Роды раньше и теперь

Роды раньше и теперь

Вам приходилось когда-нибудь сидеть среди группы молодых мам и слушать их разговоры о том, как они рожали? Этого вполне достаточно, чтобы беременная женщина захотела убежать из родовой палаты. Роды не должны быть тяжким испытанием, когда страх и боль лишают мать радости давать жизнь своему ребенку. Однако если обратиться к практике родовспоможения, то окажется, что у большинства женщин роды были далеко не идеальными.

Сцена первая: роды в 1940–1959 годах

Чтобы избежать риска для матери и ребенка, роды переносятся в больницу. Так как роды связаны с кровью, наложением швов, болями и последующим возвращением к норме, беременность приравнивалась к болезни, которую «лечила» бригада хирургов. «Больная» поступала в предродовую палату, где ее готовили к родам. Ее нервы напряжены, она плохо воспринимает происходящее; но вот она уже прошла через унизительные процедуры (бритье промежности, очистительная клизма), вымыта и готова к дальнейшему. Роды по всем признакам вот-вот начнутся, и ее везут в родовую палату, похожую на операционную, с блеском стерильного металла, поворотными лампами и жестким столом – как если бы ее оперировали по поводу аппендицита.

Вдобавок начинаются всепоглощающие боли. Входит тот, кто должен их облегчить, – еще один член бригады хирургов, анестезиолог. Вот уже боли уменьшаются, но облегчение достигается дорогой ценой – роженица не может контролировать работу, которую совершает ее тело. Одурманенную успокаивающими средствами женщину кладут на спину на жесткий стол (теперь мы знаем, что роды на спине вредны для матери и для ребенка). Так как после спинномозговой анестезии ноги роженицы не действуют или она вообще засыпает, ее ноги фиксируют в «стременах».

Все готово для появления ребенка, однако ничего не происходит. Поскольку мать не владеет своим телом, она просто не в состоянии родить. Кто-то другой обеспечивает появление ребенка на свет с помощью щипцов. Затем маму отвозят в послеродовую палату, чтобы она пришла в себя после «операции» родов. Несколькими часами позднее она просыпается в своей маленькой палате, все еще на положении больной, без ребенка.

Тем временем в палате для новорожденных ребенок приходит в себя после родов, которые он или она никогда не сможет описать. После родов ребенка положили в пластиковую кроватку и отвезли в палату, где он присоединился к другим безымянным новорожденным, лежащим рядом в таких же коробочках. Младенца и мать периодически воссоединяют – для кормления строго через каждые 4 часа, однако большую часть времени они проводят вдали друг от друга, чтобы мать могла «отдыхать», пока ребенок будет находиться на попечении «специалистов» в детской палате. Через какое-то время мама и младенец покидают больницу в большей или меньшей степени чужие друг другу.

Сцена вторая: роды в 1960–1989 годах

Главные участники процесса взбунтовались – женщины чувствуют, что пришло время рожать по-другому. Их собирают вместе, чтобы научить рожать. На занятиях по обучению приемам безболезненных родов будущие мамы узнают, как вести себя, чтобы уменьшить боли и ускорить роды Отцы, раньше отстраненные от круга посвященных, отвоевали кусочек плацдарма и превратились в тренеров. Множатся концепции альтернативных родов. Роды становятся семейным делом.

Родильные отделения пустеют. Под давлением финансовых и других проблем в больницах начинают прислушиваться к действительно компетентным лицам – к матерям. Часть обслуживающего персонала теперь набирают из числа опытных матерей, так как полны решимости заполучить рожениц обратно.

Чтобы остаться в бизнесе родовспоможения, больницы практикуют сочетание трех основополагающих начал: родовые палаты, совместное нахождение матерей и младенцев с тем, чтобы они скорее узнали друг друга и вступили в контакт, грудное вскармливание, которое «открыли» заново.

