4. Компресс на живот

4. Компресс на живот

Пациент лежит в постели. Полотно, сложенное в четыре — шесть раз, намачивается в воде, насухо выкручивается (чтоб не капало), кладется на нижнюю часть живота (от желудка и вниз). Хорошенько покрывается затем шерстяным покрывалом и периной. Длится от сорока пяти минут до двух часов. При двухчасовом сроке, однако, компресс очень полезен при отягощении желудка, коликах, и хорош также, чтоб отогнать кровь от сердца и из грудной полости. Часто для этого вместо воды употребляется уксус, особенно разведенный (1/3 часть), отвар из сенной трухи, овсяной соломы, цитварного семени и т. д. Чтобы тратить меньше уксусу, я сначала смачиваю уксусом с водой (1:1) сложенный вдвое кусочек полотна и накладываю на тело, а затем покрываю еще куском, сложенным вчетверо и намоченным только в воде.

Часто меня спрашивали, как я смотрю на ледяные компрессы, кровопускания и т. д. Здесь я скажу об этом несколько слов.

Кто, примиряясь с врагом, подает ему руку с нахмуренным лбом, тому труднее достигнуть своей цели, чем тому, кто протягивает руку с радушной физиономией. Кажется, это сравнение не особенно плохо там, где дело идет о применении воды и льда.

Я постоянно считал ледяные компрессы, особенно при наложении на благородные части нашего тела (голову, глаза, уши и т. д.), самыми сильными и суровыми из всех средств, какие только могут быть применимы. Средство это не идет рука об руку с природой, помогая ей восстановить нормальные отправления — оно насильно требует от нее чего-то, и это должно отомстить за себя. Ледяной компресс и ледяной пузырь никогда не употребляются в моих заведениях, и так пусть навсегда останется. Представьте себе только эти ужасные контрасты: изнутри большой жар, снаружи лед, а между ними страдающий орган, состоящий из нежного мяса и крови! Последствий такой обоюдной работы я всегда ожидал с большим страхом, и мои опасения, по большей части, всегда оправдывались! Я знал одного господина, который носил на ноге беспрерывно целый год, днем и ночью, ледяной компресс. Было бы чудом, если б этот ледяной покров не отнял у него не только жар, но и все природное тепло ноги! Исцеления ноги не было и следа! Но, возразят мне многие, в некоторых случаях это действительно помогает. Может быть, что болезнь и не могла противостоять этим принудительным средствам; но что же выходило? Многие приходили ко мне с потерями частей лица, более или менее значительной глухотой, с различного рода ревматизмами, с чрезмерной чувствительностью кожи, особенно головной, и т. д. И все откуда? «Да вот, с тех то и тех пор, — следовал ответ, — от пузыря со льдом; теперь я страдаю этим уже много лет». Конечно, и многие, наверное, будут страдать всю жизнь.

Итак, я говорю еще раз: я решительно против всякого ледяного компресса и утверждаю, что даже самый сильный жар, существующий в каком бы то ни было органе или части тела, может быть всегда смягчен и понижен просто водой, если только ее правильно употреблять. Легко, кажется, понять, что, если пожар нельзя потушить водой, то его нельзя потушить и льдинами. Я сказал только что, что вода всегда окажет помощь, если ее правильно применять. Это не значит, конечно, что вместо обыкновенно употребляемого пузыря со льдом или ледяного компресса нужно наложить как можно больше обертываний, мокрых повязок, например при воспалении на голове или внутри ее.

Сотня головных повязок и компрессов в этом случае не уничтожат жар, а еще более увеличат его. Нет, мы должны стараться прогнать кровь, распределить ее по другим органам; т. е., я, при лечении должен действовать не только на больное место, но на все тело. Прогоняя, например, этого врага, сидящего на голове или внутри ее, я начинаю с ног и постепенно действую на все тело.

Лед очень пригоден, впрочем, и в нашем водолечении — хотя косвенно: летом, когда вода становится слишком теплой, он охлаждает ее.

Теперь, что я скажу о кровопускании, пиявках и вообще о каком бы то ни было уменьшении крови?

Еще шестьдесят, сорок, тридцать лет тому назад редко встречали женщину, которая не пускала бы себе три — четыре раза в год кровь. Дни, благоприятные для этого, были суеверно обозначены различными значками и пометками в календарях. Сами врачи, земские и другие цирюльники, называли в этом отношении свою работу резнею. Даже в лечебницах, монастырях были установлены особые сроки для кровопускания, причем предписывалась строгая диета (умеренный образ жизни).

Перед этой кровавой резней желали друг другу счастья, после окончания поздравляли друг друга. И оно, пожалуй, стоило того! Одно духовное лицо того времени уверяло меня, что ему делались кровопускания в течение тридцати двух лет, но четыре раза в год, и каждый раз по восемь унций! Итого, этот господин потерял 4x8x32=1024 унции крови! Кроме кровопусканий употреблялись еще пиявки, кровососные банки и т. д.

