Античные и средневековые врачи Плеяда великих медиков[3]

Античные и средневековые врачи

Плеяда великих медиков[3]

Гиппократ

(Др, Греция, 460–377 гг. до н. э.)

— Правда ли, что гениальность — это болезнь? — спросили однажды Гиппократа его ученики.

— Конечно, — ответил тот.

— Но, к сожалению, очень редкая и, увы, совершенно незаразная.

* * *

Гиппократ считал, что «в человеческом организме взаимодействуют четыре жидкости: кровь, по латыни — sanguis, желтая желчь — по-гречески chole, слизь — phlegma и черная желчь — melanos chole. В организме человека эти жидкости находятся в определенном количественном соотношении, нарушение которого приводит к расстройству психической деятельности». Так возникло деление на четыре темперамента: сангвинический, холерический, флегматический и меланхолический, которые и сейчас широко применяются для качественной характеристики типа человеческой личности.

* * *

Академик А. И. Воробьев о Гиппократе: «Врач должен обладать первым качеством — презрением к деньгам. Гиппократ сказал: презрение к деньгам. Потому что деньги — потом. Они есть, но сбоку от морали. Она никогда не покупалась на деньги».

Академик Андрей Воробьев… 2010. С. 944

Пян Чиао

(Китай, V в. до н. э.)

Великий китайский врач Пян Чиао ввел следующие принципы распознавания болезни: по внешнему виду — это качество врача он называл искрой божьей; аускультацией, т. е. выслушиванием — это могли понимать лишь врачи, обладавшие необыкновенным слухом и мастерством; путем опроса больного — собрать и обобщить анамнез для определенного вывода мог только особо умелый и ловкий доктор и, наконец, по исследованию пульса — тут требовалось искусство тонкого ощущения пальцев, огромный опыт и знание анатомии. Считается, что распознание болезни по частоте пульса в различных точках тела открыл именно Пян Чиао. Именно это искусство было доведено китайскими врачами до совершенства и на протяжении веков лежало в основе диагностики. С другой стороны, Пян Чиао называл шесть основных причин, которые препятствуют излечению: неуравновешенный образ жизни, погоня за деньгами, неправильное питание, неподходящая обувь и одежда. И особенно подчеркивал пагубность отказа от лекарств и пользование услугами жрецов тогда, когда необходима помощь врача.

Гален

(Др. Рим, ок. 130–200 гг. н. э.)

Грек, родившийся в Пергаме, стал крупнейшим теоретиком и врачом античной медицины, создавшим систему биологических и анатомических знаний. В течение 6 лет работал врачом у гладиаторов. Служил личным врачом императора Марка Аврелия.

Научные воззрения Галена господствовали в мире в течение четырнадцати веков, Он дал названия многим костям, суставам и мускулам, сохранившиеся в медицине до сегодня. Подробно описал нервную систему человека, выяснил, что зрительный нерв переходит в сетчатку глаза, подробно описал глазные болезни. Дал описание болезней многих органов человеческого тела, разработал основы лечебной гимнастики, учил, как надо ставить компрессы, пиявок, как оперировать различные раны. Некоторые его рецепты на порошки, мази, настойки, вытяжки и пилюли применяются до сих пор и носят название «галеновых препаратов», то есть таких, которые приготовляются непосредственно в аптеках.

Рази Абу-Бекр Мухаммед бен-Закария (Разес)

(Персия, 864–925)

Самый выдающийся врач Персии родился в г. Рее, позже переименованном в Багдад. Был главным врачом крупной больницы в Багдаде, которую сам организовал и выбрал место для строительства. «Желая выбрать самое здоровое место, Рази во многих районах города развесил куски мяса и выбрал то место, где гниение началось позже. Видимо, гениальный врач уже тогда предполагал наличие связи между болезнями (заразными), гниением и чистотой воздуха» [Федоровский, 1975].

Он написал свыше 200 научных трудов. Первым описал оспу и корь. Рази написал большую энциклопедию, посвященную медицине в целом. Будучи переведена на латинский язык под заглавием «Liber continentis», книга эта многие столетия служила популярным учебником медицины во многих европейских университетах.

