Михаил Шуфутинский. Минус тридцать!

Михаил Шуфутинский. Минус тридцать!

Чтобы начать сбрасывать вес, надо в первую очередь осознать, что он тебе мешает. Организм тоже должен это понять. И нужно питаться раздельно. Потому что когда ты в себя закидываешь все подряд, желудок не понимает, какой сок ему выделять. Есть правила — совершенно простые, но невероятно действенные. Первое: никогда не есть за компанию. Второе: есть только тогда, когда действительно хочется. Третье: если захотел есть — возьми стакан воды и выпей его. Через десять минут ты поймешь, хочешь есть или нет. Четвертое касается жиров и белков: не есть ничего тушеного, ничего копченого и жаренного на сковородке. Пятое: есть мясо, только приготовленное на открытом огне или в гриле. Шестое: питаться раздельно.

Главное — осторожность и постепенность. Худеть надо с умом, с головой. И чем старше становишься, тем труднее выбирать путь. В современном мире с его возможностями, с обилием вариантов лечения, диет, систем питания и прочего, нужно проявить свой интеллект — чтобы выбрать подходящее именно для твоего организма, и волю — чтобы не бросить следить за собой, за своим здоровьем. У нас одна жизнь, и по большей части от нас зависит, каким будет ее качество.

Про Михаила Шуфутинского я услышал задолго до того, как он стал известным исполнителем — причем известным как в Америке, так и в России. Мой старинный друг Максим Капитановский, музыкант, писатель, журналист и кинорежиссер, несколько лет работал под его руководством — был барабанщиком в ансамбле «Лейся песня!» И уже будучи звукооператором «Машины времени», неоднократно рассказывал о славных гастрольных поездках, забавных случаях из жизни артистов, в том числе и уважаемого Михаила Захаровича. А потом в СССР появились первые кассеты с записями «Атамана», популярность которого бежала впереди него. Сегодня же Михаил Шуфутинский — признанный лидер музыкального направления, которое у нас в стране именуют «шансоном», и один из самых уважаемых в этом бизнесе людей (несмотря на непростой характер).

Этот мальчик с грустными глазами — Мишенька Шуфутинский

Родители Михаила познакомились еще будучи студентами-медиками. Но сам он врачом не стал. Этому еврейскому мальчику выпало в жизни множество испытаний, судьба заносила его за десятки тысяч километров от дома, но он все же сумел найти себя, создать собственное серьезное дело и сделать свое имя суперизвестным. Причем сольной карьерой он занялся только тогда, когда ему уже было далеко за тридцать. «Надо же, — говорил мне Макс Капитановский, — в «Лейся песня!» Миша никогда не пел. Если что-то нужно было показать, садился за рояль и играл. Наверное, новая родина заставила…»

Конечно, Михаил Шуфутинский умел петь и до того, как уехал в Штаты, но занятие это для него, скорее, стало вынужденным. Он никак не мог вписаться в социалистическую систему. Вроде бы и получил уважаемую специальность дирижера, но занимался не совсем тем, что предусматривала эта профессия в нашей стране в начале семидесятых. Работал концертмейстером, ресторанным музыкантом, музыкальным руководителем эстрадного коллектива. В музыкальных кругах он был уже тогда человеком популярным, даже известным, и общался с множеством людей. В том числе и с теми, кто попадал в сферу внимания КГБ. Когда он окончил музыкальное училище, «компетентные органы» намекнули, что хорошо бы ему в преддверии визита американского президента Ричарда Никсона в Москву отправиться «подирижировать» в Красноярск.

Маленький Миша с мамой

Молодой специалист (ему тогда было чуть больше двадцати) не стал испытывать судьбу и уехал еще дальше — в Магадан, работать ресторанным музыкантом. Место непростое, скажем так, тяжелое, но все-таки давало возможность приличного заработка. Несколько лет он провел там и возвратился в Москву только летом 1974 года. Здесь он начал трудиться в качестве музыкального руководителя — сперва в популярном в то время квартете «Аккорд», потом в ансамбле «Лейся песня!», который Шуфутинский сделал одним из самых востребованных гастрольных коллективов. Работали его музыканты классно: я помню, в 1977 году был на их концерте, на стадионе «Динамо» в Москве. Несмотря на явное жанровое ограничение (никаких там буги-вуги), звучало все очень профессионально, причем заметно отличалось в лучшую сторону от записей, которые выходили на пластинках. Тому, кстати, есть своя причина: в соответствии со специальным инструктивным письмом, на записи просто «обрезались» нижние частоты (сейчас их наоборот выделяют сабвуферами), а также минимизировалось «искажение звука» (имелись в виду гитарные эффекты). А еще до 1986 года в нашей стране в концертных залах ходили специальные люди, замерявшие уровень громкости звука специальными приборами и имевшие право остановить концерт до «устранения превышения».

