Глава шестая Бред физического воздействия

Глава шестая

Бред физического воздействия

При трактовке бреда воздействия необходимо особо коснуться бреда физического воздействия, т. к. он имеет специфические черты. Спецификой его является то, что кажущееся физическое воздействие со стороны людей бывает направлено на тело больного, которое против его воли подвергается различным манипуляциям. Эти манипуляции с телом больного производятся либо непосредственно людьми, проникающими к нему, большей частью по ночам (его насилуют, истязают, уродуют половые органы, оперируют, переливают чужую кровь и т. п.), либо действуют на расстоянии посредством различных аппаратов или других способов (жгут электрическим током, колют лучами и т. п.). Особенностью всех этих переживаний является то, что все они носят характер насилия, тягостного или даже мучительного для больного.

Один из существенных вопросов по отношению к бреду физического воздействия издавна заключался в том, как рассматривать вышеуказанные описания больными своих переживаний: отражают ли они истинные патологические ощущения или представляют собой только яркие бредовые представления?

Различие в терминологии, употребляемой различными авторами, отражает также эти сомнения. В старых руководствах по психиатрии указанные переживания больных приводятся в качестве примеров галлюцинаций общего чувства, другие авторы говорят о психосоматических ощущениях, о парестезиях. С. С. Корсаков с присущей ему проницательностью, подчеркивал реальный характер этих ощущений, т. е. то, что больные действительно их ощущают. Н. М. Попов в 1897 г. говорил об иллюзорных восприятиях, лежащих в основе бредовых идей. Французские авторы применительно к этому синдрому чаще всего употребляют термин, выдвинутый Дюпре и Камю, — «сенестопатии», считая их в отличие от бреда реальными ощущениями, аномалией общей чувствительности (сенестезии[28]). Вместе с тем эти авторы относят к ним и такие симптомы, как тоска, чувство пустоты, неспособность думать и т. п., что делает понятие о сенестопатиях совершенно неопределенным.

Такое разнообразие в понимании этого явления отчасти объясняется большим разнообразием переживаний больных. Если у одних больных нарушение сенсорной сферы несомненно, то у других больше выступает бредовая сторона — неправильное суждение. Мало удачным надо признать старое понимание этих явлений как галлюцинаций общего чувства. Если понимать под галлюцинацией восприятие, возникающее без внешнего объекта, то этот термин не может вообще быть применен по отношению к ощущениям, относящимся к общему чувству, так как эти ощущения и в норме (соматические, висцеральные) обязаны своим происхождением внутренним, а не внешним раздражениям и исключить их не представляется возможным. Самые же утверждения больных о физическом воздействии на них («вытягивают желудок», «электризуют половые органы», «чертят на теле» и т. п.), которого на самом деле не оказывается, являются ложными суждениями, не поддающимися коррекции, то есть подходят под категорию бреда.

Эта неувязка отражает общую неточность психиатрической терминологии, сложившейся на этапе недостаточного развития знаний в области физиологии и патофизиологии головного мозга. В настоящее время более углубленное изучение заболеваний центральной нервной системы показало, что ряд патологических ощущений, сходных с шизофреническими, встречается у органиков и имеет церебральную основу, как, например, ощущение увеличения или уменьшения конечностей, деформации тела и внутренних органов, исчезновения частей тела и т. п. Эти расстройства встречаются иногда наряду с другими патологическими ощущениями в синдроме физического воздействия, что говорит за их общую церебральную природу. Клинико-психопатологическое изучение многих больных с бредом физического воздействия, ярко и образно рассказывающих о переносимых ими физических мучениях, тоже говорит за то, что в основе их лежат патологические ощущения.

Приведем наблюдение, из которого это особенно ясно видно.

Больной Р., 35 лет. Холост, находился в 1-й Московской психиатрической больнице с перерывами с 1936 по 1938 год.

Отец больного умер от прогрессивного паралича. Двоюродная сестра по линии матери, а также мать больного — душевно-больные.

