Трихопол

Трихопол

С детства помню: когда хотелось кому-то добра, у меня странно грелись ладони. Ощущение было приятным, но я не придавал ему какого-то значения. Потом научился прикосновением пальца к пульсирующей точке унимать у себя зубную боль (зубами я страдал чрезвычайно, потому что, обожая свою маму, услышав ее просьбу перерезать чем-нибудь медную проволоку, тут же просто перекусил ее, и зуб, естественно, треснул). Потом заметил у себя странное любопытство к всевозможным народным способам лечения болезней.

Вот один из самых ярких случаев. В начале журналистской деятельности я работал корреспондентом в районной газетке и снимал чистую комнатку в уютном деревенском доме. Хозяйка дома (назовем ее тетей Дарьей) имела украинские корни, царскую осанку и прическу, как у царицы, выглядевшую золотой короной. Однажды она мне рассказала, как ее дочь (у ребенка которой я к тому времени уже стал крестным) в далеком детстве ночью вдруг заплакала и проснулась. У нее, оказалось, был сильный жар, и встревоженная мать, замотав дитя в одеяло, помчалась в больницу. Там кто-то сбегал за врачом, но эскулап, осмотрев ребенка, пришел к заключению, что это сибирская язва, и показал матери на странную синюю извилистую линию, которая от красной точки в ладошке девочки потянулась вверх, до локтевого сгиба и, оставив там такую же красную точку, понеслась дальше к плечевому суставу.

— К утру эта линия дойдет до сердца, и девочка умрет, — жалея, сказал врач. — Не убивайся, здесь ничего сделать нельзя. Бог дал — Бог взял…

Но Дарья, отмахнувшись от дурака, рванула в ночь через город и полями к деревеньке, в которой, поговаривали, жила некая бабка. Бабка впустила ее в избу, поглядела на ручку девочки, полезла в свои мешочки, достала жменю гороха, пожевала его и, положив образовавшуюся кашицу в детский кулачок, долго держала его в горсти и шептала, раскачиваясь, какую-то молитву. Плачь ребенка становился все тише, постепенно сменился всхлипываниями, а когда девочка заснула, бабка уложила ее и выпроводила мать.

— Ступай, нечего тут высиживать. Утром придешь и заберешь свою дочку.

Как дождалась Дарья утра — представить себе не могу. Домой она, конечно, не ушла, просидела в поле у стога соломы. А когда хорошо уже рассвело, осмелилась вернуться в избу. И там бабка показала ей руку девочки, уже без синей полосы и красной точки в локтевом изгибе. В кулачке спокойно спящего ребенка под разжеванным горохом бледнела первая красная точка и оставался короткий обрывок бледно-голубой линии.

А дня через три на улице встретилась Дарья с эскулапом, и тот, потупив взор, участливым шепотом спросил:

— Ну что, схоронила дитя?

* * *

Хотя меня и интересовали подобные неожиданные случаи и я даже куда-то записывал интересные рецепты, но использовать их — не использовал. Да и не было у меня тогда никаких пациентов, и в мыслях не появлялось, что буду кого-то лечить. Но один такой оригинальный способ лечения впервые в жизни мы провели именно с Дарьей. И получилось это довольно забавно.

Как и полагается, у тети Даши был супруг. Такая яркая личность не могла оставаться одинокой. Муж ее (назовем его дядей Петей: для меня, тогда юного, только что отслужившего, все более или менее взрослые люди делились на дядь и теть)… ну так вот, муж ее был мужчиной оригинальным. Чем? Во-первых, осанкой он не уступал свой жене, и хоть ростом особо не вышел и на голове вместо короны носил поредевший и поблекший ежик, но некая порода в нем чувствовалась. Он никогда не повышал голоса, не произносил нецензурных слов и дикцию имел артистическую, хотя был таким простым рабочим, что проще некуда. Одевался он всегда чисто и опрятно, и подозреваю, что заслуга в том не только его жены, — не раз видел, как мужик отпаривает свои брюки и аккуратно расправляет воротник и рукава, вешая сорочку в платяной шкаф.