Арнольд де Вилланова (Испания, 1235–1311).

Алхимия и химия были равнополезными

«Вилланова был одним из первых врачей, применявших в медицине современные ему достижения алхимии и химии, в частности, соли ртути и сернистые соединения. По христианскому учению, в средние века в Европе люди должны были заботиться о духе, забота же о теле почиталась грехом. Медицина переживала период упадка».

Федоровский, 1975

Парацельс (Швейцария, 1493–1541).

«Бесподобный монарх медицины»

Парацельс принадлежит к числу величайших реформаторов эпохи Возрождения, который отверг все древние авторитеты и даже публично сжег знаменитый «Канон» Ибн-Сины, утверждая, что единственным источником знаний может быть только практический опыт.

«Свое имя он всегда писал полностью: Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхайм, величая себя не иначе как „высокообразованный“, „широко известнейший“, „бесподобный“, „магистр искусств“, „князь химиков“, „монарх медицины“ и прочее. Он никогда не отличался излишней скромностью, и ни тени сомнения не возникало у него по поводу своей гениальности и исключительности. Подверг критическому пересмотру идеи древней медицины, способствовал внедрению химических препаратов в медицину».

Ему принадлежат слова:

«Все есть яд, ничто не лишено ядовитости, и все есть лекарство. Одна только доза делает вещество ядом или лекарством». Можно любить хорошее вино, однако если выпить целый бочонок, то он может стать последним. Кстати, именно Парацельс впервые употребил термин «алкоголь» применительно к винному спирту (в 1526 г.). Парацельс первый стал широко применять в лечении химические средства, в частности препараты железа, сурьмы, свинца и меди.

Цит. по: [www.alfavit. info/4.htm]

Джироламо Фракасторо (Италия, 1478–1553).

Мыться водой с мылом считалось негигиеничным и опасным

В Средние века в Европе страшные эпидемии чумы, холеры и других болезней стали следствием, во-первых, мракобесия: боязни воды, через которую, как считалось, передавались болезни. Люди перестали мыться, было забыто мыло. Таким образом, нарушались даже минимальные условия гигиены. Во-вторых, на небольшой территории городов за крепостными стенами, в условиях скученности, болезни охватывали город мгновенно. Эпидемия чумы 1347–1350 годов унесла в Европе 25 миллионов жертв, а в 1665 году в одном только Лондоне от чумы погибли сто тысяч человек. В XVIII веке эпидемии оспы погубили в Европе порядка 60 миллионов человек. Когда, наконец, заметили, что центрами эпидемии являлись в основном грязные и перенаселенные городские трущобы, то власти распорядились об уборке улиц и очистке сточных канав. Из города вывозили сор и отходы, уничтожали бездомных собак и котов. Однако никто не обращал внимания на крыс, которые — как было установлено позже — и являлись главными переносчиками чумы.

Джироламо Фракасторо, врач, астроном и поэт, в своем трехтомном труде (1546) указывал на то, что болезни передаются или через прямое соприкосновение с больным, или через его одежду, постель, посуду. Однако есть и такие болезни, которые переносятся на расстояние как бы по воздуху, и они опаснее, так как трудно уберечься от заражения. Фракасторо выдвинул установку на изоляцию больных и дезинфекцию, тщательную уборку и очистку мест, где находился больной. По его совету на дверях домов, где находились больные, стали красной краской писать крест, во время эпидемии запирали лавки, учреждения, суды, не впускали в церкви нищих и запрещали собрания. Дома, в которых болели люди, запирали на замок и даже сжигали вместе со всем, что было внутри. Случалось, что города, охваченные эпидемией, окружали войсками, отрезали к ним доступ, оставляя на произвол судьбы жителей, которым грозила голодная смерть. Фракасторо стал автором поэмы о «французской» болезни — сифилисе. Именно он ввел в медицину это название.

* * *

А вот что пишет о «гигиене» в Средние века польская поэтесса Вислава Шимборская (род. 1923), лауреат Нобелевской премии (1996).

