1. Мой личный путь открытий
1. Мой личный путь открытий
Я никогда не думала, что у меня будет ребенок, не пользующийся подгузниками — это в наше-то время, когда слова «покупаем подгузники» стали синонимом к словам «родили ребенка». Когда 15 лет назад в мою жизнь впервые вошло благословенное материнство, я была уверена, что всем детям нужны подгузники, а потом — приучение к горшку. Я и представить себе не могла другой альтернативы — разве что дебаты на тему «Что лучше — подгузники или марлевые пеленки?» Тогда я считала, что новорожденный не может управлять своими мышцами и что осознанное регулирование «процессов» писания и какания начинается только к 2-м годам. Ожидать от ребенка большего означало бы насилие и стресс, вызывающий различные расстройства. Конечно же, я стремилась этого избежать.
С тех пор я пересмотрела все свои взгляды на эту тему. Мой второй сын (как и миллионы других новорожденных по всему миру) не испытывал никаких трудностей с осознованием потребности пописать — покакать. Он прекрасно чувствовал свое тело и контролировал его функции. Мы понимали друг друга с самого рождения и могли договориться, поэтому уже с 4-х месяцев он был освобожден от подгузников. А моя самая маленькая дочка не пользовалась ни пеленками, ни подгузниками с того момента, когда родилась. И все последствия были только положительными — укрепленное взаимное доверие и тесная связь между мамой и малышами. Дети отлично себя чувствовали и были уверены в себе и в своем теле. Я добавлю еще немного бонусов: это масса сэкономленных денег, меньше уборки и стирки, а также экологическая чистота.
Первый ребенок: рожден дома, вскормлен грудью, выношен на руках и… в подгузниках из ткани
Когда я ждала своего первого сына, я была юной и полной энтузиазма. Мысль о материнстве приводила меня в радостный и священный трепет. Как и многим другим мамам, мне хотелось все делать «правильно». Для меня это означало — растить ребенка наиболее естественно и следовать влечениям моего сердца. Мне было важно, чтобы малыш был счастлив и чтобы мои поступки были в гармонии с моими инстинктами и интуицией. Еще до рождения малыша я уже знала, что рожу его дома, и буду долго кормить грудью. Я также знала, что буду носить ребенка на руках, держать возле сердца, а ночью класть его спать в нашу семейную кровать.
Я очень тщательно изучила вопрос подгузников (по крайней мере, мне так казалось) и наконец выбрала тканевые подгузники с мягким хлопковым слоем внутри и шерстяным слоем снаружи. Для меня было важно, чтобы обучение «туалетным делам» не сопровождалось насилием, давлением или чувством стыда. Я старательно читала литературу. Всей душой я хотела уважать потребности своего ребенка, ритмы его тела и естественное «расписание».
Мой первый сын рос в подгузниках из ткани в соответствии с последними, «мягкими» советами по приучению к горшку. «Подожди, пока ребенок не покажет свою готовность. Не начинайте рано. Не давите, не будьте грубыми. Пусть ребенок ведет вас за собой, но не раньше 24 месяцев» и т.д. В это время я верила, что именно так и надо. Мне казалось, что это самый естественный, самый близкий природе подход и что именно так малыши растут уверенными, хорошо контролируя свое тело. Я не жалею ни об одной минуте ращения своего маленького сына, который сейчас возвышается рядом — красивый молодой мужчина на голову выше меня. Но я знаю, что если бы я вернулась в те дни, я не стала бы покупать подгузники совсем.
Другой ребенок — и другой подход
Осенью 1996 года я с удовольствием ожидала второго ребенка. Теперь я была «опытная» мамаша. Я уверенно себя чувствовала в материнстве и воспитании, но продолжала свой поиск и задавала себе новые вопросы, стремилась к новой высоте. После глубоких внутренних размышлений я приняла осознанное решение родить ребенка дома. Я уже знала, что буду кормить его грудью, пока не начнется естественная инволюция. (Прим. переводчика: естественное прекращение лактации в 2-3 года.) Я знала, что он будет спать в постели родителей и что всю «ручную фазу», первые 6 месяцев, мы будем постоянно носить его на руках. Своего первого ребенка я тоже носила на руках, в этот раз я хотела максимально увеличить контакт «кожа к коже». Я сама сшила слинг (лоскутный держатель — для того, чтобы носить ребенка при себе) и мне не хотелось, чтобы дома между мной и маленьким была какая-либо одежда. Я уже знала, что ребенок у тела матери НЕ нуждается в одежде, т.к. мама достаточно согревает его своим теплом, дарит малышу комфорт и чувство защищенности.
