Эротизм ранней молодости

Эротизм ранней молодости

Для того чтобы понимать сексуальную тематику в шизофреническом мире, надо уметь погружаться в атмосферу юношеских переживаний. Быть может, наиболее типичной чертой юношеской эротики является диспропорция между мечтаниями и возможностями их реализации. В связи с гормональными перестройками периода созревания динамика эротического фантазирования оказывается более высокой по сравнению с другими периодами жизни. Не всегда мечтания выступают в явной форме; их содержание может подвергаться вытеснению либо сублимации. Одновременно любые формы их реализации бывают несоразмерно недостаточными, а самая легкая из них — автоэротизм возбуждает негативные чувства к собственной персоне и к сексуальной жизни. Образуются своеобразные «ножницы» между эротическими фантазиями и их реализацией. Фантазии прекрасны, а действительность половой жизни — отталкивающая. Тормозящие факторы социальной природы углубляют это расщепление.

Атмосфера таинственности и интимности, которая в большинстве культурных кругов окружает половую жизнь, а в определенной степени существует также у некоторых видов животных, возбуждает фантазию к созданию нереальных картин сексуальной жизни. Нереалистичность искажает пропорции. Дело доходит до демонизации сексуальной жизни. Она бывает более выраженной у мальчиков, чем у девочек.

Завеса таинственности, отделяющая объект влечения от испытывающего влечение, обусловливает то, что наряду с биологически детерминированной тенденцией «к» образуется тенденция противоположного направления. Предмет желания возбуждает одновременно страх и агрессию. Женщина становится колдуньей, вампиром, «орудием дьявола», своей красотой соблазняя мужчин, чтобы после любовных упоений пожирать их. В менее демонической форме она становится той, которая может высмеять (осмеяние является социальным умерщвлением), потребовать от юноши героических деяний, борьбы за нее и победы. Определенной защитой от амбивалентной установки к объекту любви является расщепление его на два отдельных объекта: «женщины-идеала» (которая вызывает возвышенные чувства, является воплощением красоты, добра и т. п.) и «женщины для секса» (которая удовлетворяет чувственность и «низкие влечения»).

На формирование сексуальной жизни влияют господствующие в данную эпоху или в данном культурном круге социальные представления и нормы.

Расщепление касается также и образа собственного тела. Гениталии становятся отдельной, автономной целостностью, управляемой собственными неизвестными законами, доставляющей наслаждение, но также беспокойство и страдание. Они концентрируют на себе внимание и чувства. Установка к ним оказывается амбивалентной, содержащей в себе любовь и ненависть. Напряжение противоположных чувств бывает настолько сильным, что вызывает фантазии о кастрации как единственном способе освобождения от этого источника постоянного беспокойства. Ампутация пениса является одной из частых форм шизофренического самокалечения.

Аналогичным образом расщепляется образ женщины — объекта влечения. Генитальная среда возбуждает амбивалентные чувства — влечение и одновременно страх или даже отвращение. Социальным проявлением этих противоречивых эмоционально-чувственных установок являются убеждения о «нечистости» женщины во время менструации у некоторых так называемых примитивных народов, страх, что во время полового акта пенис может быть захвачен находящимися во влагалище зубами, а в цивилизованных обществах — страх заражения венерической болезнью.

У девушек симптомы расщепления в сексуальной жизни реже встречаются и слабее выражаются. Зато влияние сексуальной жизни на формирование жизненной линии у них представляется более сильным. Эротика у них является главным критерием собственной ценности, как у мальчиков героика. Любить и быть любимой, быть может, является главной потребностью женщины. Отсутствие реального объекта любви она чувствует более болезненно, нежели мужчина; в этом случае она утрачивает смысл своей жизни; у нее возникает стремление к самодеструкции, от которого она защищается попытками принятия мужской, героической установки, что, однако, чувственно ее не удовлетворяет. Она оказывается перед чувственной пустотой, от которой может бежать в самоубийство либо иллюзорную жизнь, заключающуюся в судорожном цеплянии за маски социальных форм и обязанностей, внутренне, однако, чувствуя отсутствие жизни. Другим выходом может быть разрушение реального мира и замена его нереальным, в котором ее потребность имеет большие шансы удовлетворения. Эти замечания можно выразить в обобщенной формуле, что сексуальная жизнь у женщин не является расщепленной, как у мужчин, но зато легче, чем у них, приводит к расщеплению.