Ансамбль «Лейся, песня. Михаил Шуфутинский (крайний справа) и в 70-е годы был крупной фигурой

Система отечественных концертных организаций в середине семидесятых была такой непростой, что какая-нибудь современная политическая система «сдержек и противовесов» по сравнению с ней — просто детская игра. В ней процветали интриги и подставы. Успешных музыкантов и руководителей коллективов «ставили на место». Частенько их, под угрозой роспуска или лишения возможности выступать, просто «доили», вымогая значительные для того времени суммы. Досталось и Шуфутинскому. Для начала он побыл «невыездным», то есть не попадал в списки лиц, которым советское государство доверяло представлять отечественное искусство за рубежом. Затем его коллективу практически запретили гастрольную деятельность. И Шуфутинский, получив вызов из Израиля, подал заявление на выезд. Рассматривалось оно года два, и в начале 1981 года его с семьей все-таки выпустили через Вену и Рим в Нью-Йорк (как обычно делали в то время).

Наступила непростая эмигрантская жизнь. В ней было много всего: и работа охранником ювелирного магазина, и случайные заработки в ресторанах и на киностудиях, и серьезные финансовые потери… Но уже через год с небольшим он записал свой первый альбом, и началось его восхождение к музыкальному Олимпу. А было Михаилу Шуфутинскому тогда уже тридцать четыре года…

Его кассеты вовсю продавались в Советском Союзе и тиражировались, думаю, миллионами, а он все оставался там, за океаном. И «дебютировал» в СССР ровно двадцать лет назад — летом 1990 года. Вернулся он в Россию совсем уже не мальчиком, а сорокадвухлетним солидным мужчиной. И вот уже два десятилетия радует своих многочисленных почитателей новыми песнями и активной концертной деятельностью.

Однако я как-то отвлекся от главной темы… Думаю, многие помнят, как выглядел Михаил Шуфутинский лет восемь назад: колоритная мощная фигура, солидный животик… Даже отлично сидящий и прекрасно сшитый концертный костюм не мог скрыть кое-чего лишнего. Сам он оценивал это «кое-что» в тридцать килограммов. А потом они куда-то исчезли…

На эту тему мы с Михаилом Захаровичем беседовали в его огромном подмосковном особняке, в рабочем кабинете, обдаваемом струями холодного воздуха из работающего на полную мощность кондиционера (все-таки, на улице было под сорок). Я отхлебнул из чашки зеленого чая и приготовился слушать рассказ Шуфутинского…

«Я никогда не был худым. Вообще-то когда дети растут, развиваются, они в обычных условиях не успевают растолстеть. Я воспитывался у бабушки, и она, конечно, меня закармливала. Проблема состояла в том, что бабушка приучила меня к вкусной еде. И такое было не только со мной. Я помню «родительские дни» в пионерских лагерях — когда приезжали родители с кастрюлями и сковородками, с пакетами и корзинками. И мы, дети, сидели и ели, ели, ели. Просто кошмар какой-то! Потом с полными животами уходили обратно в лагерь. Разве можно было так кормить всех без исключения детей? Как на убой! Это ужасное непонимание смысла принятия пищи вообще.

Со временем Михаил Захарович стал центральной фигурой

Что касается меня, то я потихоньку толстел, был таким пышненьким мальчиком. Потом рос и худел, снова толстел, подрастал — худел. В двадцать лет я был не худым и не толстым — нормальным. Поправляться стал примерно между двадцатью пятью и тридцатью годами, когда оказался на Колыме. Я начал там прилично выпивать со всеми вместе и жрать, что попало, и так далее, и так далее. Работая в ансамбле «Лейся песня!», я был уже такой комплекции: джинсы примерно пятьдесят второго размера, а пиджак пятьдесят четвертого — то есть человек склонный к полноте, но не толстый.