«В средневековье люди еще мылись немного. В больших городах процветали, например, публичные бани. Но в XV веке из-за постоянных эпидемий они были все закрыты. <…> Люди перестали мыться и дома. Согласно тогдашней теории вода была виновата не только в распространении заразы, но и в разных индивидуальных болезнях, которые в форме миазмов проникали внутрь через беззащитную кожу. XVI, XVII и частично XVIII века — это времена неимоверно грязных людей. Новорожденных, правда, мыли сразу после рождения, но потом быстренько натирали их какой-то кашицей из растертых моллюсков, чтобы уничтожить зловредное влияние воды. Королевичу, будущему Людовику XIII, первый раз вымыли ноги, когда ему было шесть лет. А о его отце Генрихе IV одна дама написала, что он „вонял, как падаль“. Так как все люди во дворе воняли, король должен был вонять особенно невыносимо. Чистота в те времена сводилась к вытиранию тела белыми платками и употреблению духов. Водой смачивали только лицо и ладони. А если кто-нибудь решался раз на несколько лет искупаться, то это было событием, о котором долго говорили до и после. В бочку с водой сначала заходил хозяин, потом его жена, потом их родители, следующими в ту же самую жидкость окунались их дети, сначала старшие, потом младшие и в конце — служба. Если и находились чудаки, которые купались чаще, то они должны были, вероятно, скрывать эту свою страсть, чтобы их не приняли за вольнодумцев или дегенератов. Иногда я думаю об исторических фильмах, в которых стараются как можно точнее отразить эпоху. Артисты щеголяют в костюмах, париках, списанных со старых портретов. <…>

Однако никто из режиссеров не решился показать всю эту грязь, экзему, лишаи и паршу, те прыщи, которыми заражали брадобреи, ну и, наконец, тех вшей, которые во время торжественных ужинов при свечах раз за разом попадали в чей-нибудь суп. Впрочем, вынести такой фильм было бы невозможно. Героические и любовные сцены, вместо того чтобы волновать зрителя, вызывали бы в нем рвоту. <…> Великий Мишель Монтень был одним из тех чудаков, у которого вода не вызывала отвращения. Монтень купался! Делал это часто и с удовольствием! Наперекор своей эпохе, которая лепилась от грязи. От удивления авторучка у меня выпала из рук».

(Отрывок из очерка: «Ноги королевича, не говоря о других членах». Дана ссылка на оригинал — книгу француза George Vigarello: «Le propre et le sale l’hygiene du corps depuis le Moyen Age». WAB, Warszawa. 1996):

Шимборская. 1996

Амбруаз Паре (1516–1590).

Лучший хирург из цеха брадобреев

В Средние века хирургия, как и вся медицина, находилась в основном в руках монахов. Созванный в 1215 году четвертый Латеранский собор запретил духовенству заниматься хирургией, на том основании, что христианской церкви противно пролитие крови. Поэтому хирургия была выделена из медицины и перешла в руки цирюльников. Лишь спустя триста лет, когда в Англии существовала уже корпорация врачей, цех хирургов получил «привилегию» на объединение с цехом брадобреев.

Во Франции в это время жил Амбруаз Паре, который считается отцом современной хирургии. В 19-летнем возрасте Паре получил права мастера и стал военным цирюльником. Принимал участие во многих военных походах и приобрел огромную практику в операциях раненых. Со времени повсеместного распространения огнестрельного оружия, то есть с рубежа XIV и XV столетий, лучшим средством для лечения огнестрельных ран считалось кипящее масло. Пулевые ранения в те времена плохо поддавались лечению, во многих случаях раны эти становились источником гангренозного заражения крови. Огнестрельные раны тогда считались хуже обыкновенных, так как в рану вместе с пулей якобы проникает ядовитая пороховая сажа. Такие раны или прижигали каленым железом или заливали кипящим маслом. Поэтому у палатки военного хирурга всегда горел костер, на котором висел котелок с кипящим маслом. Эту систему в отношении огнестрельных ран на первых порах применял и Паре. После одной из битв, в 1537 году, в Италии, Паре делал перевязки раненым французам. Их было так много, что на всех не хватило горячего масла. Поэтому Паре пришлось сделать многим раненым простую перевязку. Каково же было его изумление, когда утром он убедился, что раны, не залитые кипящим маслом, выглядели лучше, чем залитые: они не так сильно покраснели и опухли, боли у раненых были меньше, и они более спокойно провели ночь. В последующие дни Паре убедился, что раны солдат, для которых не хватило «бальзама» из горячего масла, заживали скорее, чем обработанные по всем правилам хирургического искусства тех времен. Наверняка и другие цирюльники во время военных действий встречались с недостатком кипящего масла, но, видимо, ни один из них не обладал наблюдательностью, свойственной Паре, и смелостью отказаться от принятой методики лечения.