А во-вторых… Он пил запоями, как многие вокруг, но ни разу я не видел его даже пошатывающимся. Только напряженно-ровная походка выдавала в нем стадию крайнего опьянения. Кстати, на работу и с работы он ездил на велосипеде, и езда, когда он был в известном состоянии, была такой же строго целенаправленной. Но когда одуревший от водки бедолага, спрыгнув с рамы, входил в калитку, то тут же ронял велосипед и падал без памяти. И тетя Даша, как-то не слишком уж серьезно ворча, затаскивала его в дом и укладывала на кровать. Она мне рассказала, что однажды, рухнув таким образом, дядя Петя ударился лбом о край ступени и рассек его, да так, что кожа, как скальпированная, задралась кверху и обнажилась лобная часть черепа. Запаниковавшая было жена быстро взяла себя в руки: бежать куда-то и звать на помощь некогда, телефона нет, надо самой что-то придумать. И вмиг придумала: понеслась на кухню, натолкла ножом луковицу и с ней в жмене выскочила обратно. Отрезвевший от удара дядя Петя, осознав свою беспомощность, спокойно сидел на земле, ожидая скорого конца. И жена с решительностью львицы шмякнула ему на окровавленный череп луковую кашицу и ничтоже сумняшеся натянула сверху кожу, закрыв разрыв.

— Он тут же отключился. Потерял сознание. Но я знала, что от лука не умирают, поволокла его к кровати, там туго перевязала лоб и пошла в огород, переживать. И что? Вон, живой бегает, даже шрама не осталось.

Впрочем, поскольку запойные процедуры хозяина не нарушали общего покоя в доме, а я днем работал, вечерами гулял и всего этого безобразия просто не замечал, жизнь моя у них продолжалась без каких-либо проблем.

Кстати, хоть это и не имеет какого-то значения, но в свое время дядя Петя сидел тоже, как и многие вокруг. Как-то на крыльце, оглаживая свою раздобревшую дворнягу, он мечтательно произнес:

— О, какая ты стала, Альма. Котлеты бы из тебя вышли отменные…

И, заметив недоумение в моих глазах, пояснил:

— Мы в Сибири, бывало, и собак ели. Сначала с голоду, а потом понравилось. Вкусно очень…

Кстати, у них была и яркая пятнистая кошка, которая ходила в поля мышковать, а принеся добычу, обязательно клала угощение к ногам собаки. И тут начинался театр. Собака нюхала мышь и в гордом стеснении задирала голову, кошка же подкладывала добычу еще ближе, и после нескольких таких предложений собака сдавалась, аккуратно отгрызала половинку порции и проглатывала. И тогда кошка набрасывалась на оставшуюся часть. Таким образом, все оставались довольными. О, стоило бы посмотреть, как они знакомили друг друга с новорожденными щенятами и котятами, поднося их друг к другу по одному, с обнюхиваниями, облизываниями…

Впрочем, речь не о том.

Ну так вот. Однажды, придя домой в обеденный перерыв, я увидал тетю Дашу необычайно взволнованной. Она мне прошептала, кого-то таясь и в большой тревоге:

— Деньги надо спрятать, сейчас все пропьет.

— Что случилось?

— Да Петя опять запил, еще и бидон браги поставил. Как прикончит ее, начнет все пропивать.

— Но он же на работе.

— Нет, спит. В отпуске он, так что отгуляет как полагается.

— И здорово пьет?

— У-у… Все из дому тащит. Постели, костюмы, мои безделушки — ни чему цены нет. А деньги я, если успею, прячу — потом-то жить надо.

— И что пьет? — не совсем ловко поинтересовался я. — В смысле, когда все пропьет.

— Как водка закончится, брагу — самогонку не успевает выгнать. Потом одеколоны всякие, жидкость от клопов, политуру, клей, даже зубную пасту… Все, что ни попадется, лишь бы зверя своего ублажить.

