Самопрививка чумы
Самопрививка чумы
«Защититься от чумы гораздо труднее, чем от холеры. При эпидемии холеры — главное — это гигиена, и поскольку возбудители холеры вообще передаются лишь через выделения больного, то тщательного мытья рук и дезинфекции выделений достаточно, чтобы даже в холерной больнице предотвратить любое заражение врачей и медицинского персонала. Другое дело — чума. Чтобы исключить вдыхание микробов чумы, нужны хорошие маски, не говоря уже о прочих средствах защиты. <…> Поэтому так высока смертность при всех эпидемиях чумы. <…> Первые прививки на себе врачи ставили по образцу оспенных, применяя ослабленные бактерии коровьей оспы (см. выше историю с Дженнером). Первый опыт на себе поставил английский военный врач А. Уайт, находившийся в 1798 г. вместе с войском Наполеона в Александрии, где во время ее осады началась эпидемия чумы. Уайт извлек гной из бубонной железы больной женщины, болевшей бубонной чумой, и втер себе в левое бедро. Назавтра он сделал надрез на правом предплечье и внес гной туда. На 8-й день Уайт заболел чумой и вскоре умер.
В том же году военный врач французской восточной армии Рене Дженет повторил опыт Уайта. Он внес содержимое гнойного нарыва в трещинку на коже, но затем тщательно промыл ее водой с мылом. Болезни не наступило.
30 лет спустя французский врач А. Бюлар, служивший в Египте, так записал свой опыт с чумой:
„15 мая 1834 г. в 9 часов утра я снял с себя в зале госпиталя для больных чумой верхнюю одежду, рубашку и фланелевое нижнее белье и надел, не принимая никаких мер предосторожности и защитных средств, рубашку мужчины, заболевшего тяжелой формой чумы. Эта рубашка была вся в крови, так как больному пустили кровь. В присутствии большинства свидетелей этого опыта я оставался целый день, чтобы все могли убедиться, что я не принимаю никаких защитных средств. <…> Я ходил в этой рубашке 48 часов, не чувствуя ни обычных симптомов, ни чего-либо другого, что могло бы перейти на меня с этой одежды. Все же два дня спустя на среднем пальце левой руки показалась маленькая опухоль, напоминающая фурункул“. <…>
Бюлар, кстати, предлагал Французской комиссии по борьбе с чумой проводить опыты на приговоренных к смерти. <…> Для того чтобы добиться их согласия, им предоставлялась возможность помилования. По инициативе Бюлара пяти приговоренным к смерти была привита чума. Лишь один из них умер, но по документам трудно установить, действительно ли он скончался от чумной прививки. В Каире люди становились жертвами многих эпидемий. Четыре других преступника остались живы.
27-летний врач из Южной Франции Антуан Клот <…> продолжил опыт, начатый Бюларом, надев ту же самую рубашку. <…> Но пошел еще дальше. Клот взял некоторое количество бактериальной флоры с рубашки, испачканной кровью и гноем, и сделал прививки в левое предплечье, правую сторону паха, всего в 6 мест. Ранки были перевязаны повязками с кровью больного чумой. <…> Он надрезал себе кожу, нанес на это место гной из карбункула больного чумой и наложил повязку с кровью больного. Далее он облачился в одежду заболевшего чумой. А когда тот умер, лег в его неубранную постель. Так он сделал все, чтобы заразить себя, но это ему не удалось.
Стремление успокоить трепетавшее перед чумой население привело к посещению лично Наполеоном госпиталя для чумных больных в Яффе, занятом им древнем городе на побережье Средиземного моря. <…>
Австрийский врач Алоис Розенфельд хотел провести научный эксперимент, найдя защиту от чумы на тракте: полость рта — желудок — кишечник. <…> Снадобье состояло из высушенных лимфатических желез и костного порошка, приготовленных из останков умерших от чумы. Существовало убеждение, что если подобное снадобье достаточно выдержано и высушено, то при приеме внутрь действует подобно защитной прививке. <…> Однако Венский медицинский факультет отнесся к этому средству скептически и даже отклонил его. Тогда Розенфельд отправился в Константинополь в греческий госпиталь Пера, 10 декабря 1816 года он заперся там с двадцатью больными. Врач отказался от всяких мер предосторожности. Когда Розенфельд увидел, что общение с зачумленными не приносит ему вреда, он решил усложнить эксперимент. 27 декабря врач натер несколько раз себе кожу на бедре и на руках гноем, взятым из чумных нарывов. Долгое время никаких следов заболевания не наблюдалось. Срок в 6 недель, отведенный им в соответствии с представлениями того времени для проведения опыта, почти истек, и он уже думал покинуть госпиталь. Но внезапно Розенфельд заболел бубонной чумой со всеми известными симптомами и умер 21 января 1817 года.
В настоящее время установлено, что между заражением и вспышкой болезни проходит лишь несколько суток, редко неделя. Но ни пребывание среди зачумленных, ни даже втирание гноя не принесли вреда Розенфельду: в течение пяти недель чума оставляла его в покое. Но на шестую неделю схватила, решив положить конец этой ужасной игре».
Глязер. 1959. С. 6–17