Случаи шизофреноподобных расстройств

Случаи шизофреноподобных расстройств

Иоанна Безумная (1479–1555) — королева Кастилии, мать императора Карла V.

Вскоре после заключения брака в 1496 г. у Иоанны проявились первые признаки психического расстройства. Но окончательно помешалась Иоанна после смерти своего мужа Филиппа Красивого в 1506 г. Она постоянно ждала, склонившись над его трупом и не разрешая его хоронить, что он оживёт. Безутешное горе погрузило Иоанну в полное «мрачное безумие».

В последние годы своей жизни Иоанна верила, что в неё вселился злой дух, который не дозволял ей быть доброй, любить своих детей, исполнять обряды Римской церкви. Ей казалось, что она видела, как большой кот раздирал на части сердца её отца и мужа. Но эти видения нередко прерывались периодами спокойствия и здравомыслия. Физически она дошла почти до животного состояния. Неделями и месяцами она не вставала с кровати, в которой производились все отправления, причём постель её не очищалась.

О том, какого рода помешательством страдала королева, до сих пор идут оживлённые споры. На основании того, что Иоанна несколько раз распоряжалась вскрыть гроб супруга, ей даже поставили диагноз «некрофилия и некромания»; а поскольку она сторонилась людского общества и часто запиралась у себя в комнате, то приписывали агорафобию. Истинная природа её болезни так и не выявлена. Некоторые утверждают, что она была не сумасшедшей, а просто беззащитной жертвой жестокого обращения со стороны мужа, отца и даже сына. Одни считали, что она болела шизофренией, другие — приступами «хронического маниакально-депрессивного психоза». Но в любом случае её помешательство имело значительные последствия для мировой истории — именно оно дало возможность её сыну Карлу[26] взойти на престол.

Можно спорить о форме шизофренического процесса (параноидная или кататоническая?), но в том, что Иоанна была больна шизофренией, вряд ли можно сомневаться. Это предположение подтверждается и возрастом начала заболевания (24 или 27 лет; женщины страдают шизофренией раза в два чаще мужчин, и она начинается у них обычно в возрасте 25–35 лет), и длительным его течением с доминированием галлюцинаторно-бредовой симптоматики. «Некрофилия» и «некромания» были, скорее всего, симптомом проявления бредовых переживаний. Биографы пишут об отрицательной исторической роли, которую сыграло психическое расстройство королевы.

Тереза Авильская (Тереза да Ахумада) (1515–1582) — испанская монахиня кармелитка, реформатор кармелитского ордена, автор многочисленных сочинений. Тереза Авильская была первой в истории женщиной-богословом и первой женщиной, которую Церковь в 1970 г. причислила к лику учителей и наставников духовной жизни. Канонизировали её ещё раньше — в 1622 г.

Семья Терезы славилась своей знатностью и состояла в родстве со многими благороднейшими домами Кастилии. Росла Тереза очень впечатлительным ребёнком и отличалась глубокой набожностью. Рано научилась читать, и самыми любимыми её книгами стали жития святых и мучеников. Тереза решила уйти в монастырь, но отец и слышать не хотел о монашестве: богатая, умная и красивая девушка могла составить блестящую и выгодную партию какому-нибудь знатному дворянину. В возрасте 20 лет Тереза всё-таки решилась на рискованный шаг: она тайно бежала из дома и поступила в кармелитский монастырь Благовещения в Авиле. 3 ноября 1536 г. донья Тереза Санчес де Сепеда и Ахумада приняла монашество под именем Тереза Иисусова (Тереса де Хесус).

Постепенно она превратилась из юной девушки в мудрую и зрелую монахиню, вокруг неё сформировался круг людей, обращавшихся к ней за духовными советами как в монастыре, так и за его стенами. А тут начались и видения. Однажды Тереза увидела дьявола в образе отвратительного и злобно рычавшего на неё негритёнка. В другой раз дьявол «сел на молитвенник», но, окроплённый святой водой, быстро скрылся. А однажды херувим начинал пронзать её сердце огненным копьём.

Спокойная и сытая жизнь в монастыре перестала удовлетворять Терезу. В продолжение следующих 20 лет она странствовала по Испании, терпя всевозможные лишения и оскорбления во имя возрождения идеала средневекового монашества.

В мистической области жизни святой Терезы главенствующую роль играли слуховые галлюцинации. «Голоса» давали ей советы не только в отношении серьёзных поступков, но и в мелочах. Нередко они расстраивали её планы, выступали против её личных предпочтений, запрещали ей поступать так, как она собиралась, или же заставляли её сделать то, что казалось бесполезным. Они предупреждали её об опасностях в путешествиях, о предстоящих поворотах судьбы. Психиатры называют такие галлюцинации «императивными», т. е. приказывающими.

Святая Тереза — один из самых ярких примеров возможного двойственного толкования биографических сведений. С рациональной точки зрения наличие хронического галлюцинаторного синдрома свидетельствует о психическом расстройстве, вероятно, шизофреноподобной природы (шизотипическое расстройство). Продуктивная писательская и религиозная деятельность святой Терезы не противоречит такому предположению, так как интеллект при этом заболевании не страдает.

