Драматические эпизоды и констатации, не вошедшие в предыдущие разделы
Драматические эпизоды и констатации, не вошедшие в предыдущие разделы
Два эпизода из немецкой правительственной медицины
~ ~ ~
1
«Разумеется, немецкому канцлеру Бисмарку положено было иметь личного врача. И, разумеется, что он поначалу пользовался только услугами профессоров, которые тогда в Германии сами имели высокие титулы и были непререкаемыми авторитетами. Однако Бисмарка ни один из них не устраивал, и он менял их, „как перчатки“. Однажды кто-то посоветовал „железному канцлеру“ пригласить к себе не титулованного профессора, а скромного человека, очень хорошего врача. К нему пришел невысокого роста с небольшой бородкой немолодой человек, типа нашего земского врача. Он стал расспрашивать Бисмарка. В ответ канцлер только мычал. И тогда скромный доктор сказал: „Ваше высокопревосходительство, я ведь не ветеринарный врач!“ Бисмарк все понял. Он ответил на все вопросы врача. Дал себя тщательно осмотреть и больше врачей уже не менял».
Л. Д. Гриншпун в кн.: [Кассирский. 2008. С. 103]
2
«1984 год. Л. А. Костандов, Заместитель Предсовмина СССР, был бы спасен, не окажись он в двойных путах советской и ГДРовской „Кремлевки“. Вечером 4 сентября Л. А. Костандов вместе с другими членами советской делегации прибыл в отведенную для них как для почетных гостей правительства ГДР резиденцию в районе Берлин — Нидершенхаузен, на Чайковски-штрассе. После ужина в кругу своих коллег Леонид Аркадьевич удалился в приготовленный для него номер. Соседние комнаты в особняке резиденции были отведены его помощникам В. С. Зайцеву и Ю. С. Медведкову, которым Л. А. Костандов сообщил о внезапном резком ухудшении своего самочувствия. Врача в резиденции не оказалось, и была вызвана городская служба „Скорой помощи“. Но охрана закрытого для посторонних объекта <…> не пропустила на ее территорию машину городской медслужбы и потребовала вызова к больному только медиков из правительственной больницы, которые прибыли с большим опозданием. Своевременная медицинская помощь Леониду Аркадьевичу оказана не была, и он скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности». Дочери Л. А. Костандова просили высшее руководство разрешить похоронить отца на Новодевичьем кладбище, рядом с его женой, скончавшейся ранее. Однако руководство не стало отступать от жесткого протокола, в котором давно было расписано, по каким рангам и где должны быть похоронены руководящие деятели страны. Заместителей Председателя Совета Министров полагалось хоронить у Кремлевской стены.
Пересказ по кн.:
[Любартович. 2005. С. 234]
«Вот человеку плохо, и он падает на улице…»
«А все окружающие стремятся в первую очередь его поставить. Поднимают, тащат его, а ему-то как раз очень хорошо полежать, он поэтому так быстро и упал. Ведь если бы он дома успел сказать, что ему плохо, то его обязательно бы уложили, а вот если не успел сказать и упал, то почему-то все будут ставить или, в крайнем случае, сажать. Наверное, потому, что лежащий ни с того, ни с сего человек нас пугает, тревожит».
Найдин. С. 226
Четвертинка (отрывок)
В. Л. Найдин описывает трагическое ДТП. Причем писатель умеет привнести в драматическое повествование долю снисходительно печальной иронии с явно поучительным медицинским элементом.
Он описывает ситуацию, когда трамвай отрезал человеку ногу. Тот теряет сознание. Сгрудившаяся толпа шумит, дает бестолковые советы. Кровопотеря достигает уже приличной лужи, и дело кончилось бы скорее всего плохо, если бы в толпе не оказался случайно врач по фамилии Конкин.
«Конкин молча вошел в круг, буркнул под нос: „Я — врач!“ и начал действовать. Сначала быстро перетянул ногу поясным ремешком, чтобы кровь остановить, а то уже порядочная лужа образовалась на асфальте. Но в это время гражданин начал „входить в штопор“ (есть такое выражение у хирургов) от болевого шока. Стал белый, как бумага, пульс тоньше нитки, зрачки расширились — черные провалы. Все вместе взятое — страшный предвестник: смерть замахнулась косой, вот-вот ударит!
