Информативные идентификации

Информативные идентификации

Интеграция индивидуальных образов Собственного Я и объекта открывает и мотивирует абсолютно новые области для структурализации, особенно недавно открытые внутренние миры Собственного Я и объекта. Хотя достижение константности Собственного Я и объекта подразумевает появление первоначальных переживаний идентичности и индивидуальных объектов, в действительности оно лишь отмечает начало продолжающегося всю жизнь развития индивидуального Собственного Я и объектных представлений. Одновременно с описанными выше оценочно-селективными идентификациями, которые, по-видимому, логически продолжают функционально-селективные идентификации в функции переноса элементов от представления об идеализируемом объекте к представлению о СобственномЯ, возникает радикально иная форма идентификаций, специально предназначенная для создания эмоционально значимых представлений внутренних миров объекта и Собственного Я. По контрасту с функционально– и оценочно-селективными идентификациями эти идентификации главным образом объектно ориентированы и первоначально мотивированы в большей степени любовью, нежели идеализацией-восхищением. Эту форму идентификации, которая делает возможной разделяемое переживание и эмпатическое понимание, я предлагаю назвать информативной (или интроспективной) идентификацией.

Информативные идентификации мотивируются и начинаются новой эмпирической разделенностью внутренних миров ребенка и его матери после установления индивидуальных образов Собственного Я и объекта. Информативные идентификации являются попытками связаться с объектом в разделяемом эмоциональном переживании, таким образом устанавливая и обеспечивая эмпирическое существование Собственного Я и объекта во внутренних мирах друг друга. Такие идентификации основаны на (и используют) всех доступных вербальных и невербальных, преднамеренных и непреднамеренных посланиях и сигналах от объекта, которые содержат информацию о субъективном эмоциональном переживании объекта в данный момент в данной ситуации. Вытекающая идентификация с ощущаемым эмоциональным состоянием объекта ведет к субъективному эмоциональному переживанию, первоначально испытываемому как свое собственное [*]. Однако в противоположность функциональным и оценочно-селективным идентификациям, которые стремятся включить в образ Собственного Я желаемые и вызывающие восхищение функции и характерные черты объекта, цель информативных идентификаций – установить контакт и разделить внутренние переживания с объектом, чья индивидуальная приватность должна теперь не только признаваться, но также активно сохраняться для того, чтобы делать переживаемую близость возможной. Объектная утрата, свойственная идентификации, может быть аннулирована посредством недавно установленной способности интроспекции, которая дает ребенку возможность осознавать разделяемую природу своего переживания и таким образом делает идентификационный процесс информативным относительно внутренних миров обеих сторон.

В результате этой последовательности – идентификация, интроспекция и разделяемое переживание – ребенок не утрачивает рассматриваемое эмоциональное переживание, но осознает, что он чувствует вместе с объектом, разделяя эмоциональный смысл восприятия объектом вещи или ситуации. Данный процесс, когда он успешен и неоднократно повторяем, обеспечивает Собственное Я ребенка как пониманием чувств объекта в данной ситуации, так и способностью испытывать такие чувства, которые напоминают поведение объекта в похожих или аналогичных ситуациях.

Переживание разделяемых с другим лицом чувств, приводящее в результате к пониманию эмоционального значения определенных вещей и ситуаций, обычно называется эмпатией или эмпатическим пониманием. Его роль как формы наблюдения и как метода получения знаний о других подчеркивалась многими авторами (см. недавно написанные обзоры Buie [*]; Basch [*]; Levy [*]).

Большинство авторов согласны с тем, что эмпатия важна или незаменима в аналитической работе, в то время как некоторые другие авторы склонны отвергать эмпатию как ненаучную, субъективную и вводящую в заблуждение (Hartmann, 1964; Brenner, 1968; Shapiro, 1974). В противоположность этой последней точке зрения Кохут (1959) и его последователи (Goldberg, 1983) подчеркивали роль эмпатии как заслуживающего доверия, свободно-оценочного и в научном плане крайне полезного метода наблюдения, независимого по своей сути от аффективной природы взаимоотнбшений.

Даже если справедливо, что информативные идентификации, ведущие к эмпатическому пониманию эмоционального переживания другого человека, будут использоваться позднее в жизни, когда по разным причинам потребуется знание о внутреннем мире другого человека, вероятно, вначале эта форма использования идентификации мотивируется главным образом необходимостью восстановить связи с объектом любви, направленной на индивида. Успешное разделение чувств матери и взаимная передача этих чувств – крайне приятное переживание для ребенка, радостное воссоединение с объектом, которое восстанавливает эмпирическое существование обеих сторон во внутреннем мире друг друга. Для ребенка это представляет как временное освобождение из темницы одиночества, так и новую форму близости между индивидами. В дальнейшей жизни потребность понимания внутреннего мира другого человека может вызываться не только любовными ожиданиями, но даже в этом случае информативные идентификации специально служат нахождению объекта в его конфиденциальном мире и построению представления о нем в своем уме. Даже когда мотивы для поиска объекта выглядят диаметрально противоположными любовным и дружеским намерениям, повторяемые эмпа-тические переживания, разделяемые с другим человеком, представляют форму близости, которая побуждает к позитивной привязанности и которая, как мы часто видим, развивается между профессиональными мучителями и их жертвами. Таким образом, хотя информативные идентификации во взрослой жизни используются главным образом для приобретения знания о других людях, разделяемое эмоциональное переживание сохраняет свою первостепенную значимость как источник близости во всех зрелых человеческих взаимоотношениях, включающих любовь и дружбу. Хотя существуют и другие формы идентификации с функциями и характеристиками объекта как средства собственного удовлетворения, лишь информативные идентификации делают возможным отождествление с удовлетворением другого лица. Это эффективно противодействует зависти и соперничеству и образует существенно важный ингредиент в длительных любовных взаимоотношениях.