Больной со школьных лет был неусидчив, нетерпелив, никогда не мог довести до конца начатое дело. С коллективом товарищей был связан только формально. В пятнадцатилетнем возрасте тяжело переживал смерть своего товарища. Появились мысли о «бренности существования», долгое время снился товарищ, его похороны: «находился в каком-то тумане». Стал бояться похорон и избегал их. Такое состояние длилось приблизительно год. С этого времени отмечает у себя появление какого-то «чувства симметрии». Не мог видеть неровно стоящих предметов, неправильно лежащих вещей, должен был обязательно поправить: «косое положение напоминало гробовые формы». Стал педантичным и аккуратным. Часто проверял, хорошо ли заперта дверь, плотно ли закрыт ящик и пр. Вскоре после смерти товарища дядя больного заболел сыпным тифом. Зная, что тиф передается через насекомых, больной стал испытывать зуд во всем теле; казалось, что его кусают насекомые, не мог заснуть. Обратился к врачу, который не нашел никакого заболевания.

В шестнадцатилетнем возрасте перенес операцию аппендицита, при этом отмечались сильные боли, которые ощущал не только в полости живота, но и во всем теле. Боли, по его словам, были скорее «психические, чем физические». После уменьшения болей чувствовал общую слабость, к которой примешивалась какая-то тоска. После операции чувствовал себя удовлетворительно, продолжал ученье.

В 7-ом классе совершенно не занимался психологией, т. к. боялся, что, изучая законы психики, найдет у себя какие-либо «непорядки». В возрасте 16–17 лет перенес корь с осложнением на сердце. Когда узнал об этом, «сразу почувствовал свое сердце», стал прислушиваться к малейшим ощущениям, возникавшим в области сердца, стал усердно лечиться у врачей. Постепенно стал забывать о сердце, но долго еще старался быть осторожным, не ходил быстро. В 1921 году (19 лет), после некоторого напряжения в работе (в это время учился в вузе и работал корреспондентом) почувствовал слабость, повышенную утомляемость, стал хуже работать, в связи с чем обратился к невропатологам.

Проводились физиотерапия, общеукрепляющее лечение, после чего почувствовал себя лучше, приступил снова к работе. В 1923 г. перенес тяжело протекавший грипп, после чего снова почувствовал слабость, повышенную утомляемость, появилась тоска, пропал интерес к жизни, собственное существование стало казаться бессмысленным, хотелось его прекратить, приобрел даже револьвер, но не осуществил своего намерения, вследствие болезни отца и проснувшегося в связи с этим чувства долга. После некоторого перерыва снова приступил к работе, проработал до 1925 г. и был призван в армию. Через год заболел тропической малярией и «неврастенией» и был демобилизован. Работал секретарем, в дальнейшем занимал другие должности. Активность, которую проявлял больной вначале на каждой новой работе, скоро пропадала, появлялась подавленность, ослабевал интерес к работе. Наряду с этим нарастала сонливость, повышенная утомляемость, появлялись головные боли. Все последующие годы лечился у невропатологов и психиатров, несколько раз был в санаториях для нервнобольных, после чего чувствовал временное улучшение, хотя какая-то подавленность оставалась.

В 1936 году, после безуспешного лечения электризацией, впервые появилось ощущение каких-то токов проходящих по телу, подергиваний и мысль о том, что тело его «намагничено» Вскоре почувствовал, что им владеет какая-то «сила», что в нем «два человека» один — он сам, другой — какой-то беспокойный, буйный, одержимый этой силой. Эта сила, или «магнит», заставляла его кричать, бегать, вскакивать на койку, передвигать мебель и т. д. В то же время стало казаться, что один из врачей задался целью его отравить, для чего давал ему пить какое-то желтое лекарство. И когда он его выпил, сразу почувствовал перемену в своем физическом состоянии — «сместилась нервная система». Казалось, что его хотят убить. После выписки дома все время лежал, чувствовал, что находится «под влиянием токов», испытывал «адские боли» во всем теле. В 1936 году был впервые помещен в 1-ю Московскую психиатрическую больницу.