В Америке я тоже время от времени то поправлялся, то худел. Там в принципе так принято — держать себя в форме. Поэтому в Штатах я садился на различные программы снижения веса. То, что в Америке гораздо больше толстых людей, чем у нас, — это миф. Наоборот, в России меньше людей нормальных. Например, едешь по Санта-Монике и видишь: одно за другим стоят многоэтажные здания со стеклянными стенами — спортивные клубы. И там — сотни людей, занимающихся спортом. Мы просто обращаем внимание не на нормальных людей, а именно на чем-то выделяющихся, в данном случае, более крупных. В Америке у них меньше комплексов, они не сидят дома, а являются полноценными членами общества, ходят по улицам и совершенно не стесняются своего вида.

В Штатах с ансамблем «Moscow nights» 1987 г.

Американцы — совсем другие люди, в ментальном смысле — точно. Кто-то говорит: «Американцы — такие, как мы». Чушь! Они совершенно другие. Там не может быть какого-то особого отношения к тебе из-за того, что ты толстый. В Штатах считается неприличным обращать на это внимание. Важно, какой ты человек, а не какая у тебя внешность. Они, конечно, могут заметить твой акцент, произношение, но, если хотят взять твои деньги, в любом случае тебя поймут. Американцы даже думают иначе. Может быть, куда-нибудь на работу, в офис, примут охотнее человека нормального сложения, чем толстого. Но, думаю, что в этой ситуации легко поднять вопрос о дискриминации по данному признаку. И тогда работодателю уже в суде придется доказывать, что он в своем выборе руководствовался совершенно иными мотивами — профессиональной квалификацией, например, либо опытом.

Наверное, у нас тут отношение к полным людям на бытовом уровне иное. Могут и пальцем показывать, да и другие негативные моменты имеются. Но на себе я этого не чувствовал, даже когда был довольно большим. Я вернулся сюда уже достаточно известным человеком. И меня если любили, то совершенно за другое. Никого не волновала моя комплекция. Если и не нравилось что-то во мне, то не полнота. Так что меня эта проблема обошла.

Любимец женщин

Расскажу о моих американских опытах с похудением. В свое время я сидел на системе Дженни Крэйг. Доходило до смешного. Я покупал себе еду на неделю — такие маленькие баночки и упаковочки. А каждый понедельник у нас была «исповедь» — мы приходили, садились вместе, разговаривали. Я никогда не забуду, как одна барышня (ей было, наверное, лет пятьдесят уже) в слезах говорила: «Я так себя ругаю, я так себя ненавижу!» Все спрашивали: «Что такое случилось?» А она отвечала: «Я вчера пошла в «Макдональдс» и съела гамбургер». И все клеймили ее позором и нехорошими словами: «Как ты могла? Ведь это же нельзя!» Короче, люди мучились, не имея возможности что-то себе позволить, что-то съесть.

Для справки

Система Дженни Крэйг появилась в 1983 году в Австралии, а в США начала внедряться в 1985 году. В 2005 году в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии и Пуэрто-Рико насчитывалось уже шестьсот сорок пять «центров физиологии Дженни Крэйг».

Суть программы — это использование специальных маленьких предупакованных порций пищи. Это замороженные завтраки, обеды, ужины и десерты. Кроме них, можно есть любые некрахмалистые овощи, не очень сладкие фрукты, злаки и обезжиренные молочные продукты.

Идея программы — научить клиентов, в конце концов, питаться любыми продуктами и контролировать порции. Для каждого клиента с учетом его возраста, веса, роста, консультантом вырабатывается индивидуальное меню. Особенность программы — возможность постоянно получать телефонную или онлайновую консультацию, а раз в неделю — очно общаться с консультантом в группе (об этом и рассказывает Михаил Шуфутинский). — А.Б.

Однажды, в 2002 году, я сбросил за год тридцать килограммов. Меня замучил подагрический артрит. И мне рекомендовали доктора Волкова, занимавшегося нетрадиционным решением медицинских проблем. Он жил тогда на шестом этаже дома без лифта. И я поднимался к нему, буквально «втаскивая» себя с помощью рук. Хватался за перила и тянулся вверх. Так у меня болели колени, да и другие суставы. И вот, когда мы с ним встретились, пообщались, он говорит: «Да, похудеть, сбросить вес — это вообще не проблема. Главное — избавиться от всяких ваших болячек». Он меня снял со всех лекарств, а у меня ведь и диабет второго типа был, и другие болезни. Правда, и сам я тогда был помоложе и вполне мог обойтись без лекарств.

