Обед в общепите.

Обед в общепите.

Наверное, все, кому сейчас чуть за тридцать, помнят, какими правилами пользовались столовые для рабочих, служащих, прочего нашего люда, вынужденного в поте лица, без всяких спецраспределителей зарабатывать свой хлеб.

Первым предложением бывали, так называемые, салаты. Иногда они были перемешаны в такую массу, что почти ничего нельзя было в них рассмотреть из-за обильного, полужидкого от немеренных разбавлений майонеза. Потом шло первое – непременный борщ, рассольник, или суп с макаронами, клецками, приправленный бульонными кубиками, чтобы по поверхности хоть чуть расплывались пятнышки жира. Второе – котлета, почти всегда изготовленная из вчерашнего мяса, прокрученного в не очень чистой мясорубке, макароны, вермишель, рожки, гречневая каша, изредка переваренный рис. Иногда, памятуя брежневские рыбные дни, вместо мяса предлагалась плохо пропеченная рыба, или например, жаренный минтай, которого, почему-то, одно время было очень много. На третье был непременный компот, сладкий до судорог, иногда странно пахнущий кофе, потому что растворимый кофе оставался в плохо вымытых стаканах, и давал свой застарелый, как табачный перегар, неисстребимый запах. Тот смельчак, который отваживался попросить чаю, получал такую бурду, в которой было больше соды, чем чая, должно быть потому, что с содой он выглядел темным, наваристым даже на крохотном, всего-то в пару пачек на огромный чан количестве заварки. Пить этот чай, разумеется, было невозможно.

Салатное смешение мяса с овощами, иногда просто не подходящими к мясу обеспечивало первый из возможных конфликтов. Второй конфликт вызывал супец, почти всегда провоцирующий ту же невозможную смесь кислого и щелочного питания, да еще разбавляющий желудочный сок двумястами граммами жидкости, которая составляла его основу. Эту жидкость желудок тоже пытался переварить, но почти всегда тщетно, потому что, пытаясь создать необходимую концентрацию, он должен был после супа выработать раза в три больше желудочного сока, чем полагалось бы по природе, разумеется, расходуя свои ресурсы в сумасшедших, едва ли не превышающих ценность обеда количествах.

Второе было просто издевательством над желудком, потому что макароны блокировали возможность разобраться с мясом, а мясо или рыба почти наверняка так провоцировали отделение желудочного сока, что он пропитывал эти макароны насквозь, и никакая двенадцатиперстная, кроме самой закаленной, не могла потом с ними справиться. Чуть легче дело обстояло, когда вместо макарон доставались каши, но если они бывали недоварены, то результат бывал плачевен вдвойне, потому что каша сама по себе травмировала стенки желудочно-кишечного тракта, да и попытка справиться с ней отвлекала ресурсы пищеварения в таких количествах, что на все остальное сил наших желез могло уже и не остаться.

Еще одним ударом по здоровью, был, без сомнения, компот. Он снова разжижал желудочный сок, снова заставляя поджелудочную изрядно «поднапрячься», но зато приносил в себе сахар, который тут же усваивался, попадая в кровь, составляя, может быть, единственную пищевую составляющую, на которой организм не растрачивался больше, чем получал от этого обеда в целом.