А с точки зрения мистицизма трактовка будет полярно противоположной. Психолог Абрахам Маслоу считал мистические галлюцинации и переживания единения с Богом «вершинными» и предостерегал от «ошибочности» их смешивания с душевными заболеваниями. Так где же истина? Где-то посередине?

Зражевская Александра Васильевна (1805–1867) — русская писательница и переводчица, в настоящее время малоизвестна. Но и в годы её популярности Белинский отзывался о ней весьма недоброжелательно: «действуют всё князья и княжны, графы и графини… изображена поэтка… пишет и читает вслух… плохие стихи». Мечте Зражевской стать «русской госпожой де Сталь», о чём она сообщала в письме к В.А. Жуковскому, не суждено было воплотиться в реальность.

А так всё хорошо начиналось! Сочинять Зражевская стала очень рано: с 11 лет «беспокойная страсть переводить бумагу уже всецело овладела ею». Она писала повести, романы, фантастические рассказы, писала много и с недетским усердием, хотя родные, опасаясь вредных последствий такого раннего развития, старались удержать её от чрезмерного увлечения.

После 1843 г. Зражевскую перестают печатать, а в 1846 г. уже явно заметны признаки тяжёлого душевного расстройства. Психическая болезнь прогрессировала и без соответствующего лечения вскоре приняла форму буйного помешательства. Она то воображала себя дочерью великого князя, то женихом королевы Виктории, то библейским отроком Львом. Изолировавшись от окружающих в мире своих болезненных фантазий, Зражевская, видимо, по привычке ещё делала попытки писать и в 1850-х гг. сочинила роман под заглавием «Женский век». Но эта рукопись была уничтожена, а сама писательница надолго помещена в лечебницу для душевнобольных — больницу «Всех скорбящих».

Имя писательницы забылось, а между тем Зражевская является одной из очень немногих русских женщин XIX в., дерзнувших вступить на тернистый путь литературы, когда «ложный взгляд на женщину», по словам того же Белинского, «осуждал её на молчание» и когда очень немногие осмеливались высказаться за участие представительниц «прекрасного пола» в литературе.

Принимая во внимание неблагоприятное и прогрессирующее течение психического заболевания и бредовые переживания, которые привели писательницу в психиатрическую больницу, можно предположить, что она страдала бредовой формой шизофрении, дебют которой протекал по маниакальному типу.

Камилла Клодель (1864–1943) — французский скульптор реалистического направления; ученица и возлюбленная Огюста Родена. В журнале «Фемина» в 1903 г. Камиллу Клодель назвали величайшим скульптором Франции.

Ещё ребёнком Камилла начала увлечённо заниматься лепкой, хотя нельзя указать, какое событие дало толчок этому неудержимому порыву. Она вся отдаётся ваянию, вовлекает в дело и окружающих: отец, мать, брат, сестра — все по очереди обречены ей позировать. Она отважно берётся за живую натуру, не имея за плечами ни единого урока, не получив ни единого совета. Провинциалка без связей, без поддержки, Клодель только и могла, что приобщиться к опыту Родена в обмен на свою самоотверженную к нему любовь. В этом симбиозе — тайна её гения. Когда они расстались, всё рухнуло.

Отец и младшая сестра с детства считали Камиллу странной: им было не понять, почему она любила гулять при свете звёзд. И хотя Камиллу называли одной из первых красавиц городка, молодые люди почему-то её «побаивались».

Со временем Клодель начинают обвинять в копировании и заимствовании роденовского стиля в работе, а её личное счастье омрачается любовным треугольником. Через 15 лет «совместной» жизни Камилла решается на разрыв. Ожесточённая и обиженная, она сама начинает видеть в бывшем любовнике похитителя её творческих замыслов. Неудивительно, что каждый гость оказывается для Камиллы шпионом, и она всем заявляет, что Роден мешает продвижению её работ. В перерывах между приступами параноидного психоза Клодель напряжённо работает.

С 1895 г. психотическое состояние Клодель обостряется: ночами она начинает бродить под окнами особняка, где живёт Роден, и выкрикивает угрозы, беспокоя соседей; днём окна квартиры Клодель плотно закрыты ставнями — Камилла боится дневного света. Она ещё продолжает создавать удивительные вещи, но тьма душевной болезни всё сильнее сгущается над её рассудком.

Мания преследования усугубляется с каждым днём. Большую часть созданных работ Камилла безжалостно уничтожает, чтобы другие не «украли» её идеи и не нажили на них миллионы. Окна и двери мастерской не открывались неделями, чтобы «участники заговора», к которым она относит Огюста Родена, родственников и натурщиков, не смогли уничтожить дело её жизни. Все поступки и письма с 1905 г. свидетельствовали о неадекватном состоянии Камиллы и необходимости серьёзного лечения.

С 1913 г. Клодель уже живёт в сумрачном мире злых призраков и вымышленных врагов. Она спала, подложив под руку утыканную гвоздями ручку от швабры, — Камилла была уверена, что Роден подкупил двух натурщиков-итальянцев и они вот-вот влезут к ней через окно, чтобы украсть скульптуры.