Волков взял у меня анализ крови, определил продукты, которые не вызывали у меня пищевой аллергии, и посадил на соответствующую диету. Первоначально мне можно было кушать не так уж и много: укроп, орегано, другие травы. Плюс к этому — говядину, еще какое-то мясо. И конечно, были правила, которым я обязан был подчиняться. Совершенно простые, но невероятно действенные. Первое: никогда не есть за компанию. Второе: есть только тогда, когда действительно хочется. Третье: если захотел есть — возьми стакан воды и выпей его. Через десять минут ты поймешь, хочешь есть или нет. Четвертое: что касается жиров и белков — не есть ничего тушеного, ничего копченого и жаренного на сковородке. Пятое: есть мясо, только приготовленное на открытом огне или в гриле. Шестое: питаться раздельно.

За работой в студии «Wild cat»

Я стал неукоснительно следовать этим правилам, и уже через несколько недель почувствовал себя значительно легче. Постепенно отказался от всех таблеток, а к тому же начал худеть. Ровно за год я потерял тридцать килограммов. Волков сказал, что я худею даже быстрее, чем он думал, и у меня была возможность сбросить еще немного. Но придя к весу в сто килограммов, я почувствовал, что мне в нем комфортно, и решил, что теперь моя задача — поддерживать этот вес.

Конечно, я попал на весь свой гардероб, а он у артиста моего жанра достаточно обширный. Что-то пришлось шить заново, что-то перешивать, что-то покупать новое. Но это были приятные хлопоты.

Года три я очень прилично держался, вес у меня не двигался. А потом я бросил курить. Причем бросил внезапно. В один момент почувствовал себя очень плохо. Стал просыпаться от свистящих и хрипящих звуков собственного дыхания. И тогда вдруг понял, что должен бросить курить именно сейчас. Иначе просто умру. И бросил в одну секунду. У меня потом еще несколько лет по дому валялись сигареты там, где я их оставил. Как будто специально, чтобы меня провоцировать. Но курить я так и не начал. Зато начал жрать!

Я метал в себя все подряд, чтобы этим заменить курение. Я забросил все диеты, всякое раздельное питание. Я набирал килограмм за килограммом, и, в конце концов, стал весить сто шестнадцать. И с этой точки не мог сдвинуться ровно два года. Вообще никак, ни на килограмм. Метаболизм у меня поменялся, и организм категорически не хотел отдавать вес. Я сажусь на диету, а организм «говорит» мне: «Ах, ты садишься на диету! Тогда я буду еще больше экономить энергию, еще больше вырабатывать жира, откладывать запасы!» Но не было бы счастья, да несчастье помогло: я сломал обе ноги. И у меня начались осложнения в виде посттравматического артрита.

Михаил Шуфутинский и король блюза BB King

А произошло все так. В шесть часов утра 22 декабря 2009 года мы улетали из Екатеринбурга, где у меня был концерт, в Омск. Спускаясь из VIP-зала по лестнице, в которой и было-то всего шесть-семь ступенек, я оступился, упал, покатился и заработал три перелома костей ступни на левой ноге, и два перелома костей лодыжки — на правой. Не поняв ничего от страшной боли, я сумел встать, сесть в машину, которая выезжала на летное поле, и зайти в самолет, присланный за нами спецрейсом. Я выпил в полете стакан коньяка, а по прилете в Омск мне сделали обезболивающие уколы. В три часа дня я уже стоял на сцене и час пел. Я выступал!

Хуже, конечно, было ночью, когда вся эта штука начала отходить. Я проснулся от боли, хотел встать и пойти в туалет, попробовал подняться, но просто рухнул, как говорят, «на четыре угла». Это, конечно, было страшно. Омск, утро, тридцать три градуса мороза. Инвалидную коляску найти невозможно, а мне нужно лететь в Москву. За мной приехал автобус МЧС — «Газель», которая, похоже, отапливается изнутри исключительно собственными выхлопными газами. И в этот жуткий мороз машину не пустили на взлетное поле к самолету, поскольку она не аэропортовская, а чужая. Меня два грузчика под пронизывающим ветром уложили на носилки и понесли через летное поле. И в голове моей стучала только одна мысль: «Лишь бы не умереть!» Меня загрузили в самолет, а в Москве (там встреча была нормальной, да и погода тоже помягче) срочно отвезли в больницу к нашему знаменитому травматологу Королеву, который после рентгена констатировал несколько переломов.

