Глава 1. Философия. Что это?

Глава 1. Философия. Что это?

Начиная исследование с того, как видят те же самые вещи философы, невольно сравниваешь Науку Философию с Наукой Психологией. И это сравнение не в пользу Психологии. По крайней мере, не в пользу той новой Психологии, что утвердилась на планете после 1920 года.

Она зародилась полтора века назад в недрах Философии и все это время билась за свободу от Философии и за признание себя самостоятельной Наукой со своим предметом, методом и языком. И добилась пока лишь того, что выглядит убогой провинциалочкой, мещанкой во дворянстве, которая удачно вышла замуж, а теперь пытается свободно разговаривать с бывшей госпожой.

Недоваренность Психологии как Науки в первую очередь бросается в глаза именно в языке. Наряды на себя можно одеть и дорогие, но язык выдает простолюдина. Понятийный язык, конечно. Иначе говоря, не отсутствие дорогой бижутерии в виде самих научных иностранных слов, а отсутствие понимания, которое проявляется в связях между словами. Это труднее заметить и показать, когда погружен исключительно в психологическую речь. Но как только уходишь в речь философскую, с удивлением осознаешь, насколько же глубже и красивее философы используют язык. Насколько вообще язык философии продуманнее, и как он требует точности, последовательности и непротиворечивости высказывания.

Конечно, встречаются разные философские сочинения. Некоторые учебники Диалектического материализма звучат как Краткий философский словарь — то есть ничуть не лучше Психологии. Но это и не Философия, это Политика, другая самозванка, нарядившаяся благородной Наукой. Да и делали ее пролетарии умственного труда.

Не так уж хорошо с языком и в общедоступной Философии, обрабатывающей общественное сознание не от лица государства, а от лица Науки или философского сообщества.

И все же я надеюсь, что мне удастся показать отличия философского языка от языка Психологии на примерах. Это очень важно, потому что философу нужны психологические знания, без психологических исследований Философия вырождается в искусство говорить умно, болтать философски.

Однако прежде чем это случится, нужно нарисовать самый общий образ Философии, как он живет в наших умах и в нашей культуре. Он-то и не пропускает обычного человека к хорошей философии. И это очень важное дело. Без знания этого поверхностного слоя мы ничего не поймем в Философии. Я постараюсь сделать это заявление доказательным.

С чего современный русский человек, не изучавший Философию намеренно, может начать с ней знакомство? Это не вопрос о том, как просвещать массы. Это вопрос о том, что можно считать самым верхним слоем философских представлений в сознании современного человека.

Философия — это не Психология. И обычный человек может быть хорошим психологом, ничего не читая. Достаточно уметь видеть. Философия по сравнению с Психологией ощущается особой и весьма искусственной Наукой. Философом нельзя стать, всего лишь полюбив мудрость. Хуже того, даже действительный и общепризнанный мудрец не может считаться философом. По крайней мере, другие философы его таковым не признают, если только он не продемонстрирует какие-то обязательные признаки философа. Какие признаки должен иметь мудрец, чтобы философы считали его еще и философом?

Когда я это написал, мне вспомнилось, что где-то у самих философов я читал уже размышления об этом. Вы представляете, как трудно найти запомнившийся пример неизвестно из какой книги и неизвестно у какого автора! Но я его нашел. Этим рассказом американский философ Роберт П. Вольф открыл книгу, которая родилась у него, когда он заметил, что американские студенты не понимают, что такое философия и чем занимаются философы:

«Когда я был студентом, один из моих профессоров рассказал нам о разговоре, который он слышал в баре вагона пассажирского поезда, следовавшего из Бостона в Нью-Йорк. Вокруг стойки собралась группа людей, и каждый по очереди представился, сказав несколько слов о своей работе. Один оказался юристом, другой коммивояжером, третий инженером.

Когда очередь дошла до моего профессора, он сказал: "Я— философ". Такой ответ, рассказал он нам, всегда обрывает разговор. Никто не знает точно, что ответить человеку, представившемуся философом. Другие слишком вежливы для того, чтобы спросить: "Чем занимается философ?" Но такие сообщения всегда озадачивают компанию.

В итоге он стал говорить, что он— учитель» (Вольф, с. 15).

Попробуем понять, в чем суть анекдота. Поиграем в игры воображения. Для начала увидим эту компанию у стойки вагона. Это Америка и это американцы. Прагматичные и знающие одно — уважают строго в соответствии с тем, к какому слою общества ты принадлежишь. А принадлежишь ты в соответствии с размером годового дохода, который в Соединенных Штатах имеет несколько уровней. Примерно таких: до 40–50 тысяч, от 50 до 70, от 70 до 100, от 100 до 150, от 150 до полумиллиона, и выше.