10 марта 1913 г. к дому на набережной Бурбонов подъехала «скорая», и дюжие санитары взломали дверь квартиры. Камилла Клодель с разрешения родственников была доставлена в психиатрическую клинику в парижском пригороде. Оттуда её вскоре перевезли в другую лечебницу — в Мондеверг, забытый богом угол на юге Франции, где ей предстояло провести последние 30 лет жизни.

Камилла Клодель, скончавшаяся в 1943 г. в возрасте 79 лет, была мертва для общества и искусства уже с 1910 г., которым прерывается её краткая карьера, отмеченная знаком незавершённости и судорожного стремления к так и не достигнутой цели.

Судя по описанию заболевания Клодель, речь шла не о «нервной депрессии» (хотя депрессивный синдром мог присутствовать в структуре её психического расстройства), а, скорее всего, о шизофрении с параноидным (бред преследования) синдромом с прогрессирующим затяжным течением. К сожалению, и «добропорядочные семейства» вряд ли в состоянии содержать в домашних условиях острых психотических больных. В психиатрии есть такой термин — «преследуемый преследователь». Он обозначает больного, страдающего бредом преследования, который считает, что его должны убить, и с целью «самозащиты» может совершать агрессивные (вплоть до убийства) действия в отношении подозрительных с его точки зрения лиц. Клодель относилась именно к такому типу больных.

Спесивцева Ольга Александровна (1895–1991) — русская артистка балета; прославилась как выдающаяся балерина лирико-романтического плана. Сергей Дягилев говорил: «В мире родилось яблоко, его разрезали надвое, одна половина стала Анной Павловой, другая — Ольгой Спесивцевой». И добавлял: «Для меня Спесивцева — та сторона яблока, которая обращена к солнцу».

Спесивцева — одна из наиболее трагических фигур в русском балете: и детство, и расцвет её таланта пришлись на нелёгкое время. Мать по бедности отдала трёх своих детей в приют. Там они проявили артистические способности и были приняты в Санкт-Петербургское театральное училище. Но гениальной оказалась одна — Ольга. Окончив училище, она сразу была принята в императорскую балетную труппу, дебютировав на сцене Мариинского театра в «Раймонде».

Пройдя через революционные испытания, заработала себе репутацию «Красной Жизели». Подруга большевика и неукротимого чекиста Волынского, Спесивцева резко порвала со своим прошлым. Вряд ли Спесивцева рассчитывала приобрести этим какие-то политические дивиденды, просто в стихии переворота самым надёжным укрытием ей показались «железные объятия» представителя новой власти. Именно тогда у неё периодически стали возникать приступы психического расстройства.

В это время, чтобы поближе познакомиться с симптомами сумасшествия, необходимыми для исполнения роли Жизели, Спесивцева посещала лечебницу для душевнобольных. Она уже чувствовала, что творчество, ради которого была готова на любые жертвы, погубит её. Когда в мясорубке революционных разборок погиб её «красный» покровитель Волынский, Спесивцева вышла замуж за крупного советского чекиста Бориса Каплуна (племянник М.С. Урицкого), который помог ей эмигрировать в 1923 г. во Францию. Ольга Александровна стала ведущей балериной Парижской оперы, много гастролировала. Была партнёршей всемирно известного Вацлава Нижинского в «Сильфидах» и «Призраке розы». Слава об этом балетном дуэте пересекла все границы и наметила новые рубежи для исполнительницы. С 1932 г. Спесивцева работала с труппой Фокина в Буэнос-Айресе, а в 1934 г., на положении звезды, посетила Австралию в составе бывшей труппы Анны Павловой.

Возможно, напряжённая работа усугубила её психическое состояние. Ольга Александровна обладала далеко не «артистической натурой»: она не была театральным человеком в том смысле, что не любила появляться на людях, а неожиданные вспышки общительности всё чаще сменялись периодами глубокого погружения в себя.

Последний спектакль Ольга Спесивцева дала в Буэнос-Айресе. Депрессия и душевная болезнь больше не позволили ей выйти на сцену. Угроза новой войны заставила балерину вместе с её новым «спутником», мистером Брауном, уехать в Америку. Вскоре Браун умер, и оставшуюся без средств Спесивцеву переводят в бесплатную психиатрическую клинику, где она провела долгих 22 года в состоянии полной амнезии и распада сознания вплоть до 1963 г.; потом неожиданно ей стало лучше. Когда к ней вернулась память, она вспомнила все исполненные ею партии и могла любую из них «станцевать» руками. Из психиатрической клиники её забрал бывший партнёр по сцене Антон Долин, поместив в дом престарелых.

В данном случае речь может идти о приступообразном (и поначалу благоприятном) течении шизофренического процесса, учитывая, что уже во время заболевания Спесивцева не только продолжала гастролировать, но занималась постановочной и педагогической деятельностью. Однако прогрессирующее расстройство редко оставляет возможность для долговременного творчества. Поэтому такие симптомы, как «полная амнезия и распад сознания», вполне могут проявляться при шизофрении, невольно сочетавшейся к тому времени с развившимися в связи с преклонным возрастом органическими изменениями центральной нервной системы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.