Исторический максимум. Вес 130 кг. 2002 г.

Через два месяца кости срослись, но при этом были большие проблемы с восстановлением сосудов, нервных волокон, мышечной ткани, которая, собственно, эти кости и окружает. У меня начался так называемый посттравматический артроз. То стопа болела, то колено, то другая стопа. Ко всему этому присоединилась подагра — страшная болезнь, известная с древних времен. Ее еще называли «болезнью королей», поскольку она прямо связана с определенными излишествами и погрешностями в питании. Лечиться от нее невозможно. Только следить за питанием и чистить организм, в частности кровь. В конце мая этого года я поехал с концертами на Дальний Восток — во Владивосток, Хабаровск, Благовещенск. Все билеты были проданы, а я по прилету оказался в таком состоянии, что меня при необходимости три здоровых мужика поднимали и сажали на унитаз. Я просто не мог встать, не мог даже опираться на ноги. Мне тут же поставили капельницу с кортикостероидом — преднизолоном, который снимает на время воспаление и, собственно, болевые ощущения. Я буквально вскочил, радуясь свободе движений, затем два часа пел, после улетел в Москву. А там у меня снова отказали ноги.

Меня привезли в Кремлевскую больницу, что называется, «откачивать». В моем организме скопилось столько пуриновой кислоты, что суставы просто не имели физической возможности нормально работать и жутко болели. В больнице мне буквально чистили организм от этой самой кислоты, которая разрушает хрящи в суставах. Это было два месяца назад. Там работают очень квалифицированные специалисты, и я до сих пор прохожу у них курсовое лечение и профилактические процедуры. За этот период я похудел на десять килограммов и сегодня вешу ровно сто пять. А похудел я не потому, что придерживаюсь какой-то определенной диеты. Нет, я просто начал питаться по-другому. При моей болезни много чего нельзя. Кроме того, я перестал выпивать. Вот почти два месяца не выпиваю ни капли спиртного. Пью только воду, сок, иногда кофе и чай. Не выпивать — это отвратительно, ужасно. Но я ничего не могу сделать. Для меня важнее здоровье, возможность работать, нормально передвигаться и вообще жить нормально. Конечно, это тяжело, особенно когда ты в компании, с друзьями. Или после концерта проходит какое-то мероприятие, и ты должен поднять с губернатором рюмку за благополучие и процветание области.

Покойный Леня Дербенев как-то сказал: «Ребята! Однажды мне приснилась Богородица. И проговорила: «Ты, Леня, свое уже выпил, а чужого не тронь!» Вот с тех пор я «чужое» не пью». Я теперь тоже всем говорю, что свое уже выпил. И перестал употреблять алкоголь вообще. Чистую воду — пожалуйста! Это, кстати, очень хорошо влияет на организм и сильно содействует сбросу веса.

Шуфутинский: минус тридцать!

Я считаю, что безалкогольная жизнь важна и потому, что ты перестаешь жрать. Когда пьешь, тебе хочется есть много и вкусно. Закусывать, например. Это хорошо, красиво. Приятно посидеть, выпить-закусить с друзьями! Но я похудел за два месяца на десять килограммов незаметно для себя. Самое интересное, что мой образ жизни не изменился. Я плаваю в бассейне, встречаюсь с приятными мне людьми, сижу в компаниях, езжу отдыхать, выступаю с концертами, благо здоровье мне теперь это позволяет. Я делаю все то же самое, но не пью. Многие уже к этому привыкли. Кстати, я знал людей, которые никогда, за всю свою жизнь, не выпили ни одного грамма. И все к этому привыкают, нормально относятся. С хорошими людьми воду пьешь и пьянеешь!