Амбруаз Паре издал книгу об огнестрельных ранах, в которой описал способ их лечения. Он отверг теорию о ядовитом действии продуктов сжигания пороха. Он категорически восстал против применения масел при лечении ран. Книга Паре, изданная вдобавок не на латинском, а на французском языке, вызвала крайнее возмущение коллег. Тем не менее, костры у палаток военных хирургов стали встречаться все реже и через несколько лет исчезли совсем. Все сочинения Паре были переведены на латинский и несколько других европейских языков и быстро стали широко известны.

Крупнейшим достижением Паре считается применение перевязки крупных кровеносных сосудов во время операции. Хирурги того времени умели хорошо приостанавливать небольшие кровотечения; они прижимали рану губкой или сухим куском полотна. Но при сильном кровотечении, особенно во время ампутации конечностей, этот способ не давал результатов. Заметив, что кровь свертывается при высокой температуре, хирурги стали применять для операций раскаленные докрасна ножи, а позже ввели даже специальный инструмент для прижигания ран. У богатых людей такие инструменты делали из серебра или золота, но это помогало далеко не всегда, и многие операции кончались смертью пациента от потери крови.

Какой-то неизвестный хирург внедрил в практику погружение культи непосредственно после ампутации в кипящую смолу. Эта варварская процедура сразу же прекращала кровотечение, но многие не могли вынести эту процедуру из-за болевого шока. Вскоре этот способ был оставлен, а вместо него стали перевязывать оперируемую конечность несколько выше будущего места операции. Кровотечение во время операции прекращалось, но стоило снять жгут, как оно возобновлялось и пациенты часто погибали. В случае же удачи и остановки кровотечения послеоперационная рана заживала с трудом, потому что происходило омертвение зажатого участка конечности. Паре применил изобретенный им совершенно новый способ. Он надрезал кожу несколько выше места операции, обнажал крупные кровеносные сосуды и перевязывал ниткой. Во время операции кровоточили только мелкие сосуды, которые Паре подвязывал во время самой операции. Знаменитая нить Амбруаза Паре совершила переворот в операционной технике, избавила пациентов от кровотечений и применяется в наши дни.

В 1552 году Амбруаз Паре был принят на королевскую службу при дворе Генриха II, с тех пор верно он служил всем королям из династии Валуа и пользовался их благосклонностью. Как-то 24 августа 1572 года на квартиру великого цирюльника прибежал королевский гонец, который потребовал, чтобы Паре немедленно явился к королю. Карл IX лично запер своего хирурга в гардеробной комнате на ключ и приказал ему сидеть тихо. Паре провел в гардеробной всю ночь, теряясь в догадках. Он слышал колокольный звон, пронзительные крики и звуки выстрелов, раздававшиеся не только в городе, но и в королевских покоях. В этот день началась резня гугенотов, известная в истории как Варфоломеевская ночь. Паре был гугенотом, но Карл IX сделал для него исключение и спас ему жизнь.

Уильям Гарвей (Англия, 1578–1657).

