ДОВЕРИЕ ВСЕЛЕННОЙ, ДОВЕРИЕ ЛЮДЕЙ

ДОВЕРИЕ ВСЕЛЕННОЙ, ДОВЕРИЕ ЛЮДЕЙ

Вселенная открыла и продолжает открывать для Доктора Путь познания. Отрезок за отрезком, шаг за шагом. Вся его жизнь сразу же подчинилась этому Пути. Иначе – нельзя. Нельзя быть обычным человеком, поддаваться человеческим слабостям, а два-четыре часа в день во время сеансов творить чудеса. Этот Путь требует человека целиком со всеми его помыслами, желаниями, чувствами.

Малейшая фальшь невозможна. И невозможно свернуть с этого пути. Потому что назад дороги нет. Потому что он избран, а значит, обязан исполнить. С этого пути можно сорваться, упасть. Можно оступиться, но только потому, что сделал неверный шаг по незнанию.

Вставший на этот путь обречен на затворничество.

"За это время, – рассказывает Сергей Сергеевич, – мы растеряли всех своих друзей и хороших знакомых. Они не могут понять, почему мы не можем встретиться, почему не приходим, почему не звоним. А я не могу объяснить им этого, прекрасно понимая, что вся моя жизнь, так же как и жизнь моей жены, моего самого близкого друга и товарища, принадлежит теперь людям".

Вставший на этот путь не может иметь других дел, увлечений, страстей. Вся его страсть должна служить дальнейшему продвижению на этом Пути.

Степень доверия Высших Сил, а значит, и дальнейшее посвящение зависит и от видимых деяний, и от самых потаенных мыслей.

Вот уже восемь лет Доктор Коновалов идет по этому нелегкому пути, не уставая дарить своим пациентам не только здоровье, но и душевное тепло, безграничную доброту и преданность своему делу, а значит – в первую очередь – им.

Вот уже восемь лет он выходит на сцену и испытывает небывалый, непреходящий восторг от того, что сейчас, за несколько минут до сеанса, его ожидает встреча с Энергией Сотворения. И он может, пропуская ее через себя, управлять ею, может помочь тысячам пациентов, сидящих в зале. Многие из них смотрят на сцену с последней надеждой. Он это знает. Потому что он и есть эта Надежда, которая через некоторое время превратится в уверенность Доктора в своих силах, а больного человека – в безграничных возможностях Доктора и своего организма.

Прошло уже восемь лет, но к этому невозможно привыкнуть, К этому не может привыкнуть ни сам Доктор, ни его пациенты. Потому что это – Путь в бесконечность. Одной жизни на его постижение – мало. Теперь многие пациенты приходят в зал не для того, чтобы избавиться от болезней. Они уже здоровы. Их влечет новый Путь, который открывает им Доктор. Врачеватель души? Наставник? Кто он для них?

Из истории болезни 10013189 (1966 г.р.):

"…Когда в анкетах я пытаюсь передать Вам, как я воспринимаю Вас и Ваши сеансы, всегда остаюсь неудовлетворенной, потому что адекватно словами этого не передать. Слово – это как бы не тот знак, не тот "код". Если бы я могла написать Вам музыку, но я не умею! Если же все-таки попытаться передать одной фразой, то до недавнего времени она была бы очень длинная и включала бы слова о Посвящении, о Вселенной, Боге, Божественной Энергии, Информационных полях. Сейчас, после трех лет общения с Вами, я скажу, что Вы для меня – это дорога к себе. И это вмещает теперь все: и здоровье физическое, и душевное, и предназначение человека, и Божественную Вселенную в каждом из нас. Я прихожу к Вам, чтобы слушать Вас, поговорить с собой, для очищения, отрыва от суетного, для ощущения Благодати, которую уже точно никакими словами не опишешь. И хотя дорога к себе трудная, но ведь и очень интересная. Наверно, это познание длится всю жизнь".

Из истории болезни (1939 г.р.): "Если бы меня спросили, кто такой Доктор Коновалов, я бы ответила так.

Сергей Сергеевич Коновалов – это прежде всего Доктор, наделенный Богом уникальными способностями и возможностями. Это Доктор, который обогнал время и лечит людей новыми методами и приемами, известными только ему. На его лечебных сеансах царит спокойствие, вера, надежда и любовь. Человек верит и чувствует на себе его целительное действие. От сеанса к сеансу человек крепнет телом и духом, он становится одержимым. Его вера в исцеление становится абсолютной. Потихоньку разрушается каркас болезни. Начинают разрушаться очаги болезни, и понемногу, как бы незаметно, человек начинает выздоравливать и, как показала практика, – навсегда, потому что уничтожены причины болезни. В этом – его уникальные способности лечения хронических болезней, называемых неизлечимыми. Вообще, я могу сказать, что это именно тот Доктор, который может помочь и вам".

