3. Реальные модели экстремальных ситуаций

3. Реальные модели экстремальных ситуаций

Экстремальные ситуации и ситуации чрезвычайного характера — события, различающиеся по масштабам последствий, но по сути — это ситуации, возникающие вследствие воздействия на природу, людей, жилища, производственную сферу факторов, приводящих к нарушению структур и функций объектов, оказавшихся в зоне воздействия.

Чрезвычайные ситуации всегда создают экстремальные условия для людей, находящихся в очаге поражения техногенного, антропогенного или природного происхождения. Но экстремальная ситуация совершенно не обязательно должна перерастать в чрезвычайную, все зависит от конкретного случая.

События, которые будут рассмотрены ниже, несомненно являются событиями чрезвычайного характера и по масштабам проявлений, и по трагическим последствиям. Но люди, ставшие участниками этих событий, невольно оказались в экстремальных условиях, при которых воздействие чрезвычайных, экстремальных факторов могло продолжаться значительно дольше, чем сама ситуация.

Авария на Чернобыльской АЭС

26 апреля 1986 г. на 4-м блоке Чернобыльской АЭС произошла авария, последствия которой продолжаются и в наше время, и будут пролонгированы в определенных проявлениях десятки лет. Сначала коротко о некоторых технических особенностях работы и эксплуатации АЭС подобного типа.

На АЭС в качестве ядерного топлива используется преимущественно двуокись урана-238, обогащенная ураном-235. Цепная реакция ядерного распада, сопровождающаяся большим выделением энергии, в том числе и в виде тепла, может идти именно в ура не-235. Ядерное топливо находится в специальных тепловыделяющих элементах — ТВЭЛах, которые размещаются в рабочей зоне ядерного реактора. Самоподдерживающаяся реакция распада ядер урана в зоне реактора регулируется автоматически за счет введения или выведения стержней, поглощающих нейтроны, выделяющиеся в результате цепной реакции.

Тепло, выделяющееся в результате ядерных реакций распада, нагревает теплоносители первого контура, которые затем передают его во второй контур, где пар высокого давления вращает турбины и электрогенераторы.

В результате ядерной реакции распада в ТВЭЛах образуются и накапливаются продукты ядерного деления (ПЯД), около 100 радиоактивных изотопов, в том числе и трансурановые элементы, например, плутоний, который затем может быть использован в качестве зарядов для атомных и водородных бомб. Здесь следует отметить, что радиоактивные изотопы, образующиеся в ядерных реакторах, по своему составу не отличаются от тех, которые образуются при атомных взрывах. При этом короткоживущие изотопы (элементы) успевают распадаться, а долгоживущие — накапливаются. Отсюда понятно, что АЭС — технические объекты высокой степени сложности и опасности, требующие чрезвычайно высоких мер контроля за течением технологических процессов, качеством изготовления и эксплуатации узлов, устройств и процессов.

За все время эксплуатации АЭС в странах, где они построены и работают, произошло более 300 случаев аварий, различных по причинам возникновения, масштабам и последствиям, особенно связанным с выбросами радиоактивных веществ в окружающую среду, с облучением и гибелью людей, не только из состава технического персонала станций, но и населения ближайших и отдаленных районов.

Время от времени, согласно регламенту и условиям эксплуатации, ядерные реакторы заглушаются, для ремонта, смены деталей и ТВЭЛов. Практически на всех АЭС ведутся и научно-исследовательские работы по разработке новых, более совершенных систем оборудования, средств контроля.

Реактор 4-го блока Чернобыльской АЭС должен был переводиться в режим, предшествующий плановой остановке. Тем не менее, по ряду причин, отчасти связанных с выполнением научно-исследовательской программы, отчасти с желанием руководства АЭС досрочно завершить регламентные работы, были нарушены инструкции и режимы работы реактора. Таким образом одной из причин того, что случилось позднее, стал человеческий фактор.