Открытие «хирургической клизмы»

Английский врач Уильям Гарвей опубликовал сначала в лекциях, а в 1628 г. и в книге сообщение об открытии им легочной схемы кровообращения. Он писал, что укус змеи опасен только потому, что ее яд расходится по венам от места укуса по всему телу. Это ключевое соображение навело врачей на мысль, что можно впрыснуть в вену любое вещество и оно будет воздействовать на весь организм. Немецкие врачи даже применили новый термин: «хирургическая клизма». До Гарвея в течение 1500 лет господствовала схема кровообращения Галена, согласно которой наибольшая часть крови сосредоточена в венах и сообщается через желудочки сердца. Гарвей установил, что сердце является мышечным насосом и что кровь, попадая на периферию, никуда не теряется, а циркулирует по большому и малому кругам кровообращения. Интересно, что медики-схоласты, поддержанные церковниками, враждебно встретили концепцию Гарвея. Поскольку Гарвей рассматривал проблему кровообращения, или по-латыни — circulatio sanguinis, его противники прозвали Гарвея — circulatior. Прозвище обидное, так как по-латыни оно значит — шарлатан, обманщик. В то же время Гарвея поддержали великие физики и математики Галилео Галилей и Рене Декарт.

Гарвей первым сформулировал идею о развитии зародыша в яйце не из желтка (как считал еще Аристотель) и не из белка (как полагал Фабриций). Развитие зародыша происходит из зародышевого кружка, или пятна. Гарвей вывел общеизвестное правило: Omne animal ex ovo — Всякое животное, обладающее душой, происходит из яйца. Теория Гарвея опровергла идею самозарождения, согласно которой всякого рода «нечисть» и никому не нужные насекомые, являющиеся бичом человечества, возникают сами по себе.

Марчелло Мальпиги (Италия, 1628–1694).

Создатель микроскопической анатомии

Спустя четыре года после смерти Гарвея, в 1661 году, Мальпиги опубликовал результаты микроскопических наблюдений строения легкого и впервые дал описание капиллярных кровеносных сосудов, соединяющих артерии с венами. Таким образом, была раскрыта последняя тайна системы кровообращения. С помощью микроскопа Мальпиги обнаружил то, чего не мог видеть Гарвей. Мальпиги указал на то, что легкое состоит из бесчисленного количества мелких пузырьков, опутанных сетью капиллярных кровеносных сосудов. И хотя он не смог установить, в чем заключается роль легких в организме животного и человека, но категорически отверг теорию Галена об охлаждении крови в легких. Он дал подробное описание строения почек, где обнаружил клубочки, названные впоследствии по имени ученого мальпигиевыми тельцами; кроме того, Мальпиги описал строение кожи, селезенки и других органов и тканей.

Высказанные Мальпиги теории вызвали в ученом мире Италии волну возмущения, ведь он покушался на освященную традицией науку Галена. В Болонье, где Мальпиги в течение 28 лет преподавал на медицинском факультете, он не сумел противостоять нападкам. Он переехал в Мессину, где надеялся спокойно продолжать свои исследования. Однако Мальпиги сильно разочаровался, потому что его и здесь настигла ненависть конкурентов. Спустя четыре года он вернулся в Болонью, после того как знаменитая Лондонская Королевская Академия выбрала Мальпиги своим членом. Но профессорский корпус Болонского университета не принял и этот факт к сведению. Иногда доходило до скандалов. Однажды некий противник Мальпиги ворвался в аудиторию, в которой Мальпиги читал лекции, и обратился к студентам с требованием покинуть аудиторию, потому что, дескать, теории Мальпиги вздорны, а сам Мальпиги — старый дурак. Другой раз банда хулиганов в масках, под предводительством двух знакомых Мальпиги коллег-профессоров, которых он распознал, несмотря на маски, напала на дом Мальпиги, разгромила обстановку и побила хозяина, не взирая на то, что ему исполнился уже 61 год. Это окончательно истощило терпение Мальпиги. Он отказался от чтения лекций в Болонье, поселился в Риме, где вскоре был назначен личным врачом римского папы. В этой должности Мальпиги спокойно работал до самой смерти.

Антони ван Левенгук (Голландия, 1632–1723).