Чтобы начать сбрасывать вес, надо в первую очередь осознать, что он тебе мешает. Организм тоже должен это понять. И нужно питаться раздельно. Потому что когда ты в себя закидываешь все подряд, желудок не понимает, какой сок ему выделять. Ты съел винегрет, заел его хлебом, потом картошку с селедкой, залил все это водкой, и каждый раз организм не понимает, что ему делать. В результате расстраивается вся система. Метаболизм нарушается. И это не выдумки доктора Волкова. Я долго жил с этим, и сейчас опять перешел на такой тип питания. Я люблю хлеб. Но ем теперь бездрожжевой, с зеленым луком, с укропом, с огурцами. Я люблю помидоры. Но никогда не ем их с мясом — только с молодым сыром. Надо просто соблюдать определенные правила. Это легко. И когда ты это делаешь, организм через две-три недели начинает привыкать к этой схеме. Ты сам удивляешься, что вдруг начинаешь худеть. Я вчера прилетел из Америки и поднялся к себе на второй этаж. Там у меня есть концертные костюмы трех-пятилетней давности. Мне всегда шьют их в Голливуде, и они стоят дорого, минимум полторы-две тысячи долларов за костюм. Три месяца назад они все мне были малы. А вчера я их надел! И они все застегнулись… Всего-то десять килограммов! И я уменьшился-то не столько по весу, сколько по объему. Правда, другие концертные костюмы теперь велики — те, что я шил в прошлом году и в начале этого. Придется их теперь везти обратно и перешивать. Но это приятные хлопоты. Ты следишь за собой, и видишь результат, видишь, как это все действует.

С Басковым. В меру упитанные мужчины…

Я вполне хорошо отношусь к спорту, к физическим нагрузкам. В последнее время мне, однако, помешали мои травмы и болезни. Сейчас я с удовольствием плаваю в бассейне, прямо тут, в доме, хожу, делаю разминку.

А что касается различных систем похудения, в том числе и Риты Королевой, для меня это слишком сложно. Что я ем? Вот сегодня с утра выпил кофе, а днем съел большую пиалу гречневой каши с салатом. Приправил оливковым маслом с привкусом белых трюфелей. Очень вкусно, кстати. Затем поехал на работу в офис. Потом к врачу, затем вернулся сюда, домой. Съел чуть ли не половину вареной курицы. Не очень большой курицы, но все-таки… Вечером, возможно, съем творога с какими-нибудь ягодами.

Мне, конечно, значительно легче, когда вес уменьшается. И я уже не хочу жить по-другому. И с моральной точки зрения, и с точки зрения общего здоровья, и с точки зрения профессиональной карьеры.

Я знаю, что худеть надо очень аккуратно, потому что организм никаких ошибок не прощает. Если он не хочет худеть, то отвечает болезнями: «На тебе такую болячку, попробуй, справься!» А начинаешь бороться с ней — приходишь в состояние стресса, которое не только мешает худеть, но и ведет к новым болезням. Так что главное — осторожность и постепенность. Худеть надо с умом, с головой. И чем старше ты становишься, тем тебе труднее выбирать путь. В современном мире с его возможностями, с обилием вариантов лечения, диет, систем питания и прочего, нужно проявить свой интеллект — чтобы выбрать подходящее именно для твоего организма, и волю — чтобы не бросить следить за собой, за своим здоровьем. У нас одна жизнь, и по большей части от нас зависит, каким будет ее качество.

Надо слушать свой организм. А мы не привыкли следить за ним, понимать, как он реагирует на те или иные раздражители. Вот ты съел что-то вечером, а у тебя живот разболелся. Глотнул таблетку — и на работу. И не вспоминаем, что накануне съели мясо, запили его кефиром, а потом еще чаю горячего, к примеру, выпили. Вот и все. Следите за тем, что «говорит» вам ваш организм. А он иногда ведь буквально кричит: «Не надо так! Вчера ты сделал ошибку! Нельзя так!» А потом мы удивляемся, откуда у нас гастрит, язва и прочие болезни.

Михаил Шуфутинский. Август 2010 г.

Отдельный вопрос — это питание вне дома. Например, на отдыхе. Одна моя приятельница съездила отдохнуть и после жаловалась: «Вот ела одни фрукты и овощи, набрала четыре килограмма». Я спрашиваю: «Какие фрукты?» А она говорит: «Виноград, бананы…» Да как тут не набрать? Виноград — практически чистая фруктоза, то есть сахар, бананы — крахмал, тоже весьма калорийный. А «шведский» стол — вообще катастрофа! Такое разнообразие продуктов, блюд, что хочется попробовать и одно, и другое, и третье. Но так нельзя…

На гастролях я раньше почти не питался в ресторанах. Мой ассистент возил с собой готовые блюда. Отварной язык, например. Но сейчас, в связи с подагрой, мне нельзя есть никаких внутренностей. Ни язык, ни печенку, ни почки, ни сердце. Я знаю, что мне можно выбирать в ресторанах сейчас, и ем именно это. На худой конец, мясо, приготовленное на гриле. Еще несколько лет назад нормальный гриль в ресторане нужно было искать, а сейчас он есть во многих местах. Есть и нормальное не перемороженное австралийское мясо в вакуумной упаковке, которое сохраняется свежим. С продуктами теперь почти хорошо стало. Мы просто забыли те времена, когда в магазинах — шаром покати, и купить любое мясо было за счастье.