26 апреля атомный реактор 4-го блока взорвался. Но это был не ядерный взрыв, а тепловой, в результате резкого повышения температуры в контурах реактора. Активная зона реактора была разрушена и поскольку в нем накопилось большое количество радиоактивных продуктов деления, выброс радиоактивных веществ за пределы блока оказался огромным — около 50 МКи (миллионов кюри), т. е. приблизительно 3,5 % общего количества радиоактивных веществ в реакторе на момент аварии. Сам блок реактора был также разрушен и фрагменты его конструкций вперемешку с кусками графита, обладающего высокой степенью радиоактивности, были разбросаны на значительной площади. Большое количество радиоактивной пыли, дыма от горевших конструкций поднимались вверх и разносились ветром, создавая угрозу радиоактивного заражения окрестностей. Практически, несмотря на экстренно принимаемые меры, радиоактивный выброс продолжался с 26 апреля по 5 мая. За это время атмосферные условия, постоянно меняясь, создавали возможность для распространения и движения радиоактивного облака по нескольким направлениям. Долевое распределение радиоактивных веществ, выброшенных при аварии из Чернобыльского реактора, составило: йод-131 — 20 %, цезий-137 — 13 %, цезий-134 — 10 %, барий-140 — 5,6 %, стронций-89 — 4 %, другие элементы — менее 4 %.

И хотя сам взрыв по мощности (в тротиловом эквиваленте) был сравнительно невелик, последствия радиоактивного заражения местности далеко превосходят таковые при взрывах первых атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки.

По определению ВОЗ, катастрофа — это явление (событие) природы или акции человека, представляющее угрозу для жизни людей конкретного региона и требующее помощи извне. В данном случае авария, приведшая к катастрофе, в ликвидации которой принимал участие не только весь Советский Союз, но и практически все страны мира, произошла по вине человека. Разумеется, не одного человека, но в этом случае у вины были и первые, и вторые, и третьи и т. д. роли.

Именно на долю человеческих ошибок приходится 45 % аварий на АЭС, 60 % авиакатастроф, 80 % катастроф на море, 90 % — на автомобильных трассах Из указанного количества аварийных ситуаций исключены те случаи, когда техника отказывает «сама по себе», без вмешательства человека или его ошибки. Но отказ техники, сделанной по проекту и руками человека, вовсе не исключает его опосредованной вины в том, что произошло. Так что реальное участие (доля вины) человеческого фактора во всех техногенных авариях и катастрофах значительно выше тех процентных соотношений, которые были приведены выше.

Непосредственно во время аварии на Чернобыльской АЭС погибли 32 человека. К сожалению, точных цифр о погибших затем в результате радиоактивного заражения и облучения не существует, отчасти потому, что некоторое время эти сведения скрывались, отчасти потому, что и ликвидаторы, получившие опасные и предельно допустимые дозы, и население, не знавшее о трагедии длительное время и остававшееся в зоне выпадения радиоактивных осадков, со временем мигрировало по стране, что естественно не давало возможности провести достаточно точный статистический анализ.

Однако точно известно, что в результате аварии на Чернобыльской АЭС радиоактивному загрязнению подверглось 23 % территории Белоруссии, с расположенными на ней 3668 населенными пунктами и 20 % населения.

Рис. 2. Зоны поражения радиацией при аварии на ЧАЭС

Вполне понятно, что судьба каждого, кто оказался вольным или невольным участником этой трагедии, не могла быть заранее «спланирована», так же, как не может быть полностью «спланирована» судьба каждого человека. Но при анализе подобных катастроф необходимо не только делать правильные, честные и объективные выводы, писать статьи, отчеты и давать рекомендации. Не менее важно все это — исполнять. Вряд ли можно предположить, что ответственные работники Чернобыльской АЭС и те, кто стоял над ними, не понимали всей степени риска, принимая решение об изменении режимов работы реактора. Наверняка знали, как и прекрасно знали инструкции и правила безопасности на таком ответственном, опасном режимном объекте.

И все же пошли на риск… Какие кодексы морали, чести, профессиональной честности, юрисдикции оценят то, что произошло, и то, что завтра может произойти по вине человека на других АЭС, на химических заводах, в ракетных воинских частях и везде, где ошибка (вольная или невольная) может привести к человеческим жертвам и разрушениям.

Трагедия атомохода «Курск» тоже явилась причиной для подобного рода размышлений. Взрыв торпеды мог и не произойти, если бы… где-то не была допущена роковая ошибка. Ошибка конкретного человека.

Итак, человеческий фактор. Попробуем более детально проанализировать его на модели Чернобыльской АЭС, выстраивая последовательно цепочку причинно-следственных связей.