Оглядываясь на пройденный путь, Сергей Сергеевич ни разу не пожалел о том, что осталось в прошлом: незавершенная диссертация, высокие должности, звания.

"Когда я понял, что весь институт медицины, собрав воедино всех лучших своих представителей и все самые лучшие лекарства, не в состоянии спасти конкретного больного от хронического заболевания, я решил уйти. Уйти не от больного, а от тех взглядов, представлений, которые вкладывали в меня на протяжении всех двадцати лет моей жизни в медицине.

Я не стал искать источник знаний в других на правлениях медицины – народной, оккультной и т.д. Я решил, имея за плечами достаточно прочную базу знаний, полученных в институте, в Военно-медицинской академии, на курсах усовершенствования и непосредственно в процессе работы, с чудесными, знающими, опытными коллегами, обратиться к интуиции. Дать волю внутреннему "Я", попытаться вывести из глубин памяти знания, которые хранит наш организм, но которые заглушает наше сознание. Сейчас я сознательно не развиваю эту тему, ибо она и есть – Путь посвящения".

Он всматривается только в те знаки, которые подавала ему Судьба, подталкивая к новому пути.

Энергия, похоже, экспериментировала с ним, пытаясь отыскать общий язык. В Мурманске, неожиданно для себя, он начал писать стихи. Просто накатывало что-то, брал в руки ручку и тут же записывал стихотворение. Это было удивительное чувство, и он тогда ежедневно писал по стихотворению, не отдавая себе отчета, откуда что берется и как это происходит. Потом, через несколько лет он так же неожиданно для себя стал сочинять музыку. То есть он и не думал об этом, не сидел за роялем, такт за тактом "выдумывая" мелодию, нет. Музыка сама складывалась в его душе, он садился к инструменту, и тот откликался на прикосновения его пальцев волшебными звуками. Сергей Сергеевич никогда не стремился стать поэтом или композитором. Даже когда его музыка стала популярной, он ни разу не подумал о том, чтобы бросить медицину. Возможно, как раз поэтому подлинная сила Энергии открылась ему именно на стезе лечения людей. Она словно испытывала его…

"Недостаток моих знаний, а по сути дела их отсутствие, – так оценивает пройденный путь Доктор много лет спустя, – компенсировались огромной верой в то, что я делаю. Компенсировались знаниями и опытом врача и, конечно же, выздоровлением моих пациентов. Но самое главное, я не ощущал тогда недостатка знаний. Тогда еще я не понимал всего происходящего со мной, но постоянно ощущал присутствие во мне, рядом со мной, в обстановке, в которой я нахожусь, присутствие Его…"

Это ощущение было сильным, реальным, физически ощутимым. И каждый день, когда вечер плавно переходил в ночь, Сергей Сергеевич выходил на кухню, всегда строго в одно и то же время, садился на стул, глядя всегда в одну и ту же сторону, и… разговаривал. Да и не разговор это был даже в самом начале. Он тогда еще не задавал вопросов, не спорил… А только чувствовал, как что-то совершенно реальное, осязаемое стоит у него за спиной, как какая-то Сила обнимает его за плечи, гладит по голове, вкладывает в него знания. Он боялся пошевелиться, оглянуться, увидеть. Боялся, что все это только фантазии, что, обернувшись, он никого не увидит, боялся, что все это только самообман. А ведь нет ничего страшнее лжи самому себе. Он набирался мужества, чтобы обернуться, но не был пока готов к тому, что увидит.

Больные выздоравливали – это было реальностью. Уже десятки больных чувствовали себя превосходно благодаря Силе, которой он учился управлять.

Это не фантазия, не выдумка. Благодаря его воздействиям теплели ноги у больных с пораженными артериями нижних конечностей, они ходили, они проходили такие расстояния, о которых уже и не мечтали. Они с радостью и упоением рассказывали Доктору и соседям по палате о своих успехах. Сколько же побед над болезнями можно было насчитать к тому времени! И сам Доктор чувствовал Силу, как никто другой, видел результаты, но…

«Но – логика врача. Ох эта логика врача! Она не давала мне покоя, она, как тяжелый якорь, держала меня и не хотела отпускать».

