнее.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.