Сексуальные предрассудки

Сексуальные предрассудки

Я крайне застенчивая и стыдливая женщина. Мой муж ни разу не видел меня нагой. И не выразил ни малейшего желания видеть.

Эдна Эверейдж

Мы все получили ханжеское воспитание. Все ценности в нашем обществе были перевернуты с ног на голову: работа и социальная значимость человека – на первом месте, а сам человек как личность с его проблемами и совершенно естественными чувствами и желаниями – на предпоследнем. Рыться в чужом грязном белье, обсуждая на собрании «аморальное» поведение члена коллектива считалось у нас нормальным, а поговорить с любимым человеком о том, что может ещё больше сблизить и дать пережить непередаваемые ощущения, – считалось «стыдным».

Тема секса ещё десять лет назад была под запретом. Любое отступление от общепринятого стереотипа сексуального поведения расценивалось как «распущенность». Свое отношение к сексу родители прививали детям. О половом воспитании детей и подростков и речи не было. Родители, которых воспитывали точно так же, не только не говорили с детьми о проблемах пола, но и пытались оградить их от любой информации, и они получали её от своих сверстников в искаженном, циничном виде. Потом они вырастали, становились юношами и девушками, начинали жить половой жизнью, не зная даже азов нормальных сексуальных отношений. Стереотип сексуального поведения закреплялся. Нет ничего удивительного, что наши женщины ведут себя в постели скованно, противясь попыткам партнера разнообразить сексуальную жизнь, не любят своего тела и стесняются его.

Наших женщин с детства приучали не гордиться своим телом, а стыдиться его, они не умели и не смели подчеркнуть свою сексуальную привлекательность. Слово «сексуальность» имело оскорбительное значение. Говоря о женщине: «Она сексуальна», ханжи подразумевали «распущенность». Даже одежда в прежние времена регламентировалась. Мини-юбки, юбки с глубоким разрезом, вырез блузки, открывающий шею и чуть-чуть ложбинку груди, облегающий силуэт платья – все эти детали, подчеркивающие привлекательность женского тела, ханжи осуждали и расценивали чуть ли не признаком развратности женщины. Считалось, что это имеет своей целью привлекать внимание мужчин. А что плохого в том, что девушка (женщина) будет выглядеть сексуально?

О том, что тело достойно восхищения, что оно предназначено, чтобы дарить радость и наслаждение, – девочке (девушке) никто не говорил. Поэтому, став взрослой, она не любила своего тела. В постели она натягивала одеяло до ушей, чтобы не показать партнеру ни кусочка обнаженного тела.

Сейчас многие девушки уже не стыдятся своего тела, а гордятся им. Они ходят и в мини-юбках, и в шортах, и в обтягивающих лосинах, открытых платьях, майках и топиках, не носят бюстгальтер, иногда позволяют себе быть вообще без нижнего белья – и ничего страшного не произошло. Никто не бросается на них на улице, охваченный «животной страстью».

Молодежь уже избавилась от комплексов, свойственных старшему поколению, юноши не стесняются сказать девушкам, как они сексуальны и привлекательны. А девушки стали более раскованными. И нечего ханжам поджимать губы, осуждая новое поколение за «сексуальную распущенность». А имеют ли люди с задавленной сексуальностью, навязывать нормальным людям собственные взгляды?! Напомню одно мудрое изречение: «Чем плоть слабей, тем „нравственность“ выше…».

Ангелина, учительница биологии в школе, типичная ханжа и «синий чулок». Как она третировала бедных школьниц за малейшую «вольность» в одежде, в прическе, за макияж! Сейчас школьникам позволяется ходить в обычной одежде, и она с ностальгией вспоминала о тех временах, когда все девочки ходили в одинаковой школьной форме, а за мини-юбку или использование косметики ученицу даже в старших классах могли исключить из школы.

Будучи женщиной с подавленной сексуальностью, она мстила юным ученицам по-другому – занижала отметки по своему предмету. У девочки могли быть одни «пятерки» по всем предметам, а она с садистким наслаждением влепляла ей «тройку», которая шла в аттестат и могла помешать поступить в институт.

И никто не знал, что эта ханжа, гроза всех учениц и молоденьких учительниц, сама родила в 16 лет от случайного партнера, и её матери пришлось отправить её рожать в другой город к родственникам, а потом усыновить её ребенка, чтобы избавить дочь от позора. Тем не менее, замуж она так и не вышла и, очевидно, будучи сама опутанной комплексами и предрассудками, мстила всем, как могла.

В многообразии и жестокости этических запретов проявляется крайняя моральная неразборчивость и ханжество.

Г. Честертон