Глава 3. Новорусский Диамат

Глава 3. Новорусский Диамат

Не стоит полагать, что после падения марксистского правления в России ушел и Диалектический материализм. Конечно, на обложках учебников эти слова больше не ставятся, а стоит что-то вроде «Основ философии» или просто «Философия». Какая? Чаще всего далее поясняется: утвержденная государственным стандартом на высшее образование. Это уже признак. Но гораздо более существенным является само содержание этих учебников. И тут есть безошибочный способ определить, какую именно философию вы держите в руках.

Ищите главное определение, а им для Диалектического материализма было определение Основного вопроса философии, поскольку именно по этой линии был разделен на два лагеря весь мир. Это даже не определение, а линия траншей, по одну сторону которой наши, а по другую враги. Причем, материалисты обязательно сознательные, а идеалисты могут и не знать, что они записаны во врагов. Да и Материализм в новорусское время стал скрытым, а значит, вы не во всех новых изданиях Диамата найдете определенно заявленную позицию, и даже сами слова об основном вопросе могут отсутствовать. Тогда ищите определение сознания. И если про него сказано, что оно — форма отражения, перед вами Диамат.

Конечно, это другой Диамат — потерявший самоуверенность и хамство. Поумневший и учащийся думать. И самое главное, за что теперь ему можно все простить, — стремящийся сохранить то лучшее, что было найдено за время социализма. А ведь это была целая огромная эпоха, вобравшая в себя усилия и жизни многих людей. Желание не утерять находки вызывают сочувствие. Но история справедлива. Диамат получил сейчас то же самое, что и проделал когда-то с русской философией. Чего же обижаться?!

И тем не менее, я не хотел бы отмахнуться от новорусского диалектического материализма только из-за прошлых грехов. А не выплеснуть бы ребенка вместе с водой. Поэтому я хочу сделать обзор новых учебников диалектического материализма, вышедших за последние годы. Конечно, не полный. Я взял в виде выборки всего несколько книг. Но вполне показательных.

Новорусские учебники Диамата научились пользоваться покровительственной окраской. Чтобы не быть голословным, приведу пример современного учебника Диалектического материализма, который к четвертому изданию сменил только название.

Откровенных и простых парней в Диамате осталось немного. Даже такой выдающийся боец идеологического фронта как А. Г. Спиркин, сумевший стать академиком от философии, теперь в своем учебнике со скромным названием просто «Философия» сначала объясняет философское понятие «бытие», выводя из иудаистического понятия бытия и ссылаясь на книгу Бытия и обращения Иеговы к сынам израилевым, а потом долго и выспренно сетует на то, как эти нехорошие большевики заставляли плохо относиться к душе. Надо думать, что и он был в числе изнасилованных философов, превращенных большевиками в собственных идеологов. Странное значение обретает в таком случае это понятие идеолога — что-то вроде опущенного…

Как бы там ни было, в его «Философии» есть целый раздел «Душа, сознание и разум».

«Духовный мир человека являет собой нечто едино-цельное. Эта цельность испокон веков именуется душой. Будучи едино-цельным образованием, душа внутри себя есть нечто функционально дифференцированное. К душевным явлениям относится ум, воля, характер, темперамент, память, тончайший мир эмоций и др.

Как это ни абсурдно, но с приходом к власти большевиков душа оказалась под идеологическим подозрением. Она была цензурно поставлена под запрет. Не только философия, но даже психология оказались без души. Считалось, что это религиозно-идеалистическое понятие. Слово «душа» осталось лишь на бытовом уровне, а в науке ее заменили словами «психика», "сознание"» (Спиркин, Философия, с. 52).

Казалось бы, дальше мысль автора должна развиваться так: но это неверное отождествление, душа не является ни психикой, ни сознанием, и я это вам сейчас отчетливо покажу. Однако дальше, ни за что не поверите, не только сохраняется все, что наворотили «противные большевики», а еще в эту же кучу замешивается и разум. Итак, душу в Науке заменили словами «психика», «сознание».

«Человек владеет прекрасным даром— разумом с его пытливым полетом как в отдаленное прошлое, так и в грядущее, миром мечты и фантазии, творческим воображением, умением решать практические и теоретические проблемы, наконец, возможностью воплощать самые дерзновенные замыслы. Наше сознание обладает способностью понимать окружающий мир, процессы, происходящие в нем, свои мысли и действия, свое отношение к внешнему миру и к самому себе.

Над тайной своего сознания человек начал задумываться еще в глубокой древности. И с тех пор вокруг сущности сознания никогда не смолкали горячие споры» (Там же).