Но одновременно с существенными изменениями в лучшую сторону на сцене появились два злодея, отбросившие родоразрешение обратно в операционную. В начале 70-х годов появилась электронная аппаратура для контроля внутриутробного состояния. С помощью этой аппаратуры предполагается следить, нет ли угрозы для жизни ребенка, и предотвращать ее. Но использование этой аппаратуры создало ту самую проблему, для решения которой она предназначалась (хотя в ряде случаев она приносила пользу и спасла не одну жизнь). Чтобы аппаратура могла выдавать более точную информацию, роженицам предлагали лежать спокойно и (хуже того) в положении на спине. Младенцы в утробе матери бурно протестовали, и машина выдавала результат: «патологическое состояние плода», что означало перемещение назад, в операционную.

Специалисты искали пути разумного использования этой новой медицинской техники, а на сцене появился еще один злодей – неправильная врачебная практика. Когда рождался не совсем «идеальный» ребенок, даже если в этом не было ничьей вины, кто-то должен был расплачиваться. Врачи платили из своего кармана, а матери расплачивались своим телом. Число кесаревых сечений подскочило от принятой нормы 5-10 % до немыслимых ранее 25–30 %. Только подумайте: разве могли быть показания для хирургического вмешательства у 30 % рожениц? Прогресс не состоялся, и не из-за недостатков в сложении матерей, а из-за недостатков в практике родовспоможения, принятой в больницах. Матери после хирургического вмешательства большую часть энергии должны были затрачивать на залечивание своих ран, душевных и физических, а для ребенка у них оставалось мало сил.

Сцена третья: роды в 1990-х годах

На сцене все готово. Всем участникам розданы роли. Родительские пары тщательно их репетируют; они посещают занятия, на которых учатся прислушиваться к процессам, происходящим внутри организма при беременности, распознавать сигналы, подаваемые женским организмом, и правильно реагировать на них, изменяя положение тела на такое, при котором боли уменьшаются и роды протекают легче. Пара оказывается в родовой палате, обставленной со всеми удобствами для матери.

Перейдем к второстепенным участникам событий. Напряжение снято. Папы активно помогают. Кто-либо из вспомогательного медицинского персонала (супружеская пара заранее знакомится с этим лицом) руководит действиями роженицы, следит, чтобы ей было удобно, и помогает следовать естественному развитию событий. Врач где-то рядом, готовый появиться на сцене, чтобы проследить, все ли идет как надо. Персонал, обслуживающий медицинскую технику, находится за сценой, но поблизости, чтобы при необходимости вмешаться. На случай непредвиденных осложнений на доступном расстоянии располагается система интенсивной терапии новорожденных (предпочтительно внутри отделения).

В периоды, когда родовая деятельность усиливается, роженица не остается малоподвижной. Она может ходить по комнате, останавливаясь, когда начинаются схватки, может подойти к мужу и постоять, обхватив его за шею, а он, обняв, поддерживает ее. Если есть показания для непрерывного наблюдения плода, это делается телеметрически (мать может двигаться, она не привязана к кровати проводами, как это было раньше).

В последний период родовой деятельности роженица как бы вся уходит в себя, настраивается на сигналы, подаваемые изнутри, и следует мощным побуждениям своего тела. Она присаживается на корточки, изгибается, встает на четвереньки – может оказаться в любой позиции, но не на спине, – она свободна в импровизации. Врач и акушерка, подобно опытным хореографам, помогают роженице правильно расходовать энергию на достижение цели.

Ей предлагается не контролировать родовую деятельность, а следовать своим ощущениям и раскрывать свое тело для высвобождения ребенка. Роженица какое-то время может проводить в ванне, где она плавает и расслабляется в теплой воде. Все это благотворно сказывается на родовой деятельности.

Кульминация приближается. Не слышно истошных криков «тужься, тужься». Все спокойно, все почтительны к главной исполнительнице, не вмешиваясь в ее поведение, не препятствуя ей правильно угадывать, что в ней происходит, не нарушая ее эмоционального состояния. Это – ее дело, ее стиль поведения. Муж в качестве главного поправляющего подушки устраивает ее поудобнее и внимательно следит, когда понадобится поддержать жену в определенной позе. Если начинает показываться головка плода, врач или сестра помогают ее рождению. Вместе они осторожно направляют рождение ребенка. Рассечение промежности редко оказывается необходимым. Роды позади, все в порядке, ребенок принят, его положили матери на руки или на ее живот – начинается новое действие в драме жизни.