Глава 2. Мудрость или философия?

Глава 2. Мудрость или философия?

Итак, если задуматься, то истинный философ — это отнюдь не профессионал. Это, скорее, мистик, но ищущий не Бога, а божественную мудрость. Однако, как говорили древние, мудрость бывает лишь у Богов, нам же доступна лишь любовь к ней…

Истинные философы иногда приходят в этот Мир, но не часто. После них время от времени остаются какие-то записи, хотя чаще это записи их учеников или слушателей. И это всегда не простое чтение, даже если сказаны простые слова. Слова-то понятны, но они требуют действовать, требуют менять свою жизнь, а мы к этому не готовы и поэтому предпочитаем не понимать… Как не понимают Сократа.

А если люди не понимают, находятся другие люди, которые готовы разъяснять. Поскольку они сами тоже не очень-то меняют свою жизнь, в их собственном понимании можно усомниться. Но все же уже одно то, что они посвятили свои жизни тому, чтобы растолковывать философов, говорит о следующей, более высокой ступени приближения к мудрости и ее пониманию. Вот их-то сочинения и составляют то, что мы обычно называем профессиональной философией.

Задача философа — обрести мудрость, задача профессионального философа — понять философа. И когда он пишет книги, в которых разъясняет кому-то кого-то из философов, — все это обман. Он не может разъяснить того, что еще не понимает сам, но он может пытаться понять. Именно это и есть суть всех хороших профессиональных философских сочинений — в них люди, пытающиеся стать философами, записывают свои мысли, возникающие при попытках понять философов.

Есть и плохая философская литература, когда человеку все равно, на чем делать деньги, хоть на философии, или когда он откровенно обрабатывает сознание читателей, насаждая какое-то заказанное мировоззрение. Их тоже надо бы уметь распознавать с первого взгляда.

Что же представляет из себя философия как профессия или как наука, которой можно профессионально заниматься? Начну с того, что когда-то в далекой древности мудрым считался тот человек, к которому можно было прийти за подсказкой или советом. Именно этим отличаются мудрые старики в русских сказках — они знают, как решить ту задачу, которая стоит перед героем. Точнее, они знают решения самых сложных задач и ответы на самые трудные загадки.

Следовательно, словом мудрость описывается третье состояние, доступное человеку. Первое — это дурак, который ничего не знает о жизни. Второе — это обычный человек, который знает то, как живут все люди его племени. Мудрец знает и это, и то, что не укладывается в обычай, с чем ты можешь столкнуться, лишь выйдя за рамки привычного образа жизни.

Но что же он в таком случае знает? Ответ вполне очевиден — он знает, как устроен Мир и как решать задачи, которые этот Мир нам ставит. Следовательно, в народное понимание мудрости входило две составные части — знание и разум. Знание, уложенное в образ мира, более широкий, чем образ мира, достаточный для жизни в обычном обществе. И Разум как способность решать задачи и выживать или выживать лучше других, какие бы ловушки жизнь не строила на твоем пути.

Но от понятия «образ мира шире образа мира моей общины» один шаг до иных Миров и Небес. Смотрите сами, в русском языке община называлась миром — «миром присудили», к примеру, — значит, и образ мира общины ощущается образом всего Мира. А мир, занимаемый нашей общиной, — всем Миром. Иностранец, странник — странный человек, возможно, и не человек совсем, может быть, гость из других Миров — ведь он и о Мире говорит совсем иначе. Не потому ли, что он говорит вообще не о Мире, не о нашем мире?

И вот рождается мысль, что для обладания истинной мудростью надо знать не только устройство нашего мира, но и устройство того, что им правит, а значит, устройство Мира Богов. Ведь правят нами оттуда. Значит, истинная мудрость у тех, кто знает устройство тех Миров. А кто это, как не Боги?!

Что в итоге? Человеку не сравняться с Богами, он не может обладать истинной мудростью, по крайней мере, пока живет в этом мире. И ему остается лишь любить мудрость — phileosophia…

Но это значит, что истинный философ не может быть профессионалом. По своей природе он мистик. Мистик в том древнем смысле, в каком это понимали Пифагор, Платон и Сократ, так покоренные идеей мистерий. Впрочем, для истинного философа вовсе не нужны ни Агры, ни Элевсин, ни Дельфы. Как Диоген, он может жить в бочке, в глиняном пифосе для зерна, который и станет его храмом. Главное — это превратить жизнь в мистерию, в праздник и порыв приобщения к Миру мудрости. В общем, философ может заниматься чем угодно, даже философией.