Еще будучи беременной, я купила 12 подгузников из ткани. В это время я все еще верила, что подгузники неизбежны. Мне хотелось, чтобы эта прокладка между мной и ребенком была максимально нежной и естественной, как только можно.
А нужны ли нам подгузники? Ставим необходимость под сомнение
Неожиданно я и мой муж почувствовали некое несоответствие в первый же раз, когда взяли в руки подгузник для новорожденного. Это было как-то странновато. В этот раз мы были подготовленными, естественными родителями. Мы осознанно избегали бутылочек, сосок, врачебной помощи при родах. Мы знали, что мамы и младенцы нуждаются друг в друге, что эта нежность, интимность и радость обогащает их взаимно: это нужно и маме, и ребенку. Мы не хотели, чтобы между мной и маленьким было много одежды — лучше, чтобы ее не было вообще. И теперь для нас стало очевидно, что подгузник сюда не вписывается, это несколько «из ряда вон».
Мы переглянулись и спросили друг друга: а вообще нужны нам подгузники?
Когда я начинала писать эту книгу, мне стало интересно: а как саму меня когда-то приучали к горшку? Я всегда знала, что меня очень рано «освободили» от подгузников и хотела выяснить, как это происходило. У меня с детства не было страхов и чувства вины, связанной с естественными потребностями тела. Я позвонила моей маме и была очень удивлена. Оказалось, что мама изобрела свой собственный вариант естественной гигиены малышей. Моя мама никогда не читала книг о воспитании детей, об уходе за ними и, в частности, о приучении к горшкам. У нее была своя теория: она заметила, что все детишки не любят подгузников. Руководствуясь своей интуицией, а также наблюдением за поведением меня и моего брата, она начала сажать нас на горшочек с шести месяцев и показывала нам «намекающие знаки». У нее было хорошее чутье, мы взаимно наслаждались пониманием. На этой фотографии мне 15 месяцев, моему брату 2,5 года. Ни один из нас давно не носит подгузников. Мы оба начали самостоятельно ходить в туалет в возрасте чуть больше года.
Кроме того, нам не нравилась мысль о том, что малыш будет лежать в грязном, запачканном подгузнике — пусть даже недолго. Разве выделения не должны быть отброшены от тела немедленно? Зачем хранить их при себе? И потом, кто из взрослых добровольно захочет 24 часа в сутки находиться в огромном толстом подгузнике, размером с треть нашего тела? Зачем нужна вся эта массивная прокладка между ног — ведь она парит, мешает движениям, стесняет животик?
Лично я хотела максимальной свободы — чтобы наслаждаться контактом «кожа к коже» так близко, как только это возможно. Если мы изолируем определенную часть тела ребенка, то какое сообщение мы невольно ему посылаем? На какие мысли наведем, регулярно пряча часть тела в подгузник на протяжении года, двух, трех? Как мы этим влияем на восприятие ребенком собственного тела, на его будущую сексуальность? И потом, на самом ли деле подгузник упрощает жизнь родителей и ребенка?
Все детишки так или иначе показывают, что подгузники им не нравятся. Как же нам ответить на естественное желание ребенка жить без подгузника так, чтобы это было гигиенично и в то же время уважительно к малышу?
Спустя годы мы с мужем знаем ответы на все эти вопросы. Мы скептически смотрим на всевозможные изобретения и «улучшения», придуманные «цивилизованным миром». Вместо этого мы верим в красоту естественных путей, проверенных тысячелетиями. Я поняла, что чем меньше лично я вмешиваюсь в ход естественных законов Жизни, тем счастливее я становлюсь.
Этот подход — не ставить природе препятствий, не вмешиваться в естественный ход событий — работает во всех областях нашей жизни. Поначалу мы всего лишь отказались от сосок и бутылочек, а потом перешли к более общему — к совершенно новому стилю воспитания детей. Стилю, полному нежности, взаимного понимания и отказа от жесткого родительского руководства. Чем больше я прислушиваюсь к своим собственным инстинктам и внутренним знаниям своих детей, тем свободнее течет моя энергия. Мы прекратили строить жесткую искусственную дисциплину, впустили в наш дом воздух свободы. И знаете, мы все почувствовали вдохновение!
