ДО СВИДАНИЯ, НО НЕ ПРОЩАЙ!

ДО СВИДАНИЯ, НО НЕ ПРОЩАЙ!

Однажды мальчики и девочки 9 «Б» класса, о которых поведала ленинградская газета «Смена», решили узнать о себе все до конца: кто они такие, чего хотят от жизни, к чему готовятся, что любят и что ненавидят, кого считают своими друзьями? Сказано-сделано: двадцать пять человек с предельной честностью ответили на тридцать вопросов анкеты, анкеты аномимной, чтобы опасение огласки не подействовало на откровенность высказываний.

Учительница прочитала эти двадцать пять исповедей и пришла в ужас. Почему? Ведь ничего особенного, из ряда вон выходящего в этих ответах не было. Напротив, она увидела живых, достаточно образованных юношей и девушек, грамотных, эрудированных, интересующихся проблемами литературы и искусства, науки и техники… Что же взволновало и удручило учительницу?

Дух безмятежного покоя, полное отсутствие стремления превратить свои желания в реальность, отсутствие доминирующего любимого дела, инфантильное безволие… Лишь трое из всего класса знали, кем они хотят стать и к чему стремятся. Лишь двое из всего класса уже начали исподволь готовить себя к будущей взрослой, нелегкой жизни.

Каждый из подростков хотел бы попасть на престижный спектакль знаменитого театра, но никто из них не был готов ради этого постоять в очереди: он мог бы пойти лишь по «готовому» билету. Каждый из них готов был бы принять участие в веселом «капустнике», но организовать и поднять на «мероприятие» должен учитель… И так во всем, в большом и малом: готовность потреблять, готовность двигаться за кем-то, но полная неготовность к самостоятельным волевым действиям. Короче говоря, стремление жить на всем готовом. И речь-то ведь идет о шестнадцатилетних! Можно сказать, что девиз их: «главное — спокойствие».

Это очень сложный, многоаспектный вопрос, каким образом дошли они до жизни такой. Но девиз их — самоубийственен. Следование ему неизбежно, автоматически ведет к пассивности души и вялости тела. Когда замечательного хирурга, изобретателя качественно новых аппаратов для излечивания травматизма доктора Г. А. Илизарова, о котором я уже говорил, спросили: «Вы так много работаете для других, а когда же вы живете для себя?», — он страшно удивился. «А что же человеку делать? Спать? Пить? Стать лабораторией по перевариванию пищи? Смысл жизни в том и состоит, чтобы трудиться на радость людям. Живу так, а не иначе, не потому, что должен, а потому, что хочу!»

Но вернемся к нашим инфантам. Во многих семьях сейчас ребенка ограждают от любой трудности сонмы бабушек, дедушек, прабабушек, прадедушек, дядей и тетей, не говоря уже о родителях. Все они как будто бы пекутся О нем. А на самом деле? Размагничивают все его душевные устремления.

И не придем ли мы к той уродливой и парадоксальной ситуации, когда спустя не столь уж длительное время появятся у нас не только инфантильные молодые супруги, но и лишенные внутренней самостоятельности, всецело полагающиеся на опеку других, инфантильные… бабушки и дедушки?!..

Разумеется, не будем снимать вину с тех любвеобильных опекунов, которые с детства, с молоду калечат юные души своих отпрысков, лишая их возможности постоянной тренировки характера и воли. Но все же, оправдывает ли это до конца нарождающихся то тут, то там юных барчуков, явившихся в сей мир лишь для того, чтобы потреблять в нем бесчисленные блага? Замечательный русский общественный деятель, философ, автор бессмертного «Что делать?» Н. Г. Чернышевский в свое время, анализируя тип подобного безвольного молодого человека, высказался определенно. Он не сваливал все на обстановку. Он говорил и о слабостях самого «нашего Ромео», в которых повинны «два обстоятельства, из которых, впрочем, одно проистекает из другого, так что все сводится к одному. Он не привык понимать ничего великого и живого, потому что слишком мелка и бездушна была его жизнь, мелки и бездушны были все его отношения и дела, к которым он привык. Это первое. Второе: он робеет, он бессильно отступает от всего, на что нужна широкая решимость и благородный риск, опять-таки потому, что жизнь приучила его только к бледной мелочности во всем…».