„Товарищи, у кого есть водка? — громко спросил Конкин, и потише добавил: — случайно, конечно“.<…> Низенький мужчина в мятом пиджачке и кепочке привычно выхватил из бокового кармана четвертинку „Московской“, заткнутую бумажкой, и протянул Конкину.
Конкин взял бутылку и, придерживая подбородок потерпевшего, начал медленно вливать ему между губ водку. <…> Вот больной глотнул раз, другой и после паузы — третий. „Пошла“, — одобрительно сказали за спиной. Лицо человека начало прямо на глазах розоветь, зрачки ожили, сузились, он провел языком по верхней губе и что-то сказал. Пульс под рукой Конкина забился сильнее — значит, немного поднялось давление, появилось время пожить, побороться. Алкоголь на голодный желудок лучше всякого наркоза действует и выводит из болевого шока. Тут и „Скорая“ загудела. <…> Конкин отдал четвертинку ее владельцу, и тот сразу допил…»
Найдин. 2005. С. 134
А бывает и по-другому…
Комментарий специалиста
«Сегодняшний врач, не имеющий сертификата АиР (анестезия и реанимация) не имеет права оказывать реанимационные мероприятия. Не верите? Но в нашей стране врачи сидят реальные сроки за то, что поспешили на помощь человеку, упавшему на улице. Так случилось, что не смогли врачи (не находящиеся на рабочем месте и не имеющие этого самого сертификата) вытащить без оборудования и лекарств инфаркт. Умер человек. И чем же дело закончилось? Родственники, убитые горем, накатали жалобу на тех врачей в прокуратуру. Вызвали наших врачей на допрос и поставили их там в интересную позу…»
«МК», 21.04.11. С. З. Блогер Татьяна
Суть одного трагического рассказа
В. Л. Найдин описывает, как в отделении реанимации у них лежал один нестарый еще очень секретный академик. С тяжелым инсультом, без сознания и практически без надежд, биотоки мозга отсутствовали. К нему приходила дочь, доктор наук, ближайшие сослуживцы, ученики. <…> Дочь как-то спросила врача-реаниматолога, которая вела больного:
— Долго он так будет мучиться?
Та была человеком прямым и откровенным:
— Пока аппаратуру не отключим.
Вот так он и существовал в отделении.
Дежурные сестры привыкли к этому живому трупу, — поворачивали, протирали, меняли трубки, делали уколы, ставили капельницы. А он все так же лежал тихо и неподвижно, даже не стонал и не хрипел и почти не худел. С таким крупным органом (и вдоль и поперек), что сестры удивленно и одобрительно крутили головами, обихаживая этот незаурядный агрегат. Они даже приглашали подружек с других постов прийти и посмотреть такое, что вряд ли еще увидишь в жизни.
Один молодой и разбитной доктор очень веселился по этому поводу и предлагал показывать этот предмет за деньги. Он так шутил. Но суровая женщина-врач сказала ему, чтобы он свой отрастил и тогда уже его показывал. «За три копейки» — заключила она свой диагноз.
Больной лежал тихо, мозг его никаких дней не отсчитывал. Надо было прекращать это безобразие. Но как? Мы не в Америке. Своего доктора-смерть Джека Кеворкяна у нас не было. И, главное, тело у академика было такое свежее, розовое, бедра сильные <…> хоть сейчас на ВДНХ! Что же, всю красоту эту убивать? Вот ведь как природа задала задачу, казалось, неразрешимую. Ну, а та суровая женщина-реаниматолог эту задачу щелкнула, как орех. На очередном дежурстве, ночью, часа в три или четыре (тяжелое время!), взяла да и выключила дыхательный аппарат. Сказала: «Хватит над человеком издеваться!» И пошла в ординаторскую спать.
Сокращ. пересказ
по рассказу «Прямая линия»
в кн.: [Найдин. 2008. С. 240]
Н. М. Амосов (1913–1988)[63]
«Бога нет, смерть придет, но до этого нужно чем-то заниматься, поскольку дата неизвестна».