Причиной, приведшей к аварии, было решение об изменении режимов работы реактора перед плановой его остановкой. Это, несомненно, человеческий фактор. Но и те, кто принимал решение, и те, кто непосредственно его исполнял, оказались в одном звене, в одном исполнительном блоке. Блок этот подчинялся в свою очередь тому, кто стоял над ним, поэтому вершина пирамиды уходит, вероятнее всего, в глубины Минсредмаша или еще выше и… теряется в коридорах власти, как это чаще всего и бывает. Тем не менее, вполне очевидно, что перед тем, как операторы на пультах управления реактором перевели в соответствующее положение соответствующие рукоятки и кнопки, конкретными людьми было принято конкретное ошибочное решение.

Схема 18

Последовательность событий в аварии на 4-м блоке Чернобыльской АЭС

Дальнейшие события в их примерной последовательности показаны на схеме 18. Но на схеме невозможно отразить реальные события и передать весь драматический накал того, что происходило на АЭС в первые минуты и часы после аварии. К самому блоку с разрушенным реактором подойти было невозможно, поскольку разбросанные вокруг фрагменты конструкций, ядерного топлива и графита являлись источником сильнейшей радиации. И, тем не менее пожарные подразделения, прибывшие к месту аварии, стали развертывать технику и приступили к тушению пожара, чтобы предотвратить дальнейшие еще более тяжелые последствия в случае возникновения аварийной ситуации на остальных блоках АЭС. Цена подвига этих людей чрезвычайно высока. Большинство из них, получив смертельную дозу радиации, погибло. Но ценой своей жизни они спасли жизни тысяч других, даже не подозревавших об этом, людей. Условия, в которых работали пожарные и первые ликвидаторы аварии, без сомнения являлись экстремальными и в плане высокой степени радиоактивности и в психологическом плане, поскольку все понимали цену каждой минуте.

Дело осложнялось еще и тем, что под разрушенным реактором с большим количеством сохранившегося ядерного топлива, находился резервуар с тяжелой водой. Когда было принято решение засыпать зону разрушенного реактора специальным составом из силикатов с веществами, поглощавшими радиоактивные частицы, и вертолеты ВВС приступили к работе, поочередно зависая над очагом пожара и опорожняя контейнеры со смесью, никто еще не мог сказать, какое количество тяжелой воды оставалось в резервуаре под реактором и какой вес насыпаемой горы смеси могут выдержать поврежденные взрывом конструкции. Если бы произошел обвал и остатки ядерного топлива попали в резервуар с тяжелой водой, могла начаться неуправляемая реакция ядерного деления и произошел бы ядерный взрыв большой мощности. Когда это стало очевидным, насыпку смеси срочно прекратили и к работе подключились специальные бригады Метростроя, которые начали пробивать под землей тоннель к резервуару с тяжелой водой. Опять же ценой невероятных усилий работа эта была проделана в рекордно короткие сроки и проходчики вышли к резервуару. К счастью оказалось, что во время взрыва реактора резервуар с тяжелой водой был разгерметизирован и вода ушла в почву.

Этот эпизод приводится здесь лишь с той целью, чтобы показать, насколько напряженной, драматичной и поистине экстремальной была обстановка, в которой работали тогда тысячи людей, ликвидируя последствия аварии на самом блоке АЭС, в близлежащих селах и городах, эвакуируя население.

Были привлечены подразделения гражданской обороны, воинские части, специалисты из разных отраслей, добровольцы — десятки тысяч людей, понимавших всю меру ответственности за то, что произошло, и что еще долгие и долгие годы будет сказываться на здоровье людей, казалось бы весьма далеких от всего происшедшего.

Здесь следует подчеркнуть следующее: катастрофические последствия аварии на Чернобыльской АЭС были преодолены усилиями всей страны, ее человеческими ресурсами, экономикой, организацией. Именно организация спасательных и восстановительных работ, четкая работа различных комиссий, штабов, ведомств, отдельных людей и коллективов позволили сделать то, что было необходимо. Но нельзя забывать и то, что все это происходило в мирное время и сам взрыв был не ядерный. Отсюда однозначно следует, что во время реальных боевых условий, с потенциально возможными ядерными ударами большой мощности реальная обстановка будет неизмеримо сложнее, драматичнее, экстремальнее. Отсюда понятна и необходимость изучения опыта по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС, чтобы в иных условиях избежать ошибочных решений и бессмысленных или безответственных действий.