Он все-таки не мог обернуться. Боялся обернуться – и не увидеть. Не увидеть – и утратить веру в Силу, а значит, разрушить ту, еще зыбкую, только-только зарождающуюся новую логику, которая в дальнейшем привела его к пониманию причин заболеваний, к теории здорового организма.

Он верил, понимал, чувствовал, но не оборачивался. И тогда Сила эта открылась его жене, которая даже представления не имела о том, что происходит с ее мужем. Нет-нет, она, разумеется, слышала от него о новом методе лечения, но Сергей Сергеевич многое не договаривал, боясь напугать ее. Антонина Константиновна всегда была женщиной трезвомыслящей, далекой от любых "потусторонних" дел, занималась вполне "земным" делом. И все-таки Вселенная, ее живая микрочастица в первую очередь открылась, материализовалась именно для нее. Потом, на протяжении многих месяцев контакты Антонины Константиновны с Силой, пришедшей к Доктору, были материальны. Сейчас Сергей Сергеевич знает, почему это произошло, но тогда это стало испытанием не только для него. И неизвестно, как сложился бы дальнейший путь Доктора, если бы Антонина Константиновна не справилась с этим испытанием.

Женщина, которая находится рядом с мужчиной, – это его судьба. Судьба, которую он выбирает.

Сколько гениальных мужчин-творцов насчитывает история, столько же необыкновенных женщин можно отыскать рядом с ними. Пара – это неразрывное сообщество, и следует всегда отдавать должное ее "слабой" половине, чествуя "сильную". Смог бы Доктор озарять теперь чистым светом души своих пациентов, если бы его жена не приняла избранного им пути? И был бы этот свет столь же ярок? И не было бы в глазах Доктора затаившейся грусти? Об этом можно теперь только гадать. Однако то, что Антонина Константиновна сумела понять и поддержать мужа, большое счастье не только для Доктора, но и для его пациентов.

Не могу не привести здесь слова одного из выступлений Антонины Константиновны, прозвучавшие на одном из сеансов ноябрьской серии 1998 года. Она практически никогда не говорит о себе, поэтому не все пациенты могут сказать, что знают ее так же хорошо, как Доктора. Поэтому это необычное выступление стоит того, чтобы прозвучать еще раз – в книге. Эта искреннейшая исповедь самого близкого Доктору человека напоминает еще и о главном: о том, как труден путь познания, путь внутреннего роста и развития. Поэтому, читая эту книгу, не пытайтесь понять все, что изложено здесь, в один присест, измерить все тут же "на свой аршин", сравнивать с тем, что уже знаете. Иначе лишитесь возможности узнать что-то совершенно новое, необычное…

"Доброе утро, дорогие наши пациенты!

Более шести лет назад я впервые вышла на сцену лечебного зала, предваряя выход Доктора. Тогда мне хотелось посвятить свою жизнь одному-единственному человеку, помогать исключительно ему – Доктору. Казалось, что все остальное будет существовать только наряду с этим, то есть будет второстепенным. Многого я в начале этого пути не понимала и даже не представляла себе. А теперь, через шесть лет, перед началом каждого лечебного цикла волнуюсь, мучаюсь, сомневаюсь, теряю душевное равновесие и покой, потому что сейчас я понимаю, какую тяжелейшую ношу взвалили мы, на себя, какую огромную ответственность на себя взяли и перед вами и перед Богом. Наша миссия, явившаяся, по сути, отказом от себя, стала целью нашей жизни, нашей религией, нашим миром, нашим Храмом.

Когда для вас заканчивается очередная серия сеансов, вы расходитесь по своим домам, занимаетесь привычными делами, но вы остаетесь с нами, в нас, и нет нам ни минуты, покоя, даже в перерывах между сериями. Немало сил приходится потратить порой для того, чтобы, сказать хотя бы одно новое слово. А в данном случае речь идет о целом направлении медицины, о судьбе нашего метода лечения и воспитания человека. Считается, что врач не должен эмоционально привязываться к пациентам, однако и сам Доктор, и все мы, его помощники, ежедневно оказываемся под таким сильным нравственным и эмоциональным давлением, что напрочь забываем предостережение Аристотеля о причинах настоящей трагедии, о жалости и страхе. Но как, скажите, сегодня можно не понимать и не сочувствовать всем несчастным больным людям, особенно старикам и детям, таким беззащитным и безобидным?.."