В Москве для меня продукты покупают на Дорогомиловском рынке. Кое-что докупается в «Азбуке вкуса». Но и на рынке нужно знать людей, иметь своих поставщиков, поскольку нарваться можно на что угодно — «обколотое» мясо, «реанимированную» рыбу…

С Примадонной на «Радио Алла». 100 кг

Но в сравнении с Америкой, у нас, к сожалению, и сейчас на прилавках ничего нет. Происходит это, на мой взгляд, потому, что торговля у нас совершенно не обустроена. Владельцы магазинов закупают продукты на свой собственный вкус. В Штатах есть одна, неведомая нам, но совершенно точная наука. Прежде чем начать работать, люди учатся, как заполнять полки магазинов и чем. Есть минимум продуктов, который должен быть везде. Может не быть двадцати сортов оливкового масла, но пять — обязательно! У нас же частенько бывает трудно найти необходимое. Потому что владелец этой сети супермаркетов не считает, что это должно быть в его в магазине. У американцев есть специальность — «менеджер продовольственного магазина». У нас же на эту должность просто берут человека со стороны, более или менее хваткого, а он уже заказывает то, что ему нравится.

А еще у меня вызывает большое сомнение качество продуктов, которые у нас продаются. Особенно, конечно, колбасные изделия, сосиски. Все это ужасно.

У Америки свои плюсы и свои минусы, но сейчас там все намного дешевле, чем у нас. А были времена, когда там было дороже. Кроме того, там есть разные магазины — дорогие и не очень. Есть оптовые магазины. У нас все это тоже имеется, но продукты все равно везде стоят значительно больше. Ну а если учесть, что там средняя зарплата превышает таковую же у нас раз в десять, то понятно: на продукты американец тратит отнюдь не основную часть своего дохода.

Если вы решили всерьез заниматься собой… Прежде чем положить что-то в себя, подумайте, надо ли это делать. Найдите на это время. Когда мне говорят: «А что, вам это нельзя?», я отвечаю: «Нет, мне это можно, но не нужно». Я стараюсь выбирать только действительно нужное. Такой выбор не может работать постоянно, бывают сбои. Но когда система работает, она себя оправдывает. Я советую всем следить за своим питанием. Все мои проблемы в жизни — только из-за неправильного питания. В молодые годы, когда организм выстраивал неправильную цепочку взаимоотношений с мозгами, закладывались те болезни, которые пришли с возрастом. Суставы, позвоночник — у меня они болели только от веса. Подагра — от неправильного питания и нарушения обменных процессов в организме. Диабет, артрит — это исключительно от еды.

Дома у Шуфутинского. Михаил Захарович — 105 кг. Алексей Алексеевич — 175 кг. 10 августа 2010 г.

Когда-то я проходил курс лечения иглоукалыванием. Приезжал из Вьетнама пожилой профессор, который был большим специалистом по рефлексотерапии и травам. И он говорил мне: «Кусать надо, как осень бедный селовек!» И я думаю, что это правильно, в этом есть свой резон».

Михаил Захарович Шуфутинский — человек талантливый, известный и популярный, имеющий к тому же ярко выраженную склонность к аналитическому мышлению. Видно, что он активно потребляет и перерабатывает море информации: стол в его рабочем кабинете завален книгами, бумагами, компьютер не выключается. Перед нашей встречей он, сидя в своем любимом кресле, изучал книгу издания начала прошлого века о донском казачестве. И мы с ним даже немного побеседовали на эту тему.

Гигантский жизненный опыт дает ему возможность почти профессионально рассуждать о проблемах, прямо не связанных с его творчеством. Если мы говорим о диетологии, то он, конечно, в курсе всех основных направлений, если о медицине, то может «по полочкам» разложить любую болезнь, особенно ту, с которой сталкивался сам.

Поэтому, я надеюсь, читателям интересно было познакомиться с заокеанским взглядом на проблему борьбы с лишним весом, окрашенным российским колоритом. Или, наоборот, российским взглядом с американским подходом. Михаил Захарович — ярчайший пример гражданина как минимум двух стран. Обе для него знакомы, обе — его дом. И сам он — тоже наш человек. И немного американский…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.