Соматически и неврологически — без особых уклонений от нормы.

Психический статус: сознание не расстроено, ориентировка правильная. В отделении ведет себя по-разному: иногда старается быть полезным персоналу, помогает в уходе за больными, выполняет канцелярскую работу; иногда отказывается выходить в зал, уединяется, лежит закрывшись одеялом. Много времени проводит за писанием писем родным, в различные учреждения и ответственным лицам. Режиму не всегда подчиняется, часто подолгу не встает, не умывается, не ест вместе с остальными больными. С персоналом вежлив, корректен Мимика вялая, несколько манерен, речь монотонная, высказывания однообразны. С врачом насторожен, высказывает не все, отказывается говорить о половой жизни и об ощущениях в половых органах, которые испытывает, как можно понять по некоторым его намекам.

Настроение почти всегда подавленное, часто плачет, во время беседы рыдает. Избавиться от своего тяжелою состояния, от всех страданий которые испытывает, решил путем смерти, предпринимает суицидальные попытки. Имеются идеи преследования, самообвинения, обвиняет себя в том, что в прошлом занимался онанизмом. Высказывает бредовые идеи физического и психического воздействия. Группа врагов с целью мести, при помощи где-то скрытой особой электро-радиоустановки, наэлектризовывает его «индукцией физиологического электричества». Он — «человек-электрод», «электро-моточеловек» и совершенно «автоматизирован и механизирован». Он никогда теперь не сможет владеть собой, а его психической и моторной деятельностью управляет особая радиотелефонная станция на расстоянии, она находится в распоряжении его врагов. Он постоянно находится под «внешним влиянием». Люди, находящиеся в радиотелефонной станции, передавая в его «наэлектризованный мозг» разные мысли, «думают за него», «сводят его с ума»; «лишают сознания». Он переносит тяжелые «средневекового характера муки», «дикие пытки тончайшего изуверского садизма»; страдания его носят физический характер: испытывает, по его словам, сильные боли в различных частях тела и во внутренних органах. Его желудок искусственно наполняется воздухом, вследствие чего он чувствует «адские боли» не может дышать. Чтобы уменьшить эти боли и «дергания в желудке», которые сильнее при наполненном желудке, он старается не есть. При помощи электричества его враги сжимают ему также шейные мышцы, затрудняют дыхание. Это приводит его в «бешенство» и поэтому он делается «буйным», не может владеть собой, чувствует «как будто на шее надет железный ошейник». Через эту же радиостанцию ему передаются голоса, внушают разные несвойственные ему мысли, внушают ему «разные я», таких он в себе чувствует несколько; мысли, взгляды и поведение этих «я» ему совершенно чужды. Он чувствует, как будто ему «вдвигают в голову разные диапозитивы» разных переживаний и мыслей. Голоса внушают ему разные циничные и преступные мысли, превращают его в преступника, заставляют его заниматься онанизмом, нарушать режим и т. д. Он не может от них избавиться при всем желании, он «паяц на воздушной привязи» при помощи «контакта физиологического электричества наэлектризованного организма с воздушным электричеством, получаемым радиотелефонной установкой». Голоса как бы «обволакивают мозг», они не носят характера звучности, он ощущает их в передней части головы, в области лба. По временам чувствует себя «как какое-то облако тяжелое и мохнатое», представляющее из себя электрический центр, вокруг которого особая электрическая атмосфера, действующая на всех. В своих многочисленных письмах и жалобах, адресованных в различные учреждения и прокуратуре, просит принять меры, оградить его от влияния этой радиоустановки. Родственников не хочет видеть, так как уверен, что он своим наэлектризованным организмом может плохо подействовать на своих близких и даже убить их. Предпринимая суицидальные попытки, со слезами потом говорит, что люди с радиостанции, управляющие его волей, парализуют все эти попытки, создают у него анестезию или делают так, что он парализован во всех своих действиях. Считает себя погибшим человеком. Состояние больного за время пребывания его в больнице резко не менялось. Переведен в колонию.