Соответственно, ты можешь полноценно общаться лишь с человеком своего класса. Со всеми остальными ты либо выше, либо унижен. Иногда сильно унижен, даже если человек старательно демократичен.

И вот эти американцы, собравшись выпить чего-нибудь расслабляющего, представляются, потому что хотят понять, до какой меры они имеют право расслабиться. Нельзя слишком расслабляться, если рядом очень богатый или очень властный человек. Они представляются и видят, что все хорошо — они все свои. И вдруг кто-то говорит, что он — философ!..

Для американцев это совсем неожиданно, потому что в Америке надо делать деньги. Психоаналитик делает деньги, психолог — делает деньги, а что делает философ? Любит мудрость?

Ясно видно, что это глупость. Мудрость ты можешь любить и делая деньги. Собственно говоря, в том, чтобы делать деньги, уже немалая мудрость. А чтобы делать большие деньги, нужна большая мудрость. Это раз. Второе — то, что этого человека, в сущности, не спрашивали, кто он. Его спрашивали, можно ли при нем без опасений расслабиться. И что он ответил? Что он дурак, который таких простых вещей не понимает? Тогда о какой мудрости речь?

И вот философ начинает учиться думать и обретает первый урок мудрости: он говорит: я — преподаватель.

Что он этим сказал людям? А что они могут быть спокойны — он зарабатывает преподаванием от 50 до 70, ну, быть может, до 90. И это значит, что он принадлежит к тому же классу. И к тому же он такой же служащий, как и инженер. И он вполне поймет остальных в их легкой настороженности к юристу, который в Америке может быть весьма богатым человеком. А может и не быть…

Так чем занимается философ в глазах обычных людей? И это уже относится не к Америке. Что вижу, например, я в России, когда мне говорят про кого-то, что он философ? А то же самое: во-первых, я понимаю, что этот человек должен чем-то зарабатывать себе на жизнь. И чем? Наверное, он преподает, учит студентов. Значит, он преподаватель, а не философ. Преподаватель философии!

Имеет ли право преподаватель философии называться философом — действительное право, а не технически использовать этот термин, чтобы различать себя с другими преподавателями — психологами, юристами, историками?

Если вести рассуждение чисто, то он такого права не имеет и должен разделить преподавание и философствование. Иными словами, мы можем себе представить человека, который пишет философию, не являясь преподавателем. Но и в отношении его встает вопрос: а чем он зарабатывает себе на жизнь? Изданием книг, но тогда он должен сказать, что живет за счет издания книг. Пишу, мол, и издаю книги по философии… И он опять не философ! Он бизнесмен, живущий за счет вполне определенного рынка.

А когда же человек может без всяких ужимок сказать про себя, что он философ? Как это видится мне, когда я пытаюсь это себе представить, философ может быть кем угодно, хоть преподавателем, хоть бизнесменом, хоть бродячим мистиком. Главное одно — философия должна быть для него всем, а все остальное — крайняя малость, нужная лишь для поддержания жизни в теле.

Это — философ, а все остальные — не философы, а профессиональные философы, то есть люди, сделавшие философию профессией, а значит, средством зарабатывания на жизнь.

И с чем же мы сталкиваемся, когда беремся изучать философию? С философией или профессиональной философией, то есть с сочинениями людей, которые живут за счет издания книг по философии?

Думаю, здесь все ясно — есть и то, и другое, потому что каждого профессионала время от времени заносит в чистое искусство или чистую философию. Но при этом столкновение с профессиональной философией неизбежно. А это ставит вопрос: что читать? Только настоящее или все?

Вопрос вопросов. У нас с вами нет никакой уверенности, что мы в начале поймем настоящего философа в его полете. И нет никакой уверенности, что он в своем полете смог хоть чего-то достичь. Он мог летать только для себя, то есть ниже уже имеющегося уровня философии. В то время как профессиональные работы позволят знать и понимать, что такое философия и где в ней хранятся ответы на мои вопросы.

Но окончательно определиться можно, лишь задав вопрос: а что хочу я? Что я хочу от философии?

Если я хочу знать, то я буду читать одним образом и определенные сочинения. Если я хочу очиститься, то другие и по-другому.

Я хочу познать себя, и мне нужно пройти Философию как очищение. Как только я ставлю вопрос так, я тут же вижу: вначале мне нужно сориентироваться, определиться в море философских сочинений. А потом проверить себя через приобщение к тем глубоким состояниям, которые были доступны лишь немногим. Проверить ими, достаточно ли я очистился, чтобы меня не цепляло ничего из бытового и профессионального мышления. Это и будет мой путь сквозь море Философии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.