И в те же примерно годы великий русский драматург А. Н. Островский удивительно точными словами Жадова, одного из своих лучших персонажей (пьеса «Доходное место»), в его разговоре с перепуганной юной женой, которая требует, чтобы пошел он поклониться дядюшке, вору и взяточнику, чтобы испросил он доходного места, так сформулировал принципы выбора человеком своих нравственных ориентиров: «Всегда, Полина, во все времена были люди, они и теперь есть, которые идут наперекор устаревшим общественным привычкам и условиям… Борьба трудна и часто пагубна, но тем больше славы для избранных: на них благословение потомства, без них ложь, зло, насилие выросли бы до того, что закрыли бы от людей свет солнечный…»

Меняются исторические обстоятельства, меняются условия и цели борьбы человека в обществе, но незыблемым остается принцип именно практического претворения человеком своих идеалов, который единственно и способен сделать их реальностью. Эту мысль четко высказал на III Всероссийском съезде Российского Коммунистического Союза молодежи В. И. Ленин: «Без работы, без борьбы книжное знание коммунизма из коммунистических брошюр и произведений ровно ничего не стоит, так как оно продолжало бы старый разрыв между теорией и практикой, тот старый разрыв, который составлял самую отвратительную черту старого буржуазного общества».

Слова эти молодые люди знают хорошо, но если они остаются для них лишь словами, это уже вина их собственная, а не их дедушек и бабушек. Человек, который не сделает всего, зависящего от него, чтобы реализовать заложенные в нем возможности, по-настоящему счастлив не будет. И причиной своей несостоявшейся жизни, своего унылого поверхностного скольжения по ней будет только он сам!

Я надеюсь, в твое сознание крепко-накрепко вошла главная мысль этой книги: преодолеть себя и сопротивление обстоятельств, реализовать свои истинные возможности — это действительно великое счастье человеческой жизни. И мне хотелось бы еще раз подчеркнуть сейчас, на прощание, положение, что движение к самосовершенствованию возможно лишь в том случае, когда человек поставит перед собой такую цель, которая больше его самого, дальше тех пределов, на которые он, как считают другие, может рассчитывать. Думают, например, что К. Э. Циолковский поставил себе целью создать необыкновенный летательный аппарат, и цели своей он добился — ракету изобрел. А как же считал сам Циолковский? «Многие думают, что я хлопочу о ракете и забочусь о ее судьбе из-за самой ракеты. Это было бы грубейшей ошибкой. Ракета для меня только способ, только метод проникновения в глубину космоса, но отнюдь не самоцель… Основной мотив моей жизни — сделать что-нибудь полезное для людей, не прожить даром жизни, продвинуть человечество хоть немного вперед. Вот почему я интересовался тем, что не давало мне ни хлеба, ни силы. Но я надеюсь, что мои работы, может быть скоро, а может быть, в отдаленном будущем дадут обществу горы хлеба и бездну могущества».

И еще одна существенная мысль, которую я подспудно здесь все время развивал, также, надеюсь, вошла в твою память: жить надо так, чтобы не ослабевал твой азарт преодоления трудностей и сложностей, стремления решать все новые и новые задачи.

Да, трудности, посредством которых оттачивается и гранится наш характер — это средство для того, чтобы состояться в качестве человека разумного, человека действующего, человека благородного. А цель, далекий свет которой, как свет звезды, не меркнет от наших неудач в стремлении к ней, — это то удивительное сочетание, когда воедино сливается благо человека с благом его страны. Уже давно замечено, что постоянное напряжение во имя большой цели, необходимость рисковать, стремление действовать — все это как бы выжигает, вытравливает из души человека мелочность, суетность, трусость. Живя значительными чувствами и помыслами, человек становится значительнее, человечнее, и — счастливее. А вместе с ним становится более счастливым и его народ. Жизненная задача заключается в том, чтобы прекрасными были не столько наши слова, сколько мысли и поступки, сколько наши дела, которые и выражают самое существо нашей жизни.

…О многом важном мы с тобой поговорили, многого — лишь коснулись, а о стольких предметах даже не упомянули! Что же, жизнь не кончается, не кончаются и наши встречи и беседы, будут — и не раз — другие поводы для того, чтобы встретиться и потолковать.