— А потом?

— Потом болеет долго, с месяц. И на перерыв. Отойдет маненько, приосанится, как будто ничего и не было, начнет вещи вновь покупать. И так до следующего раза.

— И часто это повторяется?

— Последнее время все чаще. Уж не знаю, как с ним доживать буду.

После этого разговора я стал замечать, что в доме этом действительно не все в порядке. В такие дни волнение хозяйки передавалось и мне. Подумывал уже переселяться, но больно спокойно у них прежде жилось.

Так продолжалось какое-то время, как вдруг, листая один из литературных журналов, на последних страницах в рубрике «Это интересно» я нашел заметку о странном случае, произошедшем где-то в Америке. Некая мадам, принимавшая по своим женским надобностям трихопол (почему-то жидкий), вдруг обнаружила на столе пустую бутылку от лекарства, а в постели — своего супруга в сильной стадии опьянения, что случалось с ним не реже, чем с нашим дядей Петей. Перепугавшись, она потащила мужа к врачам, но те, проверив его хорошенько, ничего, кроме отменного здоровья, не обнаружили. Тогда эскулапы стали всесторонне изучать лекарство и выяснили, что побочных отрицательных явлений трихопол не вызывает.

На том все бы и успокоились, однако через какое-то время супруга с удивлением стала замечать, что муж ее не пьет. Месяц, два, три не пьет, и даже на праздники отказывается, заменяя стакан виски стаканом чая с вареньем. Дотошная женщина вновь поволокла супруга к медикам, те вновь поизучали это лекарство и выяснили, что трихопол, кроме всего прочего, восстанавливает поджелудочную железу. Да так идеально восстанавливает, что она становится новенькой, как у младенца. А здоровой поджелудочной железе алкоголь ни к чему и даже противен. И вообще человека, принимающего трихопол, начинает воротить от пищи и питья, приносящих вред организму.

Изумленный такой забавной заметкой, поспешил я рассказать о ней тете Даше. Она тут же сгоняла в аптеку, там по закону подлости такого лекарства не оказалось, но женщина уже «закусила удила». На следующий день с раннего утра моя хозяйка помчалась в областной центр, якобы навестить дочь, ту самую, некогда спасенную разжеванным горохом и молитвой, а вечером показала мне не бутыль, а коробочку с таблетками.

Надо сказать, что все наши приготовления к задуманной акции проводились в великой тайне. Жидкость мы надеялись смешать с водкой или с запивкой, но как поступить с таблетками, не знали. Был проведен соответствующий эксперимент, одну таблетку мы с великим сожалением рискнули разбавить в рюмке водки, но она дала меловый осадок, а я не смог утвердительно сказать, обладает ли этот осадок целительными свойствами. Может, стоило пьянчужку обмануть, сказав, что таблетки эти от чего-то другого? Но хозяйка утверждала, что дядя Петя в принципе ни на что не жалуется и ни за что добровольно пить какое-то лекарство не станет, а в подвохе заподозрит. Так что одно время нам казалось, что идея наша обречена на провал, и несколько дней мы ходили удрученными. Но как-то утром я увидел тетю Дашу веселой, вопросительно приподнял брови, и она мне поведала, что ночью (вы ведь знаете, как это бывает) уговорила мужа попринимать лекарство, признавшись, что оно для трезвости, и он уже проглотил одну таблетку.

Занятый своими делами, я не наблюдал, как продвигался процесс лечения бедолаги, но через некоторое время тетя Даша поведала мне, что дядя Петя пить бросил, с работы возвращается трезвым, очередной бидон браги не поставил и вообще превратился в абсолютно примерного человека.

А потом и я стал свидетелем странного случая. Как-то, заглянув домой в обеденный перерыв, обнаружил в маленькой прихожей (используемой под столовую) гостя, с виду работягу, на столе — бутылку водки, а в гардинах — прячущуюся тетю Дашу с горящим взором. За перегородкой у плиты дядя Петя жарил на сковороде грибы с картошкой.