Амосов. 1990. С. 83
* * *
«Должен сказать, что нет лучше людей при заграничных поездках, чем хирурги. Я езживал на конгрессы с физиологами, кибернетиками, биофизиками, фтизиатрами — нет, не тот народ. У хирургов никогда не возникало мелких скандальчиков и обид, всегда ровные и терпимые. И магазинные ходоки-проныры встречаются редко. Хирурги не боятся нарушать правила: не ходить по одному. Не пить, рано спать ложиться. Насчет вредных разговоров с аборигенами они безопасны: в те давние времена никто из нас не умел говорить на чужих языках. Ну, а друг с другом о политике — пожалуйста. Тоже и подброшенную крамолу не торопились тащить руководителям, читали по очереди».
Там же. С. 67
Из записок хирурга Ю. 3. Крелина
«Самое великолепное, что дураки удивительно разнообразны. Никогда не знаешь, что они выкинут».
Крелин. 1977. С. 235
* * *
«Начали операцию. Сколько жира! Панкреатит <воспаление поджелудочной железы>, холецистит <воспаление желчного пузыря> — они без жира не бывают. Во время войны их ведь почти не было. Одно из благ войны. Конечно, во время войны таких животов не было».
Там же. С. 210
* * *
Больной жалуется: «Тут форточку открывали. От этого тоже может быть воспаление легких».
Врач: «Свежий воздух лечит воспаление легких. Профессор Кисель — был такой детский врач, — он воспаления легких у детей лечил сквозняками. И хорошо лечил».
Крелин. 1977. С. 146
* * *
«Один хирург в операционной показывал студентам, где будет произведен разрез. Провел ногтем по животу — больной и умер».
Там же. С. 116
Спать на рельсах??
«Мы настолько привыкаем к грохочущим поездам, что психологически недооцениваем смертельную опасность этих скоростных тысячетонных громад. Несколько моих знакомых расстались с жизнью под колесами поездов из-за своей неосторожности. В конце XX века на рельсах, ведущих к Воркуте, погиб известный спортсмен, бегун на сверхдлинные расстояния. Совершая очередной 1000-километровый пробег по тундре, он использовал для бега железную дорогу. Монотонность пути и усталость привели к тому, что он научился… спать во время бега. Он упорно бежал навстречу составу, хотя тепловоз гудел и машинист включил тормоз. Но тормозной путь состава — сотни метров…»
Прислал проф. А. М. Портнов
* * *
«По статистике на 10 миллионов человек рождается 200 талантливых. И только 5 добиваются признания. Это и в литературе, и в музыке, и в кино, и в живописи, и в науке. Каждый год институты по всей стране выпускают до 10 тысяч художников. Становятся известными единицы».
Никас Сафронов, художник [«Экстра М», 20.10.2007]
* * *
Злой умысел не всегда так же страшен, как равнодушие. Иногда врага можно победить, иногда переубедить. Равнодушие — никогда! Можно только уйти.
Б. Г.
* * *
Журналистка Валерию Борзову, заслуженному мастеру спорта по спринту, министру спорта Украины:
— Были ли случаи, когда у Вас опускались руки?
— Руки опускаются в ситуациях, из которых нет выхода. Это человеческая тупость и предательство.
Интервью по ТВ, 2002
* * *
«L’homme nait par erreur,
vit par faiblesse,
meurt par accident».
Человек рождается по ошибке,
Живет по слабости,
Умирает из-за несчастного случая.
Жан Поль Сартр
* * *
«В нейрореанимации я проработал 10 лет. И понял, что пора оттуда уходить. Я вообще уверен, что уходить нужно вовремя, на пике. Психологически работа реаниматолога очерствляет. Иногда за смену бывало по 3–4 смерти — это очень тяжело… Многие врачи, чтобы снять напряжение, начинают пить».
Алексей Левин [«КП», 05.03.2010]
* * *
Немецкий фонд контроля продукции обнародовал результаты исследования качества лекарств, продающихся в Германии. Испытаниям подвергли 1500 самых популярных медикаментов. Результат неутешительный: 60 % препаратов незначительно улучшают здоровье или вообще бесполезны.
«АиФ» Энциклопедия жизни, 2003. С. 38
Ответ профессора Л. М. Рошаля, врача-педиатра, Национального героя России
В начале 2000-х гг. Леониду Михайловичу во время телебеседы был задан вопрос: «Что нужно сделать, чтобы поднять российскую медицину до уровня развитых стран?» Ответ был такой: «Сохранить советскую систему и добавить денег».