Но как времена переменились! На все эти операции смотрели как на единственное, важнейшее средство для сохранения здоровья; как же на это смотрят теперь? Теперь смеются над старым безумным взглядом, будто у человека может быть слишком много крови! Около двух лет тому назад один иностранный врач, деятельный и известный в литературе, сказал мне, что он никогда пиявки в глаза не видал! Многие врачи приписывают даже малокровие нынешнего поколения — злоупотреблениям кровопусканиями наших отцов. Быть может это и так, но это не единственная причина.

Но, к делу! По моему мнению, в человеческом теле все так гармонирует друг с другом, часть с частью, и каждая часть с целым, что несомненно человеческое тело представляет совершеннейшее произведение, идея которого могла возникнуть только в творческом духе Создателя, и Его только творческой силою могло быть выполнено! Этот же порядок, эта же мера и гармония существуют и между приходом и расходом веществ, необходимых для поддержания и сохранения здоровья, если только человек, разумный и свободный, поступает по воле Божией и не вносит различными злоупотреблениями в эту гармонию диссонанс и беспорядок. Если дело обстоит так, то мне не понятно, каким образом в нашем теле было бы без меры и без порядка количество крови и кровообразование, один из важнейших жизненных процессов! Мне представляется, что каждое дитя, вместе с жизнью, получает от матери известное количество материи для образования крови, назовите — эссенции что ли, без которой кровь не может образоваться. Нет больше этой эссенции — нет и кровообращения, прекращается, значит, и настоящая жизнь (потому что болеть, чахнуть — это уже не значит «жить»). При каждой же потере крови, будь это от падения, кровопускания, пиявок, банок — все равно, теряется частичка этой кровообразовательной, необходимой для жизни эссенции; на столько же человеку остается меньше жить. Каждое кровопускание означает уменьшение жизни, потому что жизнь наша зависит от крови.

Мне возразят: нет ничего быстрее, чем образование крови; терять кровь, производить новую — почти одно и то же. Действительно, вырабатывание крови идет очень, неимоверно быстро; но позвольте мне привести следующий аргумент, взятый из опыта (мои читатели из крестьян наверное подтвердят его): чтобы откормить за короткое время животное, ему делают значительное кровопускание и затем начинают откармливать; при этом животное быстро жиреет: в очень короткое время появляется масса прекрасной, свежей крови. Через три — четыре недели опять делают значительное кровопускание и опять начинают откармливать и давать питательное пойло. Ожирение идет прекрасно, и даже старое животное дает при убое не меньше крови, чем и молодое. Но присмотримся внимательнее к этой крови: она безвкусна, водяниста, безжизненна! У такого животного нет силы, выносливости, жизненности, и если его не употребят на мясо, оно в скором времени заболевает водянкой.

А разве у людей иначе? Кому уже за шестьдесят лет и кто приобрел несколько опытности и знает немного жизнь, тому известно, как сильно влияет злоупотребление кровопусканиями наших предков на способности, таланты и долговечность потомков. Вышеупомянутый господин, делавший себе столько кровопусканий, умер в цветущие годы от водянки. И если женщины делали себе (это факты) по триста — четыреста кровопусканий и делались от этого хилыми и больными, то не понятно ли, что последующие поколения должны родиться слабыми, болезненными, склонными к конвульсиям и другим заболеваниям? Я охотно допускаю, что бывают случаи, несомненно исключительные, когда в случае недостатка под рукой других быстродействующих средств кровопускание устраняет внезапную опасность.

Но, во всяком случае, пусть мне ответят беспристрастно, что лучше: лишать себя постепенно, по частям, жизненных сил, или с помощью воды распределять кровь так равномерно, чтобы и самый полнокровный человек не чувствовал излишка крови? Каким образом и каким употреблением воды можно этого распределения достигнуть, я расскажу в своем месте. Часто приходится слышать, что при апоплексическом ударе кровопускание единственное средство к спасению жизни. Здесь припоминается мне один случай при сильном ударе, когда первый из приглашенных врачей сделал кровопускание, а второй ясно объяснил, что именно вследствие кровопускания больной должен умереть, как оно на самом деле и случилось. Не от полнокровия, излишка крови бывает удар, как ошибочно думают, а от малокровия. «Случился удар» — значит количество крови истощилось, и с нею ушла и жизнь. Масло выгорело и перестало напитывать фитиль, и светильня погасла.

Какую пользу приносит вода именно в параличных случаях, увидим мы в третьей части. Здесь замечу еще только, что мой предместник три раза имел удар и был уже приговорен врачами. Вода не только спасла его, но и дала ему возможность потрудиться еще несколько лет для общества.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.