Как же началась наша свобода от подгузников? После долгих воспоминаний и размышлений я поняла, что в такой практике нет ничего необычного. Путешествуя по Индии и Африке, я везде наблюдала маленьких детей без подгузников. Видела совершенно голеньких новорожденных, путешествующих на груди у своих мам — на природе, на улицах и даже в автобусах! Помню, как мы ехали однажды в автобусе, совершающем 24-часовое турне. Рядом с нами путешествовала семья индийцев, облаченных в сари, с крошечным полуголым малышом. На ребенке не было подгузника, но цветное сари его мамы всю дорогу оставалось без единого пятнышка. Я тогда особо не обратила внимания, как и почему это происходило, но запомнила сам факт. А теперь я начала спрашивать всех и каждого, кто хоть что-нибудь понимал в науке высаживания. Мне серьезно помогла моя подруга из Индии, объяснившая по телефону сами основы. Оказывается, матери в традиционных культурах так тонко ощущают потребности своих деток, что точно знают, когда «дело» состоится в следующий раз. Они могут «договариваться» с самыми крошечными детьми, которые вообще еще не говорят! И когда автобус делал остановки, — пояснила моя подруга, — тот ребенок высаживался в кустиках возле автобуса. Его родители помогали ему «намекающим звуком»! Так ребенок проделал все большое путешествие. В этих культурах понимать ритмы ребенка так же естественно, как дышать.
Мы доверились своим инстинктам и решили попробовать
Чем больше мы размышляли на эту тему, тем более естественным казалось нам совсем снять с ребенка подгузник. Потребность прислушаться к природным детским ритмам, понять их, установить прочную взаимосвязь хорошо вписывалась в нашу общую теорию естественного, мягкого воспитания. У нас было маловато, конечно, информации, и вокруг нас так никто не поступал. Но мы знали, что такое в принципе бывает, и знали, что неразрывная связь матери с новорожденным идет им обоим на пользу.
Нам серьезно хотелось попробовать.
Без какого бы то ни было плана, без модели, события потекли своим естественным путем. Ранним январским утром, после интенсивных, но таких радостных двухчасовых родов наш ребенок появился на свет. Он свободно вышел в наши любящие, ожидающие его руки; роды проходили дома. Мы не пеленали своего ребенка и даже не одевали ему одежды; эта мысль даже не приходила нам в голову — настолько это было неуместно. За окном трещал январский мороз, но внутри огоньком сияла печка, наполняя наш дом теплом. В доме было несказанно уютно; и самые близкие люди — новорожденный, мама и папа созерцали друг друга. Мы с ребенком лежали в постели без одежды, наслаждаясь контактом «кожа к коже», и взаимно радовались общению.
Забудьте все, что написали педиатры об «одном первом часе, когда мать и дитя устанавливают контакт»! Мы отказались от целого мира на неделю. Наш дом светился неведомой, прекрасной силой. И эта энергия, появившаяся возле нас после рождения, защищала нашу семью, словно кокон.
К нам домой заходили только избранные гости. Это были близкие друзья, не нарушающие своим присутствием сложившуюся нежную атмосферу. Наш ребенок все еще оставался без всякой одежды, и друзья весело шутили о том, каким большим уже будет наш малыш, когда мы его оденем в первый раз. Фактически, мы впервые одели его только в возрасте трех недель, ради недолгой прогулки — а потом снова раздели. Даже самая нежная одежда, казалось, не подходила для этого крошечного, деликатного малыша. И даже самый мягкий из подгузников казался грубым и недостойным.
Мы растили малыша, совершенно не надевая на него одежду. Наш ребенок жил в доме голенький, постоянно находясь на руках у нас с папой; мы его бережно обнимали в контакте «кожа к коже». Выходя на прогулки, я не одевала ребенка. Я прижимала его к себе, укутывала специально приспособленным держателем — слингом. Поверх я надевала мягкий свитер с V-образным вырезом — так, чтобы лицо ребенка было на свободе. Этот просторный свитер я носила на последних месяцах беременности. Моя теплая зимняя куртка дополняла композицию. Так мы и гуляли — без подгузника, без детской одежды и в контакте «кожа с кожей». Пару пуговиц куртки я оставляла расстегнутыми — так, чтобы маленький мог дышать (важная деталь!). Наш малыш совершенно не замерзал и прекрасно себя чувствовал. Гуляя, я размышляла о важности контакта «кожа к коже». Этот метод признан официально, он применяется в роддомах для выхаживания недоношенных новорожденных и называется «метод кенгуру». С методом «кенгуру» детишки быстрее поправляются, выхаживаются, лучше набирают вес. Но ведь тем, кто родился в свои сроки, мягкий контакт тоже нужен и полезен! Он и мамам полезен, сам по себе. Обнимая ребенка руками, я чувствовала тепло и умиротворение.
