Глава 3 Уши

Глава 3 Уши

Цель: тишина

Сегодня вечером мы взяли наших троих сыновей в Benihana. Благодаря неповторимому зрелищу (еда, которая появляется буквально из воздуха, ножи размером с мачете) это их любимый ресторан. Но безопасным для здоровья его не назовешь.

Во-первых, еда – буйство соли и жира. Во-вторых, дым от жаровен, который заполняет зал и выедает глаза.

Но прежде всего я обращаю внимание на шум. Шипение соевого соуса на жаровне, нарастающий гомон толпы. И мои дети, храни их бог. Как они шумят! Это за гранью понимания. (Всякий раз, когда я прошу Зейна вести себя тише, потому что мама прилегла отдохнуть, он вбегает в ее комнату с воплем «Тихо! Тихо!».)

Сегодня они принесли пластиковые рожки, которые им подарили на дне рождения у друга. Какой необычный сувенир! Почему бы не выдавать детям по пачке Marlboro и набору лезвий? Возможно, этот вариант понравился бы мне больше.

Они трубят не переставая с того самого момента, когда мы забрали их с праздника. Такое ощущение, что меня сопровождает личный южноафриканский футбольный стадион[54]. Только перед тем, как принесли закуски, нам удалось отобрать у детей эти ужасные дудки.

О боже, как шумно в мире. Работая над проектом, я понимаю это все отчетливее. Только прислушайтесь, вам хватит часа: чириканье СМС, гудение самолетов, грохот грузовиков, доносящиеся сквозь помехи голоса телеэкспертов, звуковые заставки ноутбуков, хруст при жевании так называемой еды – неестественно оранжевых снеков.

Я много читал и знаю, что это не пустяк. Нет, шум – одна из серьезных недооцененных угроз здоровью современного человека, которая вредна не только для слуха, но и для сердца и головного мозга. Это пассивное курение для наших ушей. Некоторые говорят: хуже, это иприт[55] для нашего слуха.

Шумовое загрязнение не считают угрозой номер один. Во имя борьбы с ним не устраивают парады, не раздают ленточки, знаменитости не произносят речей. Но небольшая группа отважных, слегка эксцентричных людей решилась подняться в атаку. Среди них «Мамаша Джонс»[56] этого движения Арлин Бронзафт, профессор психологии Городского университета Нью-Йорка. Она соглашается принять меня в своей квартире на Ист-Сайде.

Бронзафт, миниатюрная женщина с короткими каштановыми волосами, живет в квартире, которая, естественно, защищена от большинства городских шумов. Она увешана фотографиями любимых Бронзафт Yankees[57] и столь же любимого внука (на его недавней бар-мицве[58] звучала приятная негромкая музыка).

– Моя дочь сказала музыкантам: «Если вы будете играть слишком громко, моя мать лишит меня наследства», – рассказывает Бронзафт.

Мы сидим у нее на кухне и обсуждаем шум.

Чем плох этот мир, наполненный децибелами?

– Самое очевидное – нарушения слуха, – говорит она.

Около 26 миллионов взрослых теряют слух под воздействием шума. И с распространением наушников-«вкладышей» их число будет только расти.

Даже не пользуясь вставными наушниками, с возрастом мы слышим все хуже, поскольку чувствительных волосковых клеток внутреннего уха становится меньше. Младенцы слышат звуки частотой до 40 кГц, взрослые в среднем – до 20 кГц. Прежде всего мы теряем способность различать высокие звуки, то есть голоса женщин и детей затихают первыми, как если бы Господь Бог был У. К. Филдсом[59].

Нарушения слуха уже проблема, но не самая насущная. Шум оказывает неожиданно мощное воздействие на сердечно-сосудистую систему, способность концентрироваться и вызывает стресс. На минуту вернемся к нашим первобытным предкам. В те времена громкий шум сигнализировал об угрозе (о свирепом мастодонте, например). Поэтому шум вызывает острую стрессовую реакцию: высокий адреналин, высокое давление. Сегодня громкие звуки атакуют нас почти весь день, а значит, мы испытываем стресс почти беспрерывно. В одном из обзоров я прочитал, что люди, испытывающие воздействие шума на работе, страдают от проблем с сердцем в два-три раза чаще, чем те, кто работает в тихом окружении.

На кухне у Бронзафт что-то начинает громко стрекотать.

– Что это за звук? – спрашиваю я.

– Это холодильник, – отвечает она. – Меня потрясло, когда я обнаружила, что он так шумит.

Шум не только вредит ушам и сердцу, но и умственной деятельности.

Наши мудрые отцы-основатели знали это уже в XVIII веке.

– Когда они писали Конституцию в Зале независимости в Филадельфии, они понимали, что шум повозок и лошадиных копыт, цокающих по булыжнику, может их отвлекать, – рассказывает Бронзафт. – И чтобы уменьшить шум проходящего транспорта, булыжную мостовую засыпали землей.

Правильно. Шум – это непатриотично. (И вполне может быть, что шум – основа фашизма. Я знаю, что Гитлер признавался: без громкоговорителя он не смог бы завоевать Германии.)

Бронзафт одной из первых научно доказала, что шум мешает умственной деятельности. В 1970 году она работала консультантом по транспорту в мэрии Нью-Йорка и участвовала в разработке схемы метрополитена. На шумовое загрязнение при этом она совершенно не обращала внимания. (Как ни странно, Бронзафт, по ее словам, не особенно чувствительна к шуму. Он заинтересовал ее только как угроза здоровью граждан.)

Свое основополагающее исследование она провела в одной из государственных школ нью-йоркского района Вашингтон-Хайтс. Некоторые из классных комнат выходили непосредственно на железную дорогу. Каждые пять минут ученики слышали, как проходит поезд. Окна других классов смотрели на противоположную сторону, удаленную от источника шума. Разница? К шестому классу дети, которые занимались в тихих помещениях, практически на год опережали своих сверстников по навыкам чтения.

Впоследствии ее выводы – применительно к школьникам и к взрослым – нашли подтверждение во множестве других исследований. Как пишет Джордж Прочник, даже «умеренный шум (в том числе исходящий от источников белого шума – кондиционеров и телевизора, работающего в фоновом режиме) может, в частности, затруднять освоение детьми языков».

Когда Бронзафт начинала, движение против шума воспринималось как что-то среднее между приверженностью органической еде и требованием одеть греческие статуи. Сегодня оно как никогда близко к мейнстриму. Появились потолки с шумоизоляцией, предупреждения на товарах; меняются маршруты авиаполетов. Под огнем критики оказались ветровые турбины, трассы для мотокросса[60] и садовые пылесосы.

– Это проблема не только больших городов, – говорит Бронзафт.

Мы беседуем уже два часа. Бронзафт, может, и борется против шума, но ее не назовешь тихой, молчаливой женщиной. Она любит поговорить.

Она делится со мной сюжетом своей неопубликованной повести о пожилой женщине, убитой шумными соседями. Повесть называется «Громкая смерть».

– Есть ли там секс? Да, есть. Мои дочери не смогли это читать. Описания шума? Да. Там есть убийство, есть тайна, но нет вымысла. Для этого я слишком серьезна.

Я перебиваю Бронзафт и говорю, что мне нужно забрать детей из школы. Прощаюсь с ней, сажусь в автобус и еду домой, стараясь не обращать внимания на грохот и лязг транспорта.