Как видите, весь этот яркий разговор о душе и иудаизме был лишь камуфляжем, которым прикрыто нечто. Я думаю, танк с древними звездами, потому что далее ставится вопрос. Он не назван, академики не дураки, — но вы уже догадались, что это за вопрос?

«Споры шли о сущности, возможности и о путях познания сознания. Одни исходили из познаваемости природы души, сознания, другие утверждали, что понять сознание — столь же тщетная попытка, как и стремление утопающего вытащить себя за волосы из болота или увидеть из окна самого себя идущим по улице.

Одни отстаивают мысль о первичности сознания по отношению к материи, рассматривая его как крохотную искру величественного пламени божественного разума.

Другие верят тому, что мир есть движущаяся материя, сознание является функцией мозга человека, а душа — это выдумка идеалистов и богословов» (Там же, с. 52–53).

Ну и что же Спиркин? Сейчас продолжит свою мысль словами: вера — это не наука, а значит, те, кто исходно верят во что-то, уже ошибаются? Как бы не так:

«…как понимать феномен души? В рамках учебника мы не можем вдаваться в тонкости этой проблемы, а ограничимся утверждением, что анализируя психику, сознание, мы, по существу, анализируем феномен души, тем самым продолжая традицию всей истории философско-психологической мысли» (Там же, с. 53).

Душа равна сознанию, сознание равно психике. Это может завершиться только одним — работой нервной системы и отражением. Соответственно, и традиция, о которой идет речь, — это не традиция Философии или Психологии Сознания, а Диалектический материализм.

«При рассмотрении души ни психология, ни философия не могут обойтись без рассмотрения связи духовного мира человека с его телесностью, прежде всего, с мозгом: духовное вообще не существует вне телесности» (Там же, с. 55).

Духовное не существует вне телесного?.. Зачем же он тогда размахивал Библией? Ради красного словца? Какая, в общем-то, для идеолога разница, чем зацепить сознание читателя…

«Какие факты говорят о том, что душа, сознание есть функция человеческого мозга? Душа, различные ее свойства, сознание развиваются с развитием именно человеческого мозга. Мозг первобытного человека был слабо развит и мог служить органом лишь относительного и примитивного сознания» (Там же, с. 55–56).

Вы уже узнаете мотивы? Нас медленно затягивает привычная трясина, где притаившийся охотник, как крокодил, чувствует себя увереннее жертвы. И вот основной вопрос в откровенно-замаскированном выражении: «Душа и проблема единства духовно-идеального и материального». Это целая глава о единстве, а не противостоянии Идеализма и Материализма. Правда, поются в ней все те же песни:

«И. М. Сеченов, И. П. Павлов, Н. Е. Введенский, А. А. Ухтомский и их последователи раскрыли рефлекторную природу психофизиологических процессов и дали возможность понять психику как систему активной деятельности, которая развивается под влиянием внешнего мира, как опережающее отражение. Рефлекторный процесс начинается с…» (Там же, с. 57).

С чего начинается рефлекторный процесс, даже не важно, главное, что идет он рефлекторно, то есть бездумно и неосознанно, и как бы ни начинал идеолог, приводит его всегда к тому же. Машина она и есть машина, хоть и биологическая.

«Сознание— одна из форм проявления нашей души, при этом очень существенная форма, преисполненная глубокого содержания. В жизни мы часто употребляем эти понятия как синонимы. Однако, понятие «душа» шире понятия «сознание». Например, чувства — это состояние души. Их нельзя отождествлять с сознанием.

Как синоним понятия «душа» мы можем употребить понятие "психика".

Как же можно определить сознание? Сознание — это высшая, свойственная только людям и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном и целенаправленном отражении действительности, в предварительном мыслительном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и самоконтролировании поведения человека за счет рефлексии» (Там же, с. 60).

Я начал этот рассказ с такой видной фигуры как А. Г. Спиркин потому, что он своего рода корень всех тех обликов, которые принимает современный Диамат. Теперь можно разобрать по учебнику из трех основных философских школ России — Питерской, Новосибирской и Московской.

Сначала Петербуржцы. Они самые откровенные. Как, например, «Основы современной философии» под редакцией М. Н. Росенко. Первая же глава, посвященная предмету философии, заявляет:

«При самом общем взгляде на мир предметы и явления, которые он в себя включает, подразделяются на материальные и идеальные. Этот наиболее общий подход к определению их сущности составляет содержание основного вопроса философии» (Основы современной философии, с. 4).