Вот так сегодня Антонина Константиновна идет рядом с мужем, поддерживая его, вдохновляя его пациентов. Стоя за кулисами во время сеансов, ни она, ни ассистенты, работающие в зале, не ощущают благотворного влияния энергии. По крайней мере, не ощущают ее так, как пациенты, удобно расположившиеся в креслах. Все они настроены на зал, на его боль, страдания, беды. Антонина Константиновна не придерживается советов, которые часто Доктор дает своим пациентам: не допускать в свое сердце боль.

Она все время пропускает эту боль через себя.

Но все это – сегодня. А двадцать пять лет назад, когда они с Сергеем (тогда еще просто – Сергеем) познакомились в ансамбле, где он играл на рояле, а она пела, тогда никто из них, возможно, не поверил бы ни одному слову, возьмись кто-нибудь предсказать им их будущее. Они ничем внешне не отличались от молодых жизнерадостных людей, окружавших их, поэтому Антонина Константиновна только улыбнулась в ответ на слова старшей подруги, которая, познакомившись с ее женихом, задумчиво сказала: "Знаешь, а ведь он будет великим человеком!"

Семейная жизнь Коноваловых всегда была беспокойной, особенно в первые годы под Мурманском, куда распределили Сергея: ночные вызовы, экстренные ситуации, в которых срочно требовалась помощь Доктора, несчастные случаи. Антонина Константиновна привыкла спать "вполглаза", чтобы посыльный, которого часто среди ночи присылали за Доктором, не разбудил громким стуком маленького сына. Сквозь сон она слышала, как хлопала дверь парадной и успевала открыть ему дверь до того, как он намеревался постучать. Почему именно за Сергеем Сергеевичем присылали чаще, чем за кем-нибудь другим, ее не удивляло. В части были еще три врача, но она знала, что ее муж – врач от Бога. Он выбрал не профессию – судьбу.

Несмотря на беспокойные внешние обстоятельства, семья знала подлинный покой – покой, который дает сердцу только истинная любовь и уважение друг к другу.

Однажды Антонина Константиновна приболела.

Муж, имевший к тому времени определенный опыт лечения пациентов энергией, усадил ее в кресло, попросил расслабиться и начал энергетическое воздействие. А она смотрела на него с удивлением… В этот момент она поняла, что давным-давно уже знакома с этой силой. С самой первой встречи с Сергеем Сергеевичем. Это ощущение некоторой тяжести, которое она явственно чувствовала теперь, преследовало ее время от времени все эти годы. Она постепенно привыкла к нему и считала, что это от усталости, от перепадов атмосферного давления, от слабости. А оказывается…

Но если поверить в сверхъестественные способности мужа было для нее не очень сложно, то принять его новый образ жизни, который диктовали эти способности, оказалось делом достаточно трудным. А образ жизни у Сергея Сергеевича теперь определился однозначно: работа, работа и еще раз работа. В семь утра он вставал и отправлялся в госпиталь, а вечером ехал проводить сеансы в маленький зал где-то в пригороде. Возвращался за полночь; если отменяли неожиданно электричку, мог приехать и в два-три часа ночи. А наутро – снова госпиталь, вечером – снова сеанс. Ну какой обычный человек выдержит такой ритм работы? Какая жена, скажите, будет в восторге от того, что видит мужа только полчаса в сутки? Естественно, стало возникать непонимание, даже неприятие того, что делает муж. Легкие ссоры могли перерасти в конфликт. Они были короткими, потому что времени и на них тоже не хватало, но непривычными в семье, где до этого царили мир и согласие. Однажды, в разгар ссоры, потребовав сгоряча от мужа, чтобы он прекратил свои сеансы, Антонина Константиновна почувствовала, как горячая тяжелая волна захлестнула ее и не дала закончить фразу. Она буквально задохнулась от неожиданности и, пораженная, замолчала. Энергия словно говорила ей: "Не трогай его, не мешай!" Антонине Константиновне почудилась в этом неподдельная угроза. Но угроза не вызвала страха, а привела к постепенному пониманию того, что муж не просто чрезмерно увлечен работой, а выполняет миссию, возложенную на него… Кем же? Неужели та Сила, которая дала ему такой необыкновенный дар, требует теперь полной отдачи, убирая с его пути все, что могло бы ему помешать?

Антонина Константиновна стала пристальнее присматриваться к тому, чем муж занимается, к тому, что у него получается. Результаты его лечения уже тогда превосходили все ожидания: ожидания пациентов да и самого Доктора. Значит, Энергия – добрая? Но Антонина Константиновна еще помнила ее "мертвую хватку", и ей было немного жутковато.