Концепция национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации (17 декабря 1997 г.) по сути вобрала в себя опыт не только последних десятилетий и не только катастроф и чрезвычайных ситуаций, подобных Чернобыльской трагедии. По сути эта Концепция базируется на представлениях о системе безопасности и ее обеспечении по отношению к личности, обществу и государству от всех внешних и внутренних угроз, включая все сферы жизнедеятельности.

Но за любой концепцией всегда будут стоять конкретные люди с их характерами, привычками, укладом жизни, с их пониманием общественного и личного, человеческого долга. С их потенциальными возможностями создавать экстремальные ситуации и эти ситуации ликвидировать.

Землетрясение в Армении (г. Спитак, 1988)

Только в прошедшем, XX в. на Земле произошло 340 крупных по масштабам последствий землетрясений. Наиболее катастрофическими были землетрясение в Китае (1976), где погибло 650 тыс. человек, в Японии (1923) — 140 тыс. человек, в районе г. Ашхабада (1948) — 110 тыс. человек, в Перу (1970) — 70 тыс. человек, в Армении (1988) погибло 25 тыс. человек.

По 12-балльной шкале Рихтера землетрясение в 6 баллов считается сильным. Сила отдельных толчков в районе г. Спитак достигала 10–12 баллов. В течение нескольких минут город был практически весь разрушен. Уцелели лишь отдельные здания, в основном пятиэтажные, блочной конструкции. После первых толчков часть жителей успели покинуть дома и остались живы, хотя многие из них и пострадали от осколков стекол и обрушившихся стен зданий. Масса людей оказалась под завалами. Очевидцы, пережившие этот кошмар, рассказывают, что даже те, кто оказавшись на улице, не получил никаких повреждений, в первые минуты были не в состоянии что-либо предпринять, поскольку находились в состоянии шока среди пыли, дыма, грохота рушившихся зданий и криков о помощи… Психогенный шок, о котором говорилось в предыдущих разделах, явился причиной не только неадекватных действий людей в зоне поражения, но и возникновения ряда депрессивных проявлений спустя некоторое время после трагедии. Люди, оказавшиеся под завалами рухнувших зданий, либо погибли сразу, либо, получив травмы различной тяжести и локализации, нуждались в срочной помощи. Работы по расчистке завалов и освобождению людей начались практически сразу же после разрушения, как правило, силами родственников или случайных людей, оказавшихся в зоне бедствия. Планомерно организованная и квалифицированная помощь специальными бригадами, прибывающими из разных городов и областей Союза, началась через сутки после землетрясения. Альпинисты, горноспасатели, врачи и средний медперсонал, добровольцы — все работали на пределе сил и возможностей.

Что испытывает человек, даже если он не получил физических травм, оказавшись в полной изоляции под завалом рухнувшего здания, например, в подвальном помещении или случайно уцелевшем фрагменте дома? Все то же состояние шока от пережитого, от беспомощности что-либо сделать самому или прийти на помощь другим. Были отмечены случаи, когда людей извлекали из-под завалов без единой травмы, причем в течение первых суток, когда не было истощения физических сил от голода или жажды, и люди эти оказывались в глубокой коме от последствий развившегося шока, или даже были мертвы, не пережив психогенного потрясения. В то же время многие, оказавшись в гораздо худшем положении из-за полученных травм, продолжали активно бороться за свою жизнь и жизнь тех, кто оказался рядом. Они оказывали себе и другим пострадавшим посильную медицинскую помощь, находили слова утешения и надежды, старались изнутри разбирать завалы, пробиваясь навстречу спасателям. Как видно из этих сравнений, различные по характеру, волевым установкам и мотивациям люди по-разному встречают опасность и соответственно, имеют различные шансы на успех.