Но вот о чем я думаю сейчас, напоследок: беседы эти со временем получат другой характер, я думаю, исподволь получится так, что новое, незнакомое все чаще будешь рассказывать ты мне. Ты уже подрос, стал совсем большой, поступаешь подчас так, что я вижу: голова у тебя на плечах есть. И случается, что мне уже бывает трудновато решить, правильно или неправильно ты поступил. Вспоминаю эпизод, о котором ты мне рассказал, вернувшись из спортлагеря под Туапсе. Ночью, во время шторма, один пьяный, бахвалясь, свалился с пирса в волны. И услыхав его захлебывающийся крик, ты стремглав кинулся в грохочущий мрак вслед за ним, нашел его и помог продержаться на воде до тех пор, пока он окончательно не протрезвел. А далее в течение очень трудного часа вы не могли выйти на берег, и только чудом вас не переломало и не расплющило неистовыми многометровыми волнами о бетонные опоры пирса. И никто не мог придти вам на помощь, потому что любого смельчака бросило бы с площадки в те же волны. Ты рассказывал, что не знаешь, как же вас все-таки в конце концов вышвырнуло на каменистый берег. Ты вспоминал, что был такой момент, когда ревущие волны снова едва не унесли тебя, почти бездыханного, с камней назад, в пенящуюся грохочущую тьму…

И снова и снова мысленно обращаясь к этому эпизоду, который мог стать причиной непоправимой трагедии для всей нашей семьи, я вспоминаю одну удивительную историю, облетевшую весь мир. Это история спасения десятков людей, упавших в троллейбусе с моста в Ереванское озеро, многократным рекордсменом мира по подводному плаванию Шаваршем Карапетяном. Волей случая как раз на месте происшествия оказался, может быть, единственный человек, который был готов помочь попавшим в беду людям. Он сбросил на ходу тренировочный костюм, прыгнул в воду и рванулся к еще бурлящей воронке. Ему пришлось нырнуть на десятиметровую глубину, выдавить стекло, проникнуть в троллейбус и вытащить первого из попавшихся людей через окно наверх. Одного за другим передавал он спасенных людей в лодку наверху и вновь погружался во мрак на дно. Один раз он вынырнул с троллейбусным сидением — ведь действовать в темноте приходилось на ощупь… Он возвращался и с двумя спасенными, он поднимал их поодиночке, на воде наверху расплывались пятна крови — его крови, пробираясь сквозь разбитое стекло он порезал себе живот, ноги, плечи. Двадцать человек он спас! Силы его были уже на исходе, чтобы нырнуть, приходилось теперь брать тяжелый камень в руки. В конце концов он еще раз нырнул, чтобы привязать к троллейбусу трос подъемного крана. После этого Шаварш заболел надолго — воспалением легких и заражением крови.

Кстати говоря, газетчики, широко оповестившие мир об этом увидительном подвиге, в качестве его оборотной стороны, также удивительной, рассказали и о том, что никто из тех людей, которых Карапетян вернул к жизни, не приложил никаких усилий к тому, чтобы хотя бы узнать имя своего спасителя… И эта сторона жизни тоже входит в обобщенную модель: подлинная доброта бескорыстна, на стоящие люди достигают пика своих возможностей не в расчете на какую-либо благодарность, но потому, что в шкале их ценностей на самом высоком месте стоят такие, как честь, совесть, чувство долга…

Жизнь Шаварша Карапетяна — легенда. Дело в том, что спустя совсем немного времени после выздоровления он — столь же неожиданно — оказался в другой аварийной ситуации и принялся стремительно и самоотверженно спасать людей, погибавших от другой страшной стихии — от огня, охватившего пожаром многоэтажный дом. И снова — множество спасенных людей и снова травмы, ожоги Шаварша. Фантастика? Нет, реальность, быль, сотворенная действительностью и человеком.

Ты в свои юношеские годы спас всего одного человека. И вот я спрашиваю себя: правильно ли ты поступил? Ведь шансов на его и на твое спасение практически не было никаких, была полная вероятность того, что вас размозжит о прямоугольники бетонных опор или убьет о прибрежные камни. Но ты рискнул и выиграл!

Значит, король на шахматной доске твоей жизни был выбран тобою со всей определенностью. Значит, труды мои не пропали даром. Значит, жизнь продолжается, и наши дети идут дальше нас