Прошло некоторое время, и Антонина Константиновна заболела. Она осталась дома одна, надеясь отлежаться. И тогда она снова почувствовала Энергию.

Но это была не та угрожающая и отбрасывающая от любимого человека сила, с которой она недавно столкнулась. Теперь Энергия обступила ее со всех сторон, и самочувствие в считанные минуты улучшилось. Энергия на этот раз была нежнее матери, пекущейся о своем ребенке, ласковее котенка, заботливее самой внимательной сиделки. Теперь она была не соперницей, а подругой и союзницей.

С тех пор все изменилось. Через некоторое время, устав перехватывать мужа по дороге из госпиталя на сеансы, чтобы передать бутерброды (пообедать Доктор обычно не успевал или просто-напросто забывал), Антонина Константиновна решила уйти с работы и полностью посвятить себя мужу. Только мужу – так она думала сначала. Но не получилось. Не получилось пройти мимо того, что составляло главный смысл его жизни, – мимо работы. Вскоре она тоже окунулась в нее с головой, не сумев оставить свое сердце закрытым перед теми страданиями и болью, которые сосредоточены в каждом зале в душах пациентов. Уже через несколько месяцев она, превозмогая огромное волнение, вышла на сцену, чтобы, предваряя сеанс, успокаивать и настраивать зал на предстоящее лечение.

"В нашем зале идет не просто лечение, а становление здорового человека, здоровой личности.

Здесь не только облегчают состояние пациентов, снимая боль, не просто рассасываются рубцовые деформации. Здесь выявляются и уходят причины болезней, лежащие в глубинах человеческого сознания, его душе, его ошибках, в его поистине варварском отношении к себе и к окружающим людям…

…Наш организм настолько сложная машина, что мог быть создан только гением. И одному Богу известно, как трудно и пациенту и врачу разобраться в причинах болезни. На наших сеансах обретение здоровья человеком происходит естественно, ибо мы, по крупице обретаем знания законов Природы. Природа – величайший Доктор, она располагает всеми секретами лечения, а если у нас еще есть и просветленный учитель, то по крайней мере уже половина наших проблем будет решена. Остальное – за каждым из нас…"

Антонина Константиновна родилась в маленьком поселке, где не было ни школ, ни поликлиник, ни врачей. Учиться и лечиться жители до сих пор ездят в близлежащий городок. Поэтому, разумеется, когда Антонина Константиновна приезжает вместе с мужем повидаться к родным, поселок оживает.

Весть о том, что в гости к теще приехал столичный врач, быстро облетает все дома, и пребывание в гостях у родных превращается в целительные сеансы.

– Однажды, – рассказывает Антонина Константиновна, – Сергей лечил старика, который был парализован…

– Я его не вылечил, – комментирует Сергей Сергеевич, который во всем любит точность, – не успел, времени было мало. Меня пригласила женщина к своему мужу, который после катастрофы уже десять лет был прикован к креслу-каталке – ноги совсем не двигались. Я взял с собой сына, и мы отправились к пациенту. Во время сеанса у старика стали двигаться пальчики, потом ноги начали буквально дергаться. Это потрясло и его, и Ярослава. Разумеется, для полного излечения такого серьезного недуга времени было недостаточно. Думаю, потребовалось бы как минимум полгода лечения в нашей Клинике.

Но молва разнесла по округе весть о случившемся, и началось столпотворение. Такого количества машин, стоящих в очередь на дороге на протяжении сотен метров, в поселке никогда не видели. Теперь с приездом Коноваловых в дом набивалось столько народа, сколько могло поместиться. Люди несли с собой воду – заряжать – и ловили каждое слово Доктора. Это были самые восприимчивые пациенты в его жизни, работа с которыми шла легко и просто. Люди в маленьком, но не забытом Богом поселке сохранили в чистоте свои сердца и помыслы. Они распахивали душу навстречу Доктору и шли за ним, не испытывая сомнений, веря в него и в себя.

– Здесь люди ближе к земле, к Природе и еще не позабыли ее законы. Хорошо помню, как моя бабушка заботилась о себе. Жила она отдельно и, сколько ни просила ее мама переехать жить к нам, никогда не соглашалась. Бабушка самостоятельно вела хозяйство даже тогда, когда ей было за семьдесят. К старости стали побаливать ноги. Каждый вечер она заваривала разные травы и ставила в тазик ноги, приговаривая что-то вроде: "Ноженьки вы мои бедные, так сегодня натрудились, отдохните…" Так и проходила на своих ногах до самого конца. Когда ей перевалило за восемьдесят, однажды в середине лета сама пришла к дочери. Вошла во двор, села под шелковицу на скамеечку и сказала: "Доченька, помирать я пришла". Похолодела от услышанного дочь, но, собравшись с силами, ответила: "Вы не скоро еще умрете, мама. Вы ведь ко мне пришли на своих ногах…" Она присела на скамеечку рядом с матерью, обняла ее ласково, они поговорили с ней еще немного, а потом мать положила голову дочери на плечо и тихо ушла в мир иной – спокойно и легко.