Так, в Спитаке даже спустя 10–12 суток после разрушения удавалось извлечь из-под завалов травмированных людей и спасти им жизнь. Без сомнения, даже незначительные травмы кожных покровов без соответствующей или просто минимально возможной в данных условиях обработки, могут в результате инфицирования стать серьезным дополнительно травмирующим фактором, особенно при дефиците пищи и, что еще важнее, воды. Психологи, работавшие в пунктах реабилитации, отмечают, что люди, пережившие последствия землетрясения, быстрее возвращались к активному образу жизни даже после тяжелых физических травм, если знали, что близкие члены семьи или родственники живы. И в то же время, люди, потерявшие близких людей и родственников, значительно медленнее возвращались к норме, имея при этом незначительные травмы. И здесь сказывается все тот же психологический фактор, либо снижающий адаптационно-защитные функции организма, либо, напротив, поддерживающий их на достаточно высоком и лабильном уровне.

Характерной особенностью травм при всех землетрясениях, сопровождающихся разрушением построек, является синдром длительного сдавления. Об особенностях его патогенеза уже говорилось выше, в предыдущих разделах. В Спитаке синдром длительного сдавления был отмечен в 23,8 % случаев. Отсюда понятен и высокий процент проявлений не только психогенного, но и травматического шока.

Следует отметить, что психотравмирующее воздействие коснулось в той или иной степени не только тех, кто непосредственно оказался в эпицентре землетрясения и получил физические травмы, но и людей, практически не пострадавших от удара стихии, например, в соседних со Спитаком деревнях и городах, хотя в некоторых из них подземные толчки были ощутимы. Синдром массового психогенного действия трагедии Спитака отмечался спустя некоторое время и при самых незначительных подземных толчках, когда люди выбегали из домов, даже не успев захватить самое необходимое, при едва ощутимых колебаниях почвы. Это можно объяснить, как фактор повышенной нервозности в связи с возможной опасностью, в данном случае, играющий положительную роль с точки зрения защиты от внезапности землетрясения. Со временем, адаптируясь к подобным проявлениям сейсмической активности, люди перестают реагировать на них. И это тоже вполне естественный процесс, поскольку невозможно жить в постоянном напряжении и ожидании катастрофы.

Тем не менее след от пережитого экстремального состояния может сохраняться весьма длительное время, месяцы и даже годы. Автор беседовал с одним из людей, пережившим трагедию Спитака, спустя 12 лет после землетрясения. Этот человек (врач по специальности) к счастью не пострадал сам и не потерял никого из близких родственников, но он рассказывал, что картины увиденного и пережитого могут возникать в памяти в самые неожиданные моменты времени, спонтанно, или при громких криках (случайных) на улице, в метро или даже на работе.

Из сказанного следует, что очевидно психическая травма, в отличие от физической, сохраняется гораздо дольше и может представлять собой некий «дремлющий фон», при определенных обстоятельствах дающий вспышку не только памяти, но и реальной ответной физиологической реакции организма (фантомные боли).

Экстремум в рабочем коллективе

Несомненно, что личность человека, наиболее ярко проявляется и формируется в коллективных взаимодействиях, где индивидуальные черты характера, способности, привычки, с одной стороны, могут нивелироваться, сглаживаться и маскироваться, а с другой — наоборот, — проявляться более значимо, особенно в необычных, экстремальных ситуациях. Об особенностях групповых и коллективных проявлений человеческих черт мы уже говорили несколько ранее, здесь только необходимо подчеркнуть, что понятия группы и коллектива несколько различны.

Группа — это сравнительно небольшая по количеству общность индивидов, объединенных на основе определенных признаков (социальная или классовая принадлежность, род деятельности, общность интересов).

Коллектив — группа, в которой межличностные отношения проявляются (опосредуются) сущностью, содержанием и структурой совместной деятельности. Как правило, коллектив может состоять из нескольких рабочих групп, также являющихся своеобразными «микроколлективами» со своим специфическим психологическим микроклиматом, структурой, приоритетами, симпатиями и антипатиями. Группа может быть случайной и по причинам возникновения и по характеру проявлений. Коллектив же, как правило, это сложившаяся сущность, объединенная общностью целей, задач и способов их реализации. Поведение человека в случайной, неорганизованной группе определяется чаще всего преднамеренно выбранным местом (позицией). В коллективе срабатывает специфика коллективного самоопределения личности. Понятия «Я» и «Они» в коллективе трансформируются в понятие «Мы». И, тем не менее, в коллективе всегда складывается определенная специфика взаимоотношений между людьми, которых сближают (или отдаляют) общность привычек, характеров, отношения к профессиональному долгу и т. д. Таким образом внутри коллектива складываются референтные группы, являющиеся своеобразной структурой внутри коллектива, и если таких референтных групп несколько (что весьма характерно), то личностные взаимоотношения в коллективе могут корректироваться с учетом специфики и структуры референтных групп.