В этих словах проявляется укоренившаяся, въевшаяся в самое сознание привычка смотреть определенным образом. Собственно говоря, учебник и сам объясняет, почему они не сомневаются ни в чем из своих слов, даже в том, что это самый общий подход:

«Философия формирует мировоззрение не только отдельных личностей, но и общества в целом, отражая в действиях определенных социальных сил его идеалы, устремления, цели и задачи» (Там же).

У «общества», то есть у властей, были определенные цели, и оно поставило перед Философией задачу «сформировать» мировоззрение людей нужным образом. Вообще-то я сказал тавтологию, то есть одно и то же разными словами: формировать — это и есть создавать образы. Философы внедряли в умы людей образы, которые заменяли действительность и люди начинали видеть их вместо мира. Так создается мировоззрение. Мир изменился, люди ушли в другие партии, а философы все еще видят эти образы вместо мира и видят без сомнений. И все еще воюют вместо того, чтобы исследовать. Тот, кто исследует, задается вопросами, а тот, кто воюет — дает ответы, которые у него уже готовы:

«Основной вопрос философии раскрывает соотношение между идеальными и материальными процессами, духом и природой, сознанием и материей. Обоснование его дает ответы на два вопроса: 1) что является первичным — сознание или материя и 2) познаваем ли мир» (Там же, с. 4–5).

Тем не менее, а нет ли в этом учебнике чего-то нового в отношении сознания. Тем более, что ему посвящен целый раздел. Начну с определения:

«Сознание предстает в качестве универсальной способности человека отражать и осмысливать реалии объективного мира, приобретать знания, преобразовывать, хранить и воспроизводить их вновь, обеспечивать регуляцию и ценностные ориентации людей, общаться и обмениваться опытом и передавать его от одного поколения к другому» (Росенко, с. 158).

Слова новые есть, а суть прежняя нейрологическая. Чуть ниже дано второе определение:

«Сознание — высший уровень духовной активности человека, идеальное отражение действительности, знание о чем-либо, целенаправленное воздействие человека на мир» (Там же).

Оригинально! Это я насчет: «сознание — целенаправленное воздействие человека на мир». Иногда даже не хочется верить в то, что пишут ученые. Так и хочется сказать: вы неправильно поняли, на самом деле он хотел сказать… Но еще раз пропущу и приведу дающееся еще ниже описание сознания: «Итак, в первом приближении выделяются три аспекта сознания: 1). Познавательные значения, рассматривающие его инструментально-функциональные возможности в человеческой жизни; сознание рассматривается как средство добывания знаний, осуществления практических действий, регуляции и оценки, общения и передачи опыта.

2). Феноменологические значения сознания, выражающие специфику строения его внутреннего мира — идеальных явлений (феноменов), актов и состояний, структур и процессов.

3). Значения направленности (интенциональности) сознания, характеризующие его «силовые» ресурсы, которые позволяют человеку адресоваться вовне — к внешнему миру его бытия, и вовнутрь — к внутреннему миру сознания» (Там же, с. 159).

Ну, за что мне это?! Почему я должен разгребать всю эту кашу?! Как говорилось во времена Диамата: инициатива у нас наказуема. Иначе говоря, тебе надо — вот и разгребай! И что же это значит? Что до меня это самое сознание никому не было нужно? Поэтому писали не ради того, чтобы понять, что такое сознание, а чтобы все сразу видели — тут цитадель Науки, ее сходу не разрушить и не взять!

Ну, скажите мне, как это «описание» отразилось в определениях, которые даны выше, или они живут сами по себе? Тогда между ними провалы, дыры, которые мне придется достраивать, чтобы повествование было слитным, а мысль последовательна. Но это значит — домысливать за авторов.

Пьяный философ приходит домой за полночь после кутежа на кафедре. Жена открывает и укоризненно смотрит прямо в душу:

— Совещание было вчера, день рождения заведующего позавчера, защиты обмывали неделю назад. Что сегодня?

— Э… Машенька, ты же у меня умница, придумай сама чего-нибудь!

Советские люди были умными, охотно придумывали. А сейчас читатель дурак, ему бы разжевать да в рот положить. А то ведь он глянет на такое: «познавательные значения, раскрывающие его инструментально-функциональные возможности в человеческой жизни; сознание рассматривается как средство добывания, значит, осуществления практических действий, регуляции и оценки, общения и передачи опыта», — глянет и скажет: о чем это, о каких значениях, как это все взаимосвязано, и вообще, что сказать-то хотят? И бросит читать. Кстати, как не читали Диамутъ в советское время, так и сейчас не читают.