Яркие описания данным больным, страдающим параноидной формой шизофрении, своих переживаний убедительно показывают реальную чувственную основу имеющегося у него бреда физического воздействия. Слуховые псевдогаллюцинации включены в картину синдрома как часть общего переживания воздействия на больного со стороны людей, дополняют и конкретизируют его.

Заболевание началось, повидимому, в ранней юности и сначала протекало благоприятно; при этом представляется возможным сопоставить развернутую галлюцинаторно-параноидную симптоматику с синдромами, возникавшими в ранних неврозоподобных стадиях болезни, когда еще без наличия бреда появлялись своеобразные ощущения в теле и другие ипохондрические переживания, тесно связанные вместе с тем с психогенными факторами. Ипохондрические идеи больного легко, в свою очередь, реализовались в соответствующих ощущениях. Эта легкость возникновения психогенным путем не только идей, но и ощущений и аффективных переживаний, связанных с телом, типа «невротических» в начальных стадиях болезни, является, повидимому, первым показателем кортико-висцеральных нарушений, обусловливающих «прорыв навязчивых интероцептивных сигналов в сферу сознания» (К. М. Быков)[29] и нарушения в связи с этим всего психического функционирования. Переживание воздействия электрическим током включается на этапе развернутого заболевания сразу вместе с ощущением этого тока или магнита и не является, следовательно, интерпретацией этих ощущений. Почти одновременно появляются и другие бредовые идеи, связанные с людьми, наряду с потерей переживания как своей телесной обособленности, так и отграничения своего субъективного мира. На последнее указывает переживание психического воздействия и постороннего управления субъективными психическими процессами больного. Эти собственно бредовые переживания обязаны своим происхождением, повидимому, торможению коры с фазовыми явлениями. Следствием нарушения деятельности коры головного мозга являются патологические продукции мышления больного — детализированная разработка в применении к себе различных теорий электричества.

Теория психического автоматизма в изложении Клерамбо обнаруживает особенно свою несостоятельность по отношению к бреду физического воздействия, так как ощущения, испытываемые больным в результате «физического воздействия», характеризуются переживанием автоматизма не более, чем обычные физиологические ощущения. Центр тяжести клиники данного синдрома лежит, таким образом, скорее в утверждении какого-то воздействия, производимого извне на физическую или психическую личность больного. Это воздействие имеет общий у всех больных характер насильственного овладения телом или психическою жизнью больного и управления теми процессами, которые обычно протекают независимо от посторонних влияний (деятельность сердца, желудка и пр.). Это суждение о воздействии нельзя вместе с тем сводить к интерпретации ощущений. Нередко встречаются больные шизофренией с жалобами на разнообразные сложные патологические ощущения, у которых, однако, бред не формируется (ипохондрическая форма шизофрении).

Особенностью патологических ощущений при бреде физического воздействия, заставлявшей сомневаться в их реальности, является их непостоянство, зависимость их появления от ситуации и переживаний больного. Эта легкость их появления и исчезновения заставляла неправильно предполагать их чисто «психический» бредово-галлюцинаторный характер. Однако следует указать, что именно при шизофрении не всегда может быть проведена грань между представлениями и ощущениями. При шизофрении можно отметить своеобразную особенность, заключающуюся в том, что психические переживания часто приближаются к соматическим ощущениям: мысли и другие психические процессы сопровождаются нередко ощущениями, локализуемыми больными в определенной части головы или в других частях тела. Имеются переживания, стоящие между представлением и ощущением. Представление боли или другого телесного явления может принять характер ощущения, а последнее может сопровождаться представлением. Психические переживания у больных шизофренией делаются, таким образом, более диффузными, неопределенными и приближаются к телесным ощущениям, уменьшается их дифференцировка.