Первый наблюдатель микробов

В городке Делфт, в котором он провел всю жизнь, Левенгук торговал мануфактурой и принадлежал к кругу обывателей. Но у него было одно удивительное увлечение. Свое свободное время он посвящал шлифовке оптических линз, которые вставлял в металлические рамки и, расположив одну над другой, рассматривал под ними все, что попадалось под руку: песчинку, вырванный с головы волос, жало осы, каплю воды. Дошло до того, что Левенгук продал свою мануфактурную лавку и поступил на должность швейцара местной ратуши, чтобы иметь больше времени для таких оптических исследований. Постепенно он достигал все больших увеличений. И вот как-то, рассматривая под своим микроскопом каплю воды из городского канала, он увидел в ней сотни и тысячи мельчайших живых созданий. Так Левенгук стал первым человеком, увидевшим мир «инфузорий», ранее невидимый невооруженным глазом.

С тех пор Левенгук находил мельчайшие создания везде: в слюне, в отходах организма, в дождевой воде. Неужели эти микроскопические живые существа падают с неба? Но в чистой дождевой воде не было инфузорий. Только спустя четыре дня Левенгук обнаружил между попавшими в дождевую воду частичками пыли и мелкими волоконцами плавающие и кружащиеся создания, число которых росло с каждой минутой. Новое чудо! Микроорганизмы развиваются в воде с необыкновенной быстротой.

О своем открытии он написал Королевскому обществу в Лондоне на голландском языке, так как латыни не знал. С этого момента о Левенгуке заговорили в ученых кругах Европы. Он делал все новые открытия и сообщал о них ученым мужам в Лондоне. Однажды он рассматривал под микроскопом частичку вещества, взятого с собственных зубов, и написал, что в одном зернышке этой белой массы было больше микроскопических организмов, чем народонаселение во всей Голландии. Со временем Левенгук стал одним из знаменитейших членов Королевского общества. После него осталось четыреста микроскопов. Он не продал ни одного из них, хотя ему предлагали много денег: микроскопы так и остались величайшим сокровищем скромного торговца мануфактурой.

Альбрехт фон Галлер (Швейцария, 1708–1777).

Открытие механизмов сердцебиения, дыхания, голоса, речи, выделения желчи

Физиолог, ботаник и поэт Альбрехт Галлер родился в Берне в семье врача. Поступил на медицинский факультет Тюбингенского университета, потом перевелся в Лейденский университет в Голландии, где в возрасте 19 лет получил степень доктора медицины. Совершил научную поездку в Англию и Францию. Вернувшись, поселился в Базеле, где занялся лечебной практикой, одновременно изучая физику и высшую математику под руководством великого математика Иоганна Бернулли. Несмотря на медицинское образование, Галлер не чувствовал призвания к лечению больных. Он сам признавал, что пациент начинает его интересовать… только после смерти, когда можно осуществить секцию его тела. Поэтому, как только в 1736 году был открыт новый университет в Геттингене, и Галлеру предложили возглавить там кафедру анатомии, хирургии и ботаники, он сразу же согласился. В Геттингене Галлер провел семнадцать лет, и это был наиболее плодотворный период его жизни. Его труды касались не только описательной анатомии, но и «анатомии живой», которую мы теперь называем физиологией.

Именно Галлер первый применил это название к новой отрасли науки, охватившей все нормальные отправления здорового организма. Будучи профессором Геттингенского университета, Альбрехт фон Галлер основал в 1751 году Королевское общество наук, став его президентом пожизненно. В период необыкновенно напряженной и разнообразной работы, в 1753 году, внезапно Галлер уехал из Геттингена домой, в Базель, перестал заниматься исследованиями, открыл врачебную практику и одновременно стал писать. В 1757–1766 годах был опубликован труд Галлера в восьми томах: «Elementae physiologiae corporis humani», содержащий полный свод современных ему знаний о строении и функциях человеческого организма. Тогда же Галлер написал свои крупнейшие литературные произведения: «Usong» и «Фавий и Катон».