Но это исходное значение понятия «философ», как оно рождалось в Греции седьмого—пятого веков до нашей эры. В жизни философом зовут того, кто не просто мудр, а кто умеет либо рассуждать о жизни, либо применять определенные взгляды к тому, что происходит вокруг него. Чаще всего к невзгодам, которые философия помогает переносить легче. Но и к радостям тоже. Иными словами, для того, чтобы заслужить звание философа в быту, не нужно, да и недостаточно иметь философское образование. Нужно иметь мировоззрение определенного рода. А точнее, такое, которое позволяет тебе жить не так, как все. И не важно даже, чем это мировоззрение отличается от мировоззрения окружающих людей, главное — оно действенно, оно требует жить иначе и менять жизнь.

Если человек, зовущий себя философом, живет как все и относится к жизни как все, он — не философ. Он — профессиональный философ. Можно сказать, что в жизни всех философов есть мгновения, которые они живут философами, а есть времена, когда они живут как все. Хотя бы как все профессиональные философы. Но мгновения истинной философии видны и узнаются даже в книгах. Некоторые книги целиком написаны в состоянии мистического приобщения к мудрости, в некоторых есть лишь куски прозрений, а в остальных нет ничего, кроме знаний и профессионализма.

Вот в такой мир, в такое море мне придется погрузиться, чтобы понять, что такое сознание на взгляд философов. И сначала я должен буду распрощаться с профессиональной философией.

Почему распрощаться?

Подумайте сами: если среди нас есть кто-то, кто познал истинную мудрость, то может ли говорить истину тот, кто рассказывает о познавшем? Точнее, кто рассказывает о том, что познал тот? Может ли пересказ приближаться к прозрению?

Там, где нет прозревших истину, все профессиональные рассуждения истинны, если соответствуют каким-то условиям и требованиям к профессиональному рассуждению. Но эти же сами рассуждения становятся ложными, точнее, неистинными, если кто-то прозревает. Прозрение превращает обычные знания в ложь. Но оно не отменяет их. Вместе: обычное знание — профессиональное знание — прозрение — составляют луч, ведущий в определенном направлении. В направлении мудрости, истины, того Мира, откуда мы все когда-то пришли и куда однажды должны вернуться. Философ и профессиональный философ нужны друг другу и нам, потому что по отдельности они показывают лишь места, а вместе путь. Профессиональный философ — это еще не философ, но уже и не я, не человек привычки и быта. Оттолкнувшись от себя, от своего бытового понимания мудрости, начну с профессионалов, с моря профессиональной философии.

Что считают профессионалы философией, если оставить древние и забытые разговоры о Богах и мудрости?

Вообще-то к философии относили, а иногда относят и сейчас, множество наук. Когда-то философия была вообще всей наукой, которой располагали люди. Но с тех пор, как из нее ушли точные и естественные Науки, считается, что к ней относится и этика, и эстетика, и логика, и психология. Но мы все эти Науки оставим за бортом. Пусть они живут своей жизнью. На самом деле философия состоит лишь из двух частей. Из онтологии и гносеологии.

Онтология, или как ее называли в древности, первая философия, после Аристотеля превратилась в метафизику. Но это вряд ли верно. Онтология — от онтос — бытие, — это наука о том, что есть, то есть о Мире. И если понимать ее так, то, безусловно, главной ее частью является физика в том древнем значении, которое происходит от греческого фюзис — природа. Следовательно, исходно онтология — это и физика и мета-физика. Это знание устройства Мира.

Гносеология же — от гнозиса, способности познавать, — это наука о том, как человек познает этот мир. Или о том, как мир проливается в человека.

В сущности, можно сказать, что мудрость для древнего человека состояла из двух частей — знания мира и знания образа мира, то есть знания себя. Ведь ему приходилось решать задачи выживания в этом мире. Вот так и увязываются обе части: чтобы выжить в мире, нужно знать мир и уметь решать его как задачу. А для этого нужно знать, как я их решаю, и уметь учиться, то есть обучать себя решать их все лучше. Отсюда требуется понять, как устроено то, чем я решаю эти задачи.

Если вы приглядитесь, то поймете, что мое понимание и онтологии, и особенно гносеологии чуточку отличается от общепринятых определений, которые я еще приведу. Но не забывайте, у меня нет задачи написать еще одну книгу о философии. Мне некогда путаться в том, что философы профессионально запутали и без меня. Мне нужно решать свою задачу, а для нее подходит только такое понимание философии. Его-то я и буду выискивать во всех тех пирамидах книг, что написаны за последние тысячелетия.

Но прежде, чем перейти к этому, давайте отсечем лишнее. Решите, нужно ли нам знание устройства мира, если наш путь идет через самопознание? Наверное, да, но явно наука познания пока важнее. Поэтому я буду исходить из того, что моего жизненного опыта и бытового знания мира мне будет достаточно, пока не возникнет явной потребности в более глубоких знаниях. Поэтому я оставляю онтологию в стороне, и пока буду говорить только о познании.

Иными словами, мой вопрос к Философии таков: что знает о сознании философская теория познания, а точнее, та часть философии, которая изучает, как устроен человек?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.