На генез и своеобразие этих патологических явлений при шизофрении вообще и в особенности при бреде физического воздействия и ипохондрическом (см. соответствующую главу) проливает свет учение К. М. Быкова об интерорецепции, т. е. о тесной взаимосвязи между корой и внутренними органами (или кожными рецепторами) и исходящими постоянно из последних раздражениями, доходящими до коры и обратно.

Комплекс висцеральных (интероцептивных) раздражений, при нормальном состоянии коры заторможенных или носящих смутный характер, может приобрести, по К. М. Быкову, явно ощутимый характер в силу патофизиологических сдвигов в коре больших полушарий при ее торможении. Эти висцеральные раздражения могут, таким образом, стать источником патологических ощущений.

Отмечается большое многообразие клинических проявлений у больных с бредом физического воздействия; при этом на одном полюсе стоят яркие выразительные описания ощущений, на другом — лишь переживания воздействия, приуроченные к физиологическим ощущениям, не представляющим сами по себе особого своеобразия, и, наконец, имеются и совершенно фантастические переживания. Между этими разновидностями психопатологических явлений при бреде воздействия имеется ряд переходов. В основе всех этих вариаций лежит процессуальное расстройство, в которое входит, кроме нарушения интерорецепции, формирование патологических экстероцептивных условных связей. При этом нарушения возникают как в первой, так и во второй сигнальной системе (у больных могут возникать яркие представления и иллюзорные восприятия аппаратов, орудий и людей, мучающих их; нередко они слышат также голоса, предупреждающие о воздействии).

Не каждому своеобразному описанию больными своих бредовых переживаний соответствует идентичное адекватное ощущение. Так, например, один больной утверждал, что врачи вытащили ему мозг через пятку; но едва ли это бредовое заявление имело основу в каких-либо своеобразных ощущениях больного, идущих от головы к пятке. Тот же больной в другой раз утверждал, что ему вытащили мозг через отверстие после комариного укуса.

Надо думать, таким образом, что патологические переживания больных не носят характера остро болевых ощущений, но представляют из себя чаще тягостные неопределенные ощущения диффузного характера, иногда, впрочем, с преимущественной локализацией в тех или других участках тела или органах. Этому соответствуют жалобы больных на жжение тела электричеством, лучами; эти ощущения связаны большей частью с жизненно важными органами: сердце, желудок, половые органы и пр. Поведение больных с бредом физического воздействия, хотя и отражает тягостный, неприятный для них характер переживаний, однако, далеко не соответствует тем тяжелым физическим страданиям, о которых они рассказывают.

Основным фактором, обусловливающим все указанные расстройства, является определенная интенсивность и распространенность торможения коры с фазовыми состояниями, в силу которых собственно и формируется у больных бред с убежденностью в реальности, например, физического воздействия на их тело. Клинически в этом синдроме мы еще более ясно, чем при синдроме психического воздействия, констатируем элемент так называемого ониризма — нарушение функции сна. Обычно бредовые переживания больных приурочиваются к ночному времени, часто носят характер пластичности, стоят близко к сновидению.

У некоторых больных в процессе лечения удается проследить обратное развитие бреда, а именно, исчезновение бредовых утверждений при сохранении патологических ощущений.

Приведем наблюдение.

Больная Б., 36 лет. Находилась в Московской психоневрологической больнице им. Кащенко в 1952 году. Диагноз «шизофрения». Выросла в крестьянской семье. Училась мало, рано начала работать. 19 лет переехала в Москву. Работала на фабриках, часто без видимых причин меняла место работы, иногда говорила сестре, что ее «травят», плохо к ней относятся, вредят ей. По характеру была всегда необщительной, вялой, замкнутой. Замужем не была. В двадцатишестилетнем возрасте болела малярией, два года назад перенесла дизентерию.