Гуляли мы без подгузника и выходили так, чтобы маленький уже успел сделать свои «дела» — и большое дело, и маленькое. Наши прогулки длились недолго. В основном, мы гуляли возле дома. Я всегда успевала прибежать домой раньше, чем «дела» состоялись в следующий раз. Дома мы разворачивали малыша, помогали ему «сходить». Дома я носила ребенка на себе, укрыв сверху теплой фланелью и положив под попу еще одну фланель или старое полотенце. Только случайно — всего один раз! — мы воспользовались тканевым подгузником, который я купила еще до рождения сына.
С самого рождения мы начали применять то, что потом я назвала «Метод Естественной Гигиены Малышей». Мы высаживали ребенка, бережно держа его под ножки. Так как я все время носила его на руках и одежда не мешала нам сознавать движения друг друга, я прекрасно понимала намерения крохотного сына. У него сложились некие образцы поведения при тех или иных пожеланиях; его намерения были мне ясны и понятны. Когда я замечала, что ребенок «готовится», делает специальные нежные движения, я подсаживала его в определенной позе. Если я не успевала, я все равно сажала его в нужную позу, даже если сын уже начал «делать дело» — причем у меня были специальные куски ткани, разложенные по дому на моющихся ковриках. Это было нужно для того, чтобы не бегать далеко и обходиться без суеты.
Кроме того, мы говорили «намекающие звуки». Я и мой муж говорим на двух языках, но для этих дел использовали интернациональные «пи-пи» и «а-а». Поначалу мы просто комментировали так «делишки» когда ребенок «ходил» сам, но потом начали использовать звуки как приглашение «сходить». Мы неплохо «договаривались». Потом я узнала, что именно так поступают мамы по всему миру.
Наша жизнь без подгузников
Когда маленькому было всего несколько недель, я заметила, что он четко понимал слово «а-а». Стоило мне его произнести, как малыш готовился «ходить»! Он понимал меня, отвечал на это слово. Он осознавал свое тело и уже мог координировать эти действия. Теперь я начала иногда одевать сыну подгузник из ткани — без непромокаемого слоя. Но был ли так нужен подгузник? Однажды утром, когда сыну было три или четыре месяца, я внезапно почувствовала, что ему нужно «по-большому». Я мгновенно сняла я него подгузник и сказала «а-а». И сынуля ответил! Я подумала: «Неплохо, надо бы это запомнить как образец». Для меня это фактически был конец «эры подгузников», а также конец непрерывной стирки тряпочек и нашей одежды. Только один раз (лишь один!) наш ребенок случайно покакал в штанишки — когда мы путешествовали в машине.
Теперь я все время понимала, как и когда сын захочет «по-большому». Для меня это было забавно — наше нежное чудесное взаимопонимание. Я начала регулярно высаживать сына над горшочком. Оглядываясь назад, сейчас, спустя несколько лет, я понимаю, что так надо было поступать с самого начала.
Понимание «по-маленькому» проходило для меня чуть сложнее, т.к. это — более тонкий процесс. Где-то в возрасте двух недель я начала внимательно следить, как и когда ребенок «ходит», запоминать образцы его поведения. Я заметила, что в этом есть свое «расписание», гармония и симметрия. Я все время следила за тем, чтобы между мной и ребенком была внутренняя, интуитивная связь и чтобы ничто ее не портило. Я старалась почувствовать, интуитивно догадаться, когда придет пора «по-маленькому» и подсаживать ребенка в это время. Я подбодряла сына «намекающим звуком», издавала «пс-пс» когда он писал самостоятельно, и когда я его приглашала.
Потихонечку, как-то незаметно и само собой, наши хаотичные и случайные «дела» выстроились в ясную и понятную картину. Я все время старалась быть с ребенком вместе, быть как одно целое и теперь пришла награда: я понимала его потребности так же четко, как если бы они были мои.