Все было чинно и благородно. За столом мы сидели втроем (хозяйка продолжала прятаться), мужчины выпили по рюмке и завели какой-то философский разговор, а я наблюдал за ними. И заметил, как стала меняться атмосфера. Такое едва уловимое изменение обычно наступает, когда одному еще хочется выпить, а второй нарочито не предлагает. Наш гость помолчал, поерзал и, поняв, что продолжение кайфа ему уже откровенно не светит, сам схватился за бутылку с сакраментальной фразой:

— Ну что, еще по одной?

Больше он не успел произнести ни слова. Дядя Петя мгновенно перехватил бутылку и выбросил ее за дверь, во двор, со злобной фразой:

— Ты что, пить сюда пришел?!

Через секунду гость, не проронив ни слова, исчез, дядя Петя угрюмо отправился в спальню, а тетя Даша выпала из-за гардин с совершенно обезумевшим взглядом.

Но на этом история не кончилась. Однажды, месяца через три, позвали нашего хозяина в дом напротив помочь постелить крышу. Весь день он колотил там молотком по стропилам, к вечеру вернулся довольный, а за ним — толпа с приглашением к столу. Пришлось ему возвращаться. А потом с зеленым лицом он мчался через два участка в туалет, откуда долго доносились неприятные звуки рвоты. Как рассказала тетя Даша, в гостях он долго отказывался от выпивки, но уговорили его все же на стакан красного вина, после которого тотчас же и произошла его срочная эвакуация. Озадаченные хозяева взволновались и даже приобиделись, но тетя Даша объяснила им суть дела. А вернувшись в дом, неожиданно для меня, как-то по-бабьи глупо и зло сказала своему супругу:

— Ну, видишь, как я тебя перевоспитала?

— Ты? — взвился самолюбивый дядя Петя. — Ты? Ах ты, м-мать…

И ушел, хлопнув дверью. И вернулся, вновь с зеленым лицом, на котором была написана лишь неимоверная решимость, и с двумя бутылками «Московской».

Как он глушил в себе последствия трихопола, я наблюдал. Огорченная донельзя тетя Даша обескураженно отмалчивалась, а дядя Петя в открытую пил за обеденным столом. Заглотает с упорством стакан — и на двор. Отплюется там, вернется, вновь с очевидным усилием буквально втиснет в горло очередную дозу — и снова бежит в туалет. И так день за днем. И постепенно, видимо, вновь сломал свою поджелудочную: в ход пошло все — та же брага, тот же тройной одеколон, а в глазах его светились только решимость и откуда-то взявшаяся ненависть к жене. Я понимал, что, задев его самолюбие, она вмиг порушила всю его собственную тайную надежду на благополучное избавление от запоев, а сильный мужской характер не позволял ему даже сделать вид, что пошел на поводу у жены.

Короче, отпоил себя дядя Петя подчистую и однажды вечером, низко, мелочно скандаля с тетей Дашей, вдруг выскочил в свою мастерскую, вернулся с топором и, подняв его, замахнулся на горячо любимую супругу. Тут я, обычно старательно придерживавшийся нейтралитета, вынужден был встать и руку его вооруженную перехватить. Чтобы отнять топор, усилий не потребовалось: рука потенциального убийцы оказалась такой слабой, что оружие само выпало из нее.

Разумеется, после этого случая я всерьез задумался о переселении. Между тем дядя Петя «заболел», несколько дней отлеживался, выходя из запоя. А когда я подыскал себе очередной угол, тетя Даша, провожая меня, уже была повеселее и в дверях сказала, не очень и таясь:

— Он меня попросил еще привезти эти таблетки. Говорит, помогли.

* * *

О необычном влиянии трихопола на здоровье человека можно рассказать еще.