Несколько месяцев тому назад почувствовала, что кто-то ночью подкрадывается к ней и выстригает у нее клоки волос; ощущала запах керосина, исходящий от ее белья, считала, что кто-то нарочно пачкает ее белье. Переселилась в общежитие. Там продолжало казаться, что соседки по общежитию ночью стригут у нее волосы. Замечала также, что они обсыпают мелом ее белье, пачкают ее вещи; ощущала запах гнили, по глазам окружающих видела, что они ее не переносят. Из-за этого уволилась с работы, ушла из общежития и снова поселилась у сестры, но там продолжались те же явления.

Соматически и неврологически особых уклонений не обнаружено. В крови лейкопения (4600), 42 лимфоцита и 1 плазматическая клетка.

Психический статус: в месте и времени ориентирована, психически больной себя не считает. Держится в стороне от больных. Малоподвижна, несколько манерна, малодоступна, отвечает на вопросы кратко, неточно, приходится по нескольку раз повторять вопросы, чтобы добиться ясного ответа. Мимика вялая. Все время однообразно улыбается. Эмоционально вяла, не обнаруживает каких-либо аффектов. Высказывает бредовые идеи отношения, воздействия. Считает, что к ней плохо относятся на работе, в общежитии и дома. Ночью слышала, как к ней подходили и выстригали у нее клоки волос, обсыпали чем-то ее белье, но встать не могла. В больнице ощущала действие электрического тока за ухом, неприятные запахи. Испытывала неловкость в груди: «что-то горит там и в животе». Вскоре стало казаться, что по ночам к ней подходят медицинские сестры и вырезают ей половые органы, мажут их мочой; чувствовала запах мочи, видела как будто во сне фигуры женщин, но пошевелиться не могла.

Уровень интеллекта низкий, неграмотна, не знает даже месяцев.

При проведении словесного эксперимента было обнаружено низкое качество словесных реакций на слово-раздражитель. Только в двух случаях (из 35 слов) получены индивидуально-конкретные словесные реакции. 10 реакций носили характер низших (отказные, подражательные, эхолалические), 23 раза отмечены словесные реакции типа примитивных объяснений, чаще с повторением слова-раздражителя или в виде целых предложений.

Приведем данные протокола словесного эксперимента.

Эти данные словесного эксперимента свидетельствуют о низком уровне интеллекта больной, возможно связанном с рано начавшимся шизофреническим процессом, а также зависят, повидимому, от торможения в коре больших полушарий.

Больная лечилась инсулином. Вначале состояние несколько обострилось, она стала злобной, стала активнее высказывать бредовые идеи. В дальнейшем с появлением шоков больная стала спокойнее. К прежним бредовым высказываниям относилась двойственно: «может быть вырезывают половые органы, может быть нет». После проведенного лечения больная оставалась также малоподвижной, вялой, жаловалась на неприятные ощущения в теле: «живот отваливается», «ночью все опускается вниз», «боль в крестце — там все изрезано», «в половых органах все воспалено», «из заднего прохода точно вываливается какой-то клубок». Но больная перестала утверждать, что это ей кто-то делает, она говорила, что это у нее «само по себе — болезнь». По словам больной, у нее теперь «волосы не стригут — они сами лезут». К бредовым переживаниям в прошлом критики у больной нет, продолжает считать, что медсестры вырезали ей половые органы, «чтобы она не вышла замуж». «Из матки все вырезали и там теперь пусто», говорит больная.

При исследовании по двигательной методике с речевым подкреплением А. Г. Иванова-Смоленского установлено, что условные реакции вырабатываются с трудом, носят нестойкий характер, легко исчезают. То же было отмечено и в отношении дифференцировок. Передача из первой сигнальной системы во вторую происходила с эхолалическим повторением слова-раздражителя.