Вот и я не буду. И не потому, что это все неверно, а потому что не рассчитано на чтение и понимание. Слишком дорого обойдется извлекать из этого понимание сознания, чтобы потом еще и решать, а можно ли его очищать. Очищать можно, но прямо у авторов. Это сочинение — очевидное подтверждение того, что сознание может быть мутным и загаженным, а значит, и доступным для замутнения. То, что замутняется, имеет природу, позволяющую и очищаться. По крайней мере, это так, если замутнение оказывается приобретенным свойством сознания. А чем еще как не приобретением иного состояния сознания является «формирование мировоззрения»?

Подготовленный на кафедре Новосибирского госуниверситета учебник «Философия» Н. Копылова, В. Крюкова, Г. Антипова начинается с разговора про мудрость:

«Мудрость. Слово философия впервые произнес великий мыслитель Древней Греции— Пифагор. К нему обратился один из его учеников со словами: "О, sophicos!", то есть «мудрец», и тогда Пифагор ответил: "Я не мудрец. Я лишь любитель мудрости. Все могут знать только боги. Я только стремлюсь к этому"» (Философия / под ред Копылова и др., с. 5).

Это красивый заход для учебника философии — начать разговор от мудрости, тем более, что далее следует предложение порассуждать, что же такое мудрость. Мир действительно меняется, если бывшие идеологи начинают рассуждать о душе, а профессиональные философы задаются вопросом, что же они любят.

Я не буду сейчас вдаваться в то, к какому ответу приходят авторы. Их рассуждения неоднозначны, а значит, уведут нас в сторону от главного. Лучше сразу посмотрим, что новенького у них в отношении сознания. Сознанию посвящена целая глава и несколько подглав. И начинают они тоже необычно:

«По утверждению Г. Спенсера, самое удивительное и прекрасное из того, что создала природа, — это человеческое сознание» (Там же, с. 122).

При чем здесь Спенсер? Не надейтесь, что далее он еще будет упомянут или же авторы стоят на позициях его Синтетической философии. Похоже, что это, как и у Спиркина, ради красного словца или для уловления душ. Дальше, как вы понимаете, все та же песня, но, как и все у новорусских диаматиков, хитренько замаскированная под что-то, наверное, под недиамат.

«Ряд современных философов полагают, что сознание — это философская категория, определяющая высшую форму отражения действительности, способ отношения человека к миру и самому себе, опосредованный общественно исторической деятельностью людей. Согласно данному определению сознание — это философская категория, определяющая высшую форму отражения объективной действительности» (Там же, с. 122).

Нравится? Я уж не говорю о том, что не понимаю, чем отличается второе определение от первого, хотя оно явно его поясняет… Что это за ряд неведомых философов тайнополагающих? А если не тайно, то почему бы их не назвать? И вообще, почему просто не заявить, что мы как философы считаем…?! Ведь дальше открыто рассказывается все о тех же отражении, деятельности мозга, Павлове и Сеченове. Ну да бог с ними, это у всех марксистов партийная болезнь, рецидив подпольной борьбы.

Но вот что стоит внимания, так это замаскированный отказ говорить о сознании. Вглядитесь, авторы не говорят о действительном сознании, они говорят о том, как философы определяют сознание. Для них сознание — это не сознание, а философская категория «сознание».

Что это дает? А то, что им больше не страшно ошибаться или выдать свое неведение. Их нельзя обвинить в том, что они не знают, что такое сознание, а что понимают под сознанием философы, они, так или иначе, знают. Тут их не поймаешь и не проверишь. Впрочем, они же не зря начали книгу с философского обоснования права философа на неведение: всё знают только боги. Философы же знают только философов. До нас им, похоже, дела нет. Соответственно, и весь остальной рассказ о категории «сознания» вторичен и безвкусен.

Последний учебник Диамата, который я хотел бы рассмотреть, издан философским факультетом МГУ в том же 2002 году. Авторы П. Алексеев и А. Панин. И тоже необычное неузнаваемое начало — претензия на то, что они хотели бы разрабатывать философию философии:

«В 1890 году в Варшаве была издана книга немецко-полъско-русского философа Генриха Егоровича Струве "Введение в философию", в которой обосновывалась необходимость формирования в рамках философии новой дисциплины — "философии философии". Главной ее задачей должно быть самопознание философии. <…> Мы рассмотрим некоторые проблемы, включаемые в наше время в "философию философии"» (Алексеев П.В., с. 3).

Иными словами, филфак МГУ отчетливо дает понять всем философам страны, на кого нужно равняться у научной кормушки. И что же говорят мудрецы из мудрецов о сознании?