И это похоже скорее не на смерть в том страшном смысле этого слова, который знаком нам с детства, а на безболезненный переход в иные миры энергии человека, о котором говорит на сеансах Доктор.

Случалось, результаты воздействия Доктора вызывали и улыбку…

Колодезная питьевая вода в доме родителей Антонины Константиновны, разумеется, была заряжена, потому что именно здесь проходили целительные сеансы "отдыхающего" Доктора. Отец Антонины Константиновны к лечению относился с удовольствием, но вот к некоторым его "побочным" действиям порой – с подозрением. Вот, например, любил он чарочку выпить перед обедом. Привычка, традиция брали верх и над возрастом, и над неудовольствием жены. Маленькая чарка – что тут такого? Сел он как-то к столу после очередного приезда дочери с зятем, взял чарку, поднес к губам и.., застыл. Антонина Константиновна с матерью заметили это, переглянулись, улыбнулись потихоньку. А отец повертел чарку в руках, поставил на стол, попробовал взять в другую руку, снова поднес ко рту и снова поставил на стол.

– Да что ты ее все вертишь? – шутливо спросила жена. – Пей уж!

– Не идет, – изумленно ответил он. А потом прищурился в сторону дочери:

– Господи, все вода эта ваша заряженная!

И стал с тех пор бегать со своей кружкой к колодцу за обыкновенной водой.

(Кстати, действие заряженной воды распространяется и на лечение пристрастий к спиртному. Многие пациенты в анкетах рассказывают о том, как муж, сын или дочь, пившие только воду, принесенную с сеансов, неожиданно даже для самих себя отказывались от алкоголя).

Вот так и отдых на родине превратился в работу.

Антонина Константиновна и забыла теперь, когда они отдыхали последний раз, отвлекаясь полностью от работы. То женщине становилось плохо на пляже – приступ астмы, и Сергей Сергеевич, разумеется, тут же приходил на помощь, снимал приступ до приезда "скорой", после чего отдыхающие превращались в пациентов, а Сергей Сергеевич снова принимался за работу. То, в другом уже месте, появлялась девочка – внучка женщины, следящей за порядком, – бегала вокруг, скакала, а Сергей Сергеевич приглядывался к пятнам, обезобразившим ее руки. "Давай-ка тебя полечим". И снова – весть о Докторе облетала округу, и желающие вылечиться шли нескончаемым потоком.

Жалеет ли Антонина Константиновна о чем-нибудь в прошлой своей обычной спокойной жизни?

Жалеет. С горьким сожалением вспоминает она о том, что мало, очень мало, как ей теперь кажется, времени отдавала своей бабушке. Та говорила такие мудрые слова, такие верные мысли высказывала. Да не оценить ей было тогда всей этой мудрости. Жалеет, что от ребенка была оторвана работой, мало проводила с ним драгоценного времени. Жалеет о том, что не понимала раньше всего, что теперь понимает, что не знала, не ведала. Иначе сколько бы еще можно было раздать душевного тепла, сколько внимания своего, сколько любви…

Возвращаясь после такого отдыха, Сергей Сергеевич и Антонина Константиновна снова выходят на сцену. Но они не актеры, а в зале собрались вовсе не их поклонники. И зал этот – обитель печали.

Боль плещет здесь через край, захлестывая сцену вместо оваций. Те, кто выздоравливает, приносят цветы – несколько букетов обязательно лежат на сцене каждый сеанс – и уходят. А их место занимают другие, те, кому еще предстоит пройти нелегкий, длинный и трудный путь к выздоровлению. Те, кто пришел сюда только потому, что идти больше некуда. Они недоверчиво смотрят на сцену, ожидая постоянно подвоха, – ведь в жизни их так много обманывали, – готовые в любую минуту подняться и уйти. И к ним выходит Доктор со своим необыкновенным даром. Принимая и их неверие, и неблагодарность, которая так свойственна всем людям, и заблуждения. Выходит для того, чтобы научить верить, любить и заставить надеяться.