Как правило, в каждой группе существует свой функциональный центр — один человек, реже два — три, которые задают рабочий ритм, определяют уровень компетентности участников группы, формируют психологический микроклимат. Лидер в группе или коллективе — это личность, пользующаяся наибольшим авторитетом среди членов коллектива, способная брать на себя ответственность за принимаемые решения, координирующая не только профессиональную работу коллектива, но и психологию коллектива, как единого сложно организованного организма, выполняющего определенные задачи в реальном отрезке времени. Лидер — это, по сути, наиболее референтная личность по отношению к совместной деятельности в коллективе.

Вполне понятно, что в случае произвольного выбора лидера на первом месте в ряду оценки его качеств стоят такие признаки, как профессионализм, честность, объективность, волевые качества, умение находить компромиссные решения в случае нетривиальных ситуаций во взаимоотношениях людей. И здесь коллектив (группа) может вполне объективно выбрать лидера, единственного среди других, достойных.

Но как быть, если лидером является человек в силу формальных обстоятельств назначенный руководителем группы или коллектива? Здесь могут быть различные варианты. Если формальный лидер обладает всеми теми качествами, о которых только что говорилось выше, то, как правило, коллектив, в котором могут быть по отдельным качествам даже более яркие личности, тем не менее, принимает условия, задаваемые формальным лидером. Коллектив работает, как единый, слаженный механизм, в котором если и случаются отдельные сбои и поломки, все же достаточно быстро и адекватно решает задачи по их устранению. В том случае, если формальный лидер по каким-либо качествам не соответствует основным критериям, в коллективе могут сложиться сложные, подчас конфликтные взаимоотношения между лидером и коллективом или его частью, между отдельными членами коллектива, и, наконец, между лидером формальным и лидером по существу (теневым). Все это, как правило, приводит к напряженности взаимоотношений чисто человеческих, профессиональных, личностных и может создать в конце концов, экстремальную ситуацию.

Возникшая экстремальная ситуация (конфликт) по сути является проблемной ситуацией, в которой некая неопределенность, возникшая в результате неадекватных действий лидера коллектива (как по отношению к профессиональным вопросам, так и по отношению к действиям членов коллектива), требует принятия решения, включающего все многообразие вопросов, касающихся профессиональных, психологических, межличностных, организационных и прочих проявлений.

Схема 19

Структура коллектива с двумя лидерами

Следует отметить, что если в коллективе есть два лидера (формальный и теневой), то разрешение возникшей проблемной ситуации будет зависеть по сути от «дуэли» двух лидеров (схема 19). Может сформироваться своеобразный механизм согласования действий и двух лидеров и всего коллектива, направленный на решение проблемы и ликвидации чрезвычайной ситуации. Но, если в силу преобладания каких-либо иных (кроме профессиональных) черт характера у одного из лидеров, например, честолюбия, стремления к единоличной власти над коллективом, механизм согласования не создается, то ситуация может выйти из-под контроля и обоих лидеров и всего коллектива, что чревато нарастанием напряженности, дальнейшим развитием конфликта или перерастанием экстремальной ситуации в чрезвычайную, со всеми вытекающими последствиями.

Современные требования, предъявляемые к руководителям различных коллективов и рангов, формируются с учетом специфики профессии, тактических и стратегических задач, решаемых коллективом, они требуют знания экономики, организации производства (процесса), психологии, этики, информатики, социологии, специальных и смежных дисциплин, наукометрии и других многих составляющих, характеризующих специфику нашего времени.