Как и полагается учебникам Диамата, их книга содержит целый раздел, посвященный сознанию. И как полагается новорусским учебникам Диамата, разговор начинается скрыто, так что дает надежду:

«Человеческое сознание является сложным феноменом; оно многомерно, многоаспектно» (Там же, с. 254).

Это, что называется, ничего не сказали, но соломки подстелили:

«Многогранность сознания делает его объектом изучения множества наук, среди которых философия, психология, биофизика, информатика, кибернетика, юриспруденция, психиатрия. Вследствие объективной своей многосистемности сознание с большим трудом поддается общесистемному определению…» (Там же).

Не знаю, распознаете ли за этими мудреватыми словами, что же в действительности говорят, а точнее, скрывают авторы. А скрывают они свой позор. Посмотрите сами — учебник изначально заявил, что написан учителями учителей. Более того, любому профессиональному философу известно, что все последние века Философия бьется за то, чтобы быть основной Наукой, то есть определять предметы и содержание всех остальных Наук. И вдруг философы философии идут на поклон к частным Наукам, выклянчивая у них помощь в определении понятия сознания… Позор! Да потому и не поддается определению это понятие, что частные его определения не имеют возможности опереться на философское понимание!

Дальше авторы остаются верными своему подходу и не рискуют начать собственное рассуждение. Вместо этого они сбегают в обращение за помощью теперь к частным философам:

«Среди философско-гносеологических концепций сознания, разработанных в последние два десятилетия в нашей стране и обладающих в перспективе значительным потенциалом для осуществления синтеза разных философских, и даже разных мировоззренческих, направлений исследований сознания, выделяются две концепции: А. Г. Спиркина ("Сознание и самосознание". М., 1972) и А. В. Иванова ("Сознание и мышление". М., 1994). В трудах этих философов наиболее адекватно, на наш взгляд, охарактеризованы сущность и структура сознания (повторяем— в плане философской гносеологии)» (Там же, с. 255).

Что такое концепция Спиркина, мы уже знаем, и раз авторы считают, что она «наиболее адекватно» определяет сущность сознания, мы знаем и авторов. Да они и сами не скрывают:

«Под сознанием, по А. Г. Спиркину, имеется ввиду способность идеального (психического) отражения действительности…» (Там же).

На этом пути очищения нет. Но может быть что-то новое, иное сказал Иванов? Ведь авторы говорят о двух концепциях! Не обольщайтесь. Даже если Иванов и имеет свою концепцию, они сделали из него продолжение Спиркина. В книге это выглядит дико. Рассказ о Спиркине заканчивается определением сознания и сразу же делается переход к Иванову, впрочем, читайте:

«Из отмеченных А. Г. Спиркиным характерных признаков сознания вытекает следующее определение сознания: Сознание — это высшая, свойственная только человеку и связанная с речью функция мозга…

"Поле" сознания хорошо представлено А. В. Ивановым в виде круга, куда вписан крест, делящий его на четыре равные части (при этом подчеркивается, что такое разделение в значительной мере условно по отношению к реально существующему сознанию):

Сектор (I) является сферой телесно-перцептивных способностей и получаемого на их основе знания. <…>

С сектором (II) соотносятся логико-понятийные компоненты сознания.

Сектор III можно связать с эмоциональной компонентой сознания. <…> И наконец, сектор (IV) может быть соотнесен, по А. В. Иванову, с ценностно-мотивационной (или ценностно-смысловой) компонентой единого «поля» нашего сознания» (Там же, с. 256–257).

Может быть соотнесен, а может и не быть соотнесен. Все это лишь пример того, что принято называть «структурой сознания», и относится не к сознанию, а к его содержанию. Очевидно, Спиркин недостаточно красочно описал эту структуру, и его украсили Ивановым с его схемами, которые странно пронумерованы, потому что соотносятся с разными полушариями мозга.

Заканчивается эта битва на поле сознания сначала признанием в правах парапсихологических взглядов и «гипотезы о волновой квантово-механической природе мозга» (Там же, с. 256), а затем полной капитуляцией:

«Объектом могут выступать не только материальные, но и духовные явления. Сознание индивида— объект для психолога» (Там же, с. 264).

Я, кстати, вполне согласен с тем, что для определения понятия сознания Философии нужны исследования психологов. Вот только психологи не понимают, что нужно исследовать, и ждут заказа от Философии. Тем более, взявшей на себя задачу определять основы… Иван кивает на Петра, а воз и ныне там.

В общем, неладно с сознанием и в современном Диамате. Плыву дальше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.