(Это желание — быть с ребенком вместе, быть как одно целое — абсолютно естественно для всех матерей, просто многие не дают ему разгореться. В частности, этот инстинкт гасится при медикаментозном вмешательстве при родах и последующем разделении матери и ребенка. — Прим. перев.)
Сохраняем сухой семейную постель
С самого рождения наш малыш спал в семейной постели с папой и мамой. Когда он только-только родился, мы положили его на впитывающее одеяльце из мягкой фланели. Мы укрывали свою постель непромокаемыми ковриками и одеялами из овечьей шерсти, закрывая все это фланелевыми тканями. Первое время я меняла покрытия по нескольку раз за ночь. В это время я еще не понимала, что ребенка можно высаживать и среди ночи. Тем не менее, наш ребенок никогда не лежал подолгу испачканным: сделав «дело», он ворочался, и я немедленно поднималась. Нежно приподнять ребенка и сменить под ним коврик было гораздо проще, чем переодевать подгузники, как это было со старшим сыном; а мытье попы занимало меньше времени. Наш малыш сверху был укрыт мягким одеялом из хлопка; без него крохотные мальчишки могут все вокруг забрызгать. Да, в то время я еще не понимала, что еще более просто взять ребенка и отнести «делать» туда, куда надо.
Где-то в возрасте четырех месяцев сын начал часто ворочаться во сне. Как правило, все новорожденные даже во сне осознают свою потребность «сходить» (если это осознание еще не подпорчено подгузником, что происходит в 5-6 месяцев). Наш малыш тоже прекрасно все понимал, и просыпался, когда ему было «надо» — но категорически возражал против моей помощи и отчаянно сопротивлялся. Уважая детскую потребность в независимости, я оставила ребенка в покое и начала одевать ему на ночь подгузник из ткани. Вскоре я заметила, что ребенок ходит в подгузник «по-маленькому» всего 1 раз за ночь, приблизительно в одно и то же время — около 12 ночи. Тогда я начала снимать с сына подгузник после двенадцати, и оставшуюся часть ночи малыш спал голеньким и сухим. «Большие дела» среди ночи бывали редко, но для них сын просыпался и «просился» — карабкался мне на руки, ожидая высаживания в «правильном» месте.
Когда сын немного подрос, я начала высаживать его в ванной по ночам, а также вечером, перед сном, когда видела, что малыш засыпает. Теперь в доме по ночам было прохладно, и я начала укрывать сына на ночь одеялом. Мне стало ясно, что его первоначальные «ночные протесты» были вызваны именно холодом в комнате: малышу не хотелось выходить из уютной постели. По ночам я кормила малютку своим молоком, а затем носила в ванную для «дела». Потихоньку мы нашли взаимопонимание в ночных высаживаниях! Где-то с 6-7 месяцев наш ребенок начал спать всю ночь без подгузников, и практически всегда оставался чистым и сухим. Вскоре он начал специально будить меня, сопя, перекатываясь или садясь на постели.
Иногда было легче, иногда — сложнее. Вот две записи из моего дневника тех времен: «Что-то я устала: сын отчетливо попросился в 4 часа утра, а я намеренно подождала, пока он „сходит“ в подгузник» и «Как чудесно: сыну нравится спать сухим и чистеньким; он специально меня поднимает». Были, конечно, моменты усталости, но они быстро проходили. Все-таки ничто не могло заменить то особое, чудесное ощущение взаимного понимания.
Папе тоже понравилось!
Когда маленькому было только 5 месяцев, я попала в автомобильную аварию. Меня поранило, и довольно долго я не могла сама высаживать сына. Нашему папе пришлось взять ответственность на себя.
В первое время отец рассчитывал только на мои подсказки. Помню, как я кричала: «Ему надо пописать!» через весь дом или сад. Но потом они оба как-то начали договариваться между собой. У них сложилось своеобразное понимание, которое забавляло их обоих. Мой муж и раньше любил носить сына на руках, ему нравился контакт «кожа к коже». Теперь, участвуя в высаживании, он весело проводил время. Вдвоем они смеялись, напевали и посвистывали. Мне это напоминало детскую песенку о том, как два барашка «ходят» на травку и дразнят бабочек. Мой любимый согласился со мной, что подобные занятия укрепляют дружбу родителей с малышом, а также развивают в ребенке уверенность в себе. Постоянная необходимость прислушиваться к ребенку своим сердцем, несомненно, идет всем на пользу.