Анализ полученных клинических исследований у данной больной представляет большой интерес. Прежде всего, интересна динамика бредового синдрома в ходе развития заболевания, отличающегося большой давностью. Вначале имели место идеи преследования и лишь в последнее время с нарастанием процесса появляется бред физического воздействия, характерный, согласно нашим наблюдениям, для более тяжелых стадий заболевания. Этот бред вначале не был связан с какими-либо явными патологическими ощущениями, однако в дальнейшем они появились и преимущественно в половой сфере. Переживания физического воздействия у больной имели место по ночам, когда, повидимому, в коре больших полушарий усиливалось торможение и ярче проявлялись фазовые состояния. На первый план в бреде выдвинулись интимные сексуальные переживания, которые подкреплялись соответствующими патологическими ощущениями в половой сфере. После инсулинотерапии, частично улучшившей динамику корковых процессов, можно было констатировать разрыхление бредовой структуры, появление двойственного отношения к прежним бредовым высказываниям, а также более четкое обнажение основы бреда, именно, патологических ощущений, которые проявлялись теперь в чистом виде.

Приведем еще наблюдение больной, у которой отмечался ясно выраженный онирический компонент бреда воздействия.

Больная С., 49 лет. С мужем давно не живет. Больна свыше 10 лет. Несколько лет назад ей стало казаться, что ее насилуют по ночам зять и ее дочь. Последнюю считала подмененной и превращенной в мужчину. По вечерам замечала, что дочь куда-то исчезает и вместо нее появляется другое лицо, похожее на мужчину, хотя и в ее платье. У себя дома больная также видела других мужчин. В Московской психоневрологической больнице им. Кащенко, куда она была помещена, оставалась мало доступной, отгороженной, высказывала в течение месяцев тот же бред: утверждала, что ее насилуют дочь, зять и другие мужчины, по ночам увозят в загородные местности. Об этих «ночных поездках» больная рассказывала, что «была где-то на рынке, в колбасной, видела перевернутые телеги; возили по различным притонам, где насиловали». Окружающих больных — женщин и врачей — женщин принимала за мужчин. По утрам чувствовала разбитость от перенесенных насилий.

При проведении словесного эксперимента обнаружено 60 % низших реакций (эхолалические, подражательные, звуковые, экстрасигнальные), свидетельствующих часто о торможении коры больших полушарий[30].

Из этого наблюдения особенно ясно видно, что бред физического воздействия с патологическими ощущениями в половой сфере возникает в состоянии промежуточном между сном и бодрствованием. Ему сопутствуют сноподобные переживания (путешествия и т. п.). В основе этих психопатологических переживаний с ощущением физического воздействия и изменениями восприятия лежат фазовые состояния в коре больших полушарий. Стойкий характер симптоматики заставляет думать о формировании очагов застойного торможения.

Приведенные выше положения учения К. М. Быкова о кортико-висцеральных связях объясняют, почему переживания воздействия у больных шизофренией могут появляться, усиливаться или исчезать в зависимости от психогенных, а также соматогенных факторов. Соматогенные факторы могут вовлекаться в концепцию больного с бредом физического воздействия и даже служить основой этого бреда.

Бред физического воздействия у больных шизофренией бывает построен, таким образом, сложнее, чем «катестезический» бред у органиков в понимании В. А. Гиляровского. В основе последнего лежат патологические ощущения, соматогенно или церебрально обусловленные и находящие отражение иногда в сценических образах, возникающих в связи с легким изменением сознания. Однако общий принцип построения его тот же, что и бреда физического воздействия у больных шизофренией. И в том и в другом случае имеет место различное по распространению и глубине торможение коры, т. е. состояние промежуточное между сном и бодрствованием, обусловливающее чаше всего диссоциацию сигнальных систем с преобладанием первой сигнальной системы над второй. Отсюда возникают элементы пластичности, образности, а иногда и фантастичности в картинах этих синдромов. И в том и в другом случае больные описывают целые сцены, большей частью ночных переживаний, в которых совершается физическое воздействие.