Но какой бы грандиозной не была задача, поставленная перед коллективом, призванным ее решать, руководитель любого подразделения, группы, звена, равно, как и всего коллектива, должен понимать и постоянно помнить, что на каждом уровне пирамиды, на вершине которой стоит он, лидер, находятся живые люди, каждый из которых является личностью, наделенной равным с ним правом на жизнь, благополучие, на возможность исполнения своего личного и общечеловеческого долга. Разумеется, ничего нового сейчас не было сказано. Все это давно известно и отработано на тысячах реальных моделей и путем анализа многих и многих экстремальных и чрезвычайных ситуаций, в которых проявлялись и лучшие и, увы, подчас самые худшие черты человеческой личности. Казалось бы… достаточно лишь точно выполнять должностные инструкции (в том числе и для руководящего звена), чтобы избегать постоянных, не только не прекращающихся, но все нарастающих по масштабам и формам проявлений экстремальных ситуаций в быту, на производстве, в сфере экономики, медицины, науки, образования и т. д. — везде, где только существуют большие и малые коллективы и их руководители — формальные и неформальные лидеры.

Наверное, в принципе можно было бы подсчитать тот экономический ущерб, который принесли как в отдельной стране, так и в мировом масштабе экстремальные и чрезвычайные ситуации, возникавшие в коллективах не только в результате внешних, объективных причин, но и в результате ситуаций формирующихся из-за несогласованности действий людей в результате личностных конфликтных взаимоотношений. Причем, формирующихся, подчас, благодаря конфликтам (явным и скрытым) между формальными и неформальными лидерами.

А кто оценит моральный ущерб, нанесенный людям, даже если такая ситуация и не сопровождалась катастрофой, аварией или иными чрезвычайными проявлениями, повлекшими человеческие жертвы? Человеческий фактор — о нем уже неоднократно упоминалось и в данной работе и еще больше в других, специально посвященных этому вопросу.

Этот фактор действительно стоит в самом центре не только семьи, коллектива, социума, но, похоже, и Мироздания в целом. И это не должно прозвучать чересчур патетично. Феномен человека, столь подробно и необычно (!) описанный Пьером Тейяром де Шарденом и проявляющийся в миллиардах живших, живущих и тех, кому еще предстоит жить, по-видимому, надолго, если не навсегда, останется загадкой для самого человека. Не исключено, что запретительная теорема Курта Геделя коснулась тех глубин, перед которыми бессилен разум и человека и, возможно, всего человечества. Иначе мы уже жили бы в ином, более справедливом и разумно организованном обществе и несравненно более успешно побеждали бы не друг друга, а те стихийные силы, которые проявляются время от времени, как и 100 млн лет назад, и будут проявляться через 100 млн лет спустя после нас.

Но вернемся к конкретному вопросу: экстремальная ситуация в рабочем коллективе. Как мы уже определили, причин для возникновения такой ситуации может быть множество, как экзогенного, так и эндогенного характера. К экзогенным факторам можно например, отнести срочное, авральное задание, данное коллективу сверху и жестко ограничивающее сроки выполнения текущего задания. Понятно, что переход коллектива в иной, более жесткий режим работы, может повлечь за собой не только психологическую, но и физическую усталость, нарастание утомляемости, вплоть до истощения нервной системы, срывов и т. д. и т. п. и в конечной итоге не только к развитию экстремальной ситуации, но и другим, более тяжелым последствиям.

Об одном из эндогенных факторов мы уже говорили выше: конфликт между формальным и неформальным лидерами или между отдельными членами коллектива. Здесь вариантов также может быть множество. Несколько конкретных примеров помогут проиллюстрировать сказанное.

Пример: Коллектив КБ на авиационном заводе (32 человека). Коллектив сложившийся, во главе с начальником, руководившим конструкторским бюро 26 лет. Взаимоотношения в коллективе доброжелательные, деловые. Начальник пользуется уважением и авторитетом, как старейший работник завода. Профессионал высокого класса, умело руководивший бюро и в годы перестройки, когда предприятие испытывало финансовые трудности, а некоторые члены коллектива были вынуждены уйти в поисках более высокооплачиваемой работы. Руководитель охотно брал на работу молодых инженеров, но и о ветеранах коллектива заботился, продвигая по возможности по службе. За 3 года до ухода на пенсию принял в КБ молодого инженера, талантливого конструктора, сразу заявившего о себе рядом оригинальных и смелых технических предложений (решений). К моменту выхода руководителя на пенсию никто в коллективе не сомневался, что талантливый молодой инженер по праву займет его место, хотя внутри коллектива были и другие, более старшие по возрасту претенденты. Однако все сложилось иначе. Руководство отрасли прислало своего представителя, который сразу же начал с того, что попытался произвести различные «более целесообразные» на его взгляд перестановки в КБ, ломая традиции и установившиеся взаимоотношения. Сотрудники КБ вначале с недоумением, а затем с тревогой наблюдали за происходящим. Инженер, ранее претендовавший на должность начальника КБ, в откровенной беседе попытался возразить против проводимых перестроений в структуре КБ, но в результате заслужил лишь неприязнь нового начальника. Психологический микроклимат в КБ буквально через два месяца после прихода нового начальника ухудшился настолько, что отдельные члены коллектива подали заявление об уходе с работы. В то же время нашлись и такие, кто в угоду новому начальнику приняли его сторону. В результате коллектив раскололся на два лагеря. О прежнем доверительном отношении друг к другу не могло быть и речи. Люди, втягиваясь в конфликтную ситуацию все глубже и глубже, стали проявлять качества, казалось, совершенно не присущие им раньше. Особенно обострились взаимоотношения между членами коллектива и обоими лидерами после ряда событий, показавших к тому же профессиональную некомпетентность нового начальника.