Продолжаем свою жизнь без подгузников
Где-то в возрасте 5-6 месяцев мы практически перестали пользоваться подгузникам днем, и только иногда пользовались ими ночью. Почему-то я обнаружила для себя, что на прогулках мне легче быть «на одной волне» с ребенком, чем дома. В непривычных обстоятельствах мои чуткость и внимательность резко обострялись, и мне было проще уловить ритмы моего малыша. Мы как-то ухитрялись ходить без подгузников в гости к друзьям, ездили в небольшие поездки и даже побывали за границей. Первое время мы ходили только к близким друзьям, принося с собой моющийся коврик, но потом заметили, что в гостях желание избежать «конфуза» резко обостряет родительскую чуткость. Теперь мы перестали брать с собой и коврики, и подгузники. Все было нормально! И еще до того, как ребенку исполнился год, я успешно продала его многоразовые тканевые подгузники за хорошую цену, т.к. они были почти как новые.
Конечно, не всегда все было гладко. Иногда случались целые полосы «промахов» и «конфузов». Как-то неожиданно наше взаимопонимание давало сбой. Это случилось, к примеру, тогда, когда малыш заболел. И еще тогда, когда мы совершили довольно большое путешествие, измотавшее всю нашу семью. Каждый раз самым сложным оказывалось найти истинную причину «отступа назад», однако стоило лишь найти причину, как проблема решалась сама собой. Была еще полоса «промахов» в период между тем, как сын начал ходить и самостоятельным использованием горшочка — полоса, которая неожиданно прекратилась на следующий день после первого дня рождения. В день рожденья наш малыш увидел ребенка постарше, самостоятельно сходившего на горшок. На следующее утро наш ребенок подошел к горшочку, стоявшему в гостиной… и действительно сам его «обновил». Поначалу сын ходил на горшочек с помощью взрослых, потом самостоятельно, а потом начал посещать туалет. Весь процесс взросления длился плавно и постепенно — так же плавно, как отлучение от груди.
Наш ребенок понимал функции своего тела и мог ими управлять задолго до сроков, рекомендованных производителями подгузников. На горшочек он ходил добровольно: без нашего командования, без принуждения и без аплодисментов. Нам не нужно было ни награждать его, ни стыдить. Для него это было нормально и естественно. Даже когда сын подрос, ниточка между нами не порвалась; мы по-прежнему понимали друг друга и могли договориться. Я сейчас не верю в то, что раннее принуждение к горшку сопровождается принуждением или вызывает какие-либо расстройства! Если бы это было так, от подобных расстройств сейчас страдала бы половина «нецивилизованного» мира.
Совершенное мной «открытие» побудило меня написать целую книгу. Научившись высаживанию, я заметила, что мои душа и сердце сейчас больше открыты ребенку, и я стала более чуткой. В этом есть своя красота — перестать действовать машинально, и открыть свое сердце всему миру. Постоянно прислушиваться к малышу не всегда бывает легко, но игра стоит свеч — ведь теперь вы становитесь ближе к тому, кто для вас дороже всего на свете. Практика естественной гигиены прекрасно дополняет кормление грудью по требованию. Вместе они создают прекрасную картину оптимального ухода за новорожденным.
Я горжусь собой, потому что знаю, что благодаря естественной гигиене мой сын избежал многих проблем. У него не было раздражений или опрелостей кожи, не было чувства дискомфорта от подгузника, не было проблем, обычных для позднего приучения к горшку. Самое главное, пожалуй, то, что «дела туалетные» не превратились для нас в проблему в более старшем возрасте, и не отвлекали на себя внимание, мешая ребенку изучать мир. Сын рос крепким, здоровым, уверенным в себе, и мне не приходилось стыдить его или ругать, а также нарушать его игры в более старшем возрасте. Наши отношения до сих пор полны любви, доверия и безмятежности.
Если бы у меня был шанс начать все сначала, я бы повторила все это заново. Это было забавно, это было очень симпатично — держать такого крошечного сына, шептать ему «пс-пс» и видеть, что малыш тебя понимает. Как это отличается от «традиционной» практики смены грязных подгузников «по факту»!
Дописав свою книгу до точки, я несу ее в издательство. Я опять в большой кофте — ведь теперь во мне растет новый малыш. И я точно знаю, что мой третий ребенок (в этот раз девочка) будет жить без подгузников с самого рождения.