Фрейдом (1920) и многими его последователями (Reik, 1937; Knight, 1940; Fliess, 1942; Reich, 1960,1966) идентификация рассматривалась как средство формирования основы для эмпатии. Обычно подчеркивалась временная, частичная, или «пробная» природа такой идентификации (Fliess, 1942; Reich, 1960,1966; Sandier and Rosenblatt, 1962; Purer, 1967; Beres, 1968b; Beres and Arlow, 1974). Однако другие авторы считают, что так как в эмпатию не вовлечены никакие элементы становления или желания стать подобным объекту и так как она не ведет к каким-либо постоянным структурным изменениям, она не может быть основана на идентификации (Olden, 1953,1958; Buie, 1981; Basch, 1983).

Я считаю, что последние упомянутые авторы ограничили свое внимание исключительно использованием эмпатии для понимания во взрослой жизни, не сумев, таким образом, осознать центральную структурообразующую роль информативных идентификаций на раннем этапе формировании идентичности и репрезентаций индивидуальных объектов. Даже если от идентификации со способом переживания объекта можно полностью отказаться в дальнейшей жизни после завершенного эмпатического понимания, то это не касается информативных идентификаций с детскими объектами любви. Хотя использование интроспекции позволяет ребенку осознать свое участие в эмоциональном переживании объекта, он мог также приобрести новое ощущение способности оценить данную ситуацию через свою идентификацию со способом чувствования объекта в ней. Представляется вероятным, что это главный путь, которым приобретается способность к различным эмоциям и их оттенкам в раннем детстве.

Информативные идентификации, ответственные за дифференциацию и индивидуализацию эмоциональной жизни ребенка, происходят между ним и его объектами любви после достижения индивидуальной идентичности и индивидуальности объектов. Обычно мать – первый объект любви для детей обоего пола. Поэтому более ранним чувствам присуще материнское и «женское» качество и они склонны отвергаться как «изнеженные» мальчиками в латентный период и мужчинами с резко выраженными фаллическими чертами личности. Для эмоционального развития мальчика представляется особо важным, чтобы во время эдипальной стадии отец время от времени был для него главным объектом любви. Это дает ему возможность и побуждает к тому, чтобы возникли любящая эмпатия и информативные идентификации также с чувствами отца. Девочка находится в более благоприятной ситуации в том отношении, что ее эдипальное развитие обычно включает полномасштабное чередование обоих родителей в качестве главных объектов любви. Это может содействовать более разносторонней и полной нюансов эмоциональной жизни и большей способности к эмпатии вообще у женщин по сравнению с мужчинами.

Информативные идентификации играют важную роль не только в приобретении длительной способности к переживанию различных чувств в адекватных связях, но и в построении репрезентаций внутренних миров Собственного Я и объекта (см. также «генеративную эмпатию» Шэфера [*]). Обеспечивая мир представлений ребенка индивидуально варьирующим эмоциональным смыслом, информативные идентификации являются решающими в формировании мысленных представлений о себе и своих объектах как об уникальных индивидах. Они обеспечивают ребенка длительным и прогрессивно обогащающимся материалом для интроспекции и эмпатичес-кого понимания других. Нетрудно увидеть аналогии между этим процессом и успешным психоаналитическим взаимодействием.

Многие авторы хотели придать объективно наблюдаемым феноменам «передачи аффекта» (Furman, 1978) или «резонанса аффекта» (Buie, 1981) статус ранней формы эмпатии (Olden, 1953, 1958; Greenson, 1960; Ferreira, 1961; Burlingham, 1967; Schafer, 1968; Olinick, 1969; Post, 1980; Goldberg, 1983). Однако, хотя можно утверждать, что разделение эмоционального переживания с другим человеком уходит корнями в ранние взаимодействия мать-младенец, эмпатия определенно представляется структурным достижением, которое становится эмпирически возможным лишь после дифференциации и интеграции индивидуальных образов Собственного Я со способностью к интроспекции и объекта со своим внутренним миром.

Суммируем: информативные (или интроспективные) идентификации осуществляются с субъективным эмоциональным переживанием объекта и становятся возможными вследствие способности к интроспекции. Они мотивируются необходимостью повторного нахождения объекта с его внутренним миром после интеграции индивидуальных образов Собственного Я и объекта. Они основаны на тотальности вербальных и невербальных ключей к внутреннему переживанию объекта. Они выстраивают эмоционально выразительные репрезентации внутренних миров Собственного Я и объекта, существенно важные для формирования идентичности и индивидуальных образов объектов. Вызывая разделяемое эмоциональное переживание, они делают возможным понимание других людей и образуют существенно важный элемент (и предпосылку) во всей зрелой человеческой близости.