Галлер открыл механизм дыхания. Он доказал, что расширение легких во время дыхания непроизвольно и зависит от увеличения объема грудной клетки. Однако он ничего не знал о химизме дыхания, хотя и утверждал, что основная цель дыхания — подача в кровь каких-то важных веществ, находящихся в составе воздуха. Галлер дал превосходное и правильное описание механизма возникновения голоса и речи у человека. Исследуя механизм пищеварения, Галлер доказал, в частности, что желчь вырабатывается в печени, а не в желчном пузыре, как думали до него, и что функция желчи состоит в усвоении жиров. Галлер доказал, что мускулы сокращаются под влиянием возбуждения, а нервы чувствительны, так как обладают способностью воспринимать внешние раздражители (стимулы). Галлер первый заметил, что сердце бьется непроизвольно, независимо от деятельности мозга и позвоночного столба. Сила, побуждающая сердце работать, находится в самом сердце. По мнению Галлера, сердце — наиболее возбудимый орган человеческого организма. Это явление носит теперь название автоматизма сердечной мышцы.

Эдуард Дженнер (Англия, 1742–1823).

Прививка от оспы

Дженнер жил и занимался врачебной практикой в провинциальном городе Беркли. В те времена в Европе почти не прекращались эпидемии оспы. В XVIII столетии число погибших от оспы в Европе достигло около 60 миллионов человек. Дженнеру пришлось наблюдать смерть от оспы многих пациентов. Тогда ходили странные слухи, что если человек переболел «коровьей оспой», то уже никогда не заболевал человеческой, или черной оспой. Так говорили многие деревенские жители, с которыми встречался Дженнер, но он пока считал эти разговоры бабьими сплетнями. Однако с течением времени он убедился, что, например, доярки, действительно, редко заболевают оспой. В большинстве случаев это были красивые женщины, потому что их лица не были обезображены оспинами, остающимися после выздоровления.

Дженнер установил, что на вымени больных коров появляются гнойные прыщи, похожие на те, которые бывают на теле людей, больных оспой. Доярки очень часто заражались оспой от коров, и у них на пальцах рук появлялась характерная оспенная сыпь. Однако прыщи на пальцах доярок проходили быстро, оставляя после себя небольшие следы. Наконец, Дженнер убедился, что во время самой ужасной эпидемии оспы среди его пациенток не было ни одной доярки, которая раньше болела коровьей оспой. И тогда он решил провести опыт на человеке, чтобы убедиться, что заболевание коровьей оспой предохраняет человека от обычной оспы. Решившись провести такой опыт, Дженнер 14 мая 1796 года привил коровью оспу восьмилетнему мальчику, сделав на его руке надрез, который смазал гноем, взятым от больной коровы. Мальчик легко перенес прививку. Правда, у него немного повысилась температура, а на плече появился нарывчик, заполненный гноем, который вскоре превратился в большой нарыв. Но все симптомы болезни быстро прошли, только на руке мальчика остался след в том месте, где была прививка.

Через несколько недель Дженнер повторил прививку этому же мальчику, но теперь в качестве материала он взял кровь человека больного черной оспой. С содроганием сердца следил Дженнер за здоровьем мальчика. Заболеет или нет? Мальчик не заболел и все время чувствовал себя превосходно. Дженнер был восхищен. Он провел еще несколько подобных опытов на людях и сделал вывод о том, что после прививки коровьей оспы люди становятся невосприимчивыми к человеческой оспе. Дженнер стал широко применять прививки от оспы среди населения Беркли и окрестностей. Мероприятие Дженнера вызвало сначала возмущение среди врачей. Нашлись и такие, которые стали обвинять Дженнера в том, что он прививает людям «скотскую» болезнь. Однако постепенно врачи сами стали применять метод Дженнера, причем почти всегда с благоприятными результатами. Вскоре потребовалось много вакцин, поэтому пришлось специально заражать оспой коров. Такая же вакцина для прививок против оспы применяется и до сих пор. Сейчас оспа практически исчезла с лица Земли. Вот так великий врач Дженнер положил начало методу прививок, которые теперь широко применяются и против других инфекционных болезней.