Однажды я заметил, что кожа у меня на лице сохнет. Ощущение было не из приятных, но особого внимания на него я не обращал, пока не увидел, что кожа моя еще и шелушится и там, где отпадает ее верхний слой, появляются неприятные розовые пятна. Одна из сотрудниц мне заявила, что ее муж уже пару лет мучается этой странной болячкой, периодически лечится в больнице, но толку никакого. Пришлось ему даже бросить работу, и теперь она его кормит на свою невеликую зарплату.

Честно говоря, я не очень встревожился, но по роду деятельности у меня ежедневно происходили деловые встречи, а такой мой вид, разумеется, не мог бы вызвать у людей положительных эмоций. И я отправился в нашу ведомственную поликлинику за помощью дерматолога.

Дерматолог, молодая ярко-красивая девица, тут же безапелляционно заявила, что снимет «это» в одну секунду, и выписала мне мазь, тридерм, запретив умываться. «Чтоб ни капли воды на этом лице я не видела» — такую странную фразу она произнесла.

Мне, привыкшему чуть не каждый день по полтора часа валяться под сандаловой пеной в раскаленной ванне, решая суперкроссворды, расставание с водой показалось худшим из наказаний. Какое-то время я, правда, сдерживался, втирая в физиономию не такой уж неприятный, кстати говоря, крем, но потом стал давать поблажку своей привычке и… выходил из ванной вновь пятнистым. Меня возмущало, что прописанное лекарство не лечит болезнь, а лишь «прячет» ее куда-то, непонятно куда. Если эта неприятность вызвана внешним влиянием, она уже давно должна была исчезнуть. А если причина внутри меня, то тут кремом явно не обойтись.

В то время была у меня и другая неприятность: регулярно возникающая некая ноющая боль в области средней части позвоночника и желудка. Я относил ее на счет постоянного сидения за компьютером и как итог развивающегося остеохондроза, а жена моя — на счет некой язвы желудка, которая почему-то должна была у меня появиться и прогрессировать. Так в наших диагностических спорах проходили месяцы и даже годы. К врачам я, сам тогда уже «народный целитель», разумеется, не пошел. Заглянул как-то, правда, в поликлинику, там ответил на кучу компьютерных вопросов, но, когда мне предписали на следующее утро явиться глотать какую-то «кишку», тут же ретировался.

Приходил же в себя, отлеживаясь на колючем коврике (который почему-то называется «иппликатор Кузнецова», хотя это примитивнейшая йога, выполненная в пластмассе) и отогревая область живота и груди раскаленной грелкой.

Однако бесконечно такое положение продолжаться не могло, и однажды, возмутившись самим собой, я стал исследовать себя, как и своих пациентов, акупунктурой, или, если хотите, пальпацией. И обнаружил ноющую боль по всей длине поджелудочной железы. После чего, нисколько не сомневаясь, помчался в аптеку, купил там три пачки трихопола и начал глушить его по две таблетки три раза в день. И вновь вернулся к раздельному питанию.

Разумеется, правильный диагноз и правильное лечение привели к немедленным результатам. То есть уже на второй день исчезли мои блуждающие боли в области спины и желудка. Теперь я о них, признаться, позабыл.

Но каково было мое удивление, когда я обнаружил, что кожа на моем лице стала мягкой и покрылась тонким слоем вещества, напоминающего крем. Самый лучший крем на свете, созданный моим же организмом.

Теперь я с наслаждением умываюсь, не жалея воды, и отлеживаюсь в ванне. И ничто уже мне не угрожает. А если вновь как-то проявится, то трихопол продается без рецептов, и покупка его уже не вызывает на лицах аптекарей выражения загадочной гадливости: трихопол (или метронидазол) — средство от трихомонад, появление которых в половых органах мужчин и женщин считается легким и «простительным» венерическим заболеванием.

В завершение этой главы могу сказать, что еще в самом начале целительства, разрабатывая обязательные методики, способствующие восстановлению здоровья людей, первым в их список я внес прием трихопола — на всякий случай, поскольку поджелудочная железа «сломана» практически у всех, кто неправильно питается. А нас всех неправильно кормят, и дома, и в общепите.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.