Конфликт, резко ухудшивший качество и ритм работы КБ, пыталось разрешить руководство завода, но не нашло ничего «лучше», как посчитать виновником сложившейся ситуации молодого, талантливого инженера, достаточно резко и прямолинейно отстаивавшего свою позицию. Через три месяца после начала «кампании» инженер был вынужден уволиться, и с ним ушли еще пять человек сотрудников, в том числе и два наиболее опытных высококвалифицированных конструктора, проработавшие в КБ более 10 лет.

Итог вполне очевиден: в результате неправильного решения вышестоящих инстанций, не пожелавших учесть мнение и коллектива и бывшего начальника КБ, в коллективе сложилась экстремальная ситуация, повлекшая за собой фактический развал коллектива со всеми вытекающими последствиями.

Пример: Коллектив информационно-статистического отдела крупного НИИ (60 человек). Руководитель — женщина (49 лет), кандидат наук, проработавшая в этой должности 12 лет. По складу характера — типичный холерик, способный к взрывным реакциям, плохо переносящий критику в свой адрес, но прекрасный специалист в своем деле, профессионал высокого уровня.

Отношение рядовых сотрудников к ней неоднозначно: некоторые, безоговорочно принимая резкие высказывания начальницы в свой адрес, никогда не высказывались против, стараясь не усугублять обстановку, другие, зная к тому же, что у женщины не сложилась личная жизнь, пытались гасить возникавшие время от времени конфликты, третьи (их было подавляющее меньшинство) пытались не только возражать, но и «поставить на место» руководителя, допускавшего порой грубые высказывания и «проработки с пристрастием». Такие, как правило, долго в коллективе не задерживались.

Психологический микроклимат в коллективе был всегда напряженным, в нем сформировались «микроколлективы», не только по профессиональному признаку, но и по интересам, отношению к руководителю и т. д. После того как одним из подразделений отдела стала руководить вновь пришедшая в отдел молодая женщина (30 лет, кандидат наук, способный математик), взаимоотношения между руководителем отдела и подразделения стали принимать все более напряженный характер. Новый руководитель подразделения неоднократно пыталась скорректировать поведение руководителя отдела и в личных беседах и на собраниях подразделения и отдела.

При этом надо отметить, что подавляющее большинство сотрудников подразделения сразу же приняли тон и ритм работы, заданный вновь пришедшим коллегой, которая оказалась к тому же и отличным психологом, знакомым с современными методиками и приемами психологической коррекции в рабочем коллективе. Быстро рос авторитет женщины и в коллективе отдела. И хотя буквально через полгода после прихода женщины в коллектив все уже отлично понимали, что в ее лице видят явного претендента на должность руководителя отдела, тем не менее, страх перед реакцией существующего руководителя не позволял им открыто принять определенную сторону в разгоравшемся конфликте. Тем временем реакция со стороны реального руководителя отдела на любые, даже порой самые незначительные ошибки в работе подразделения, становилась все более и более агрессивной. Справедливости ради надо отметить, что вновь назначенный руководитель подразделения неоднократно вслух подчеркивала, что совершенно не собирается устраивать конкуренцию руководителю отдела, о чем было заявлено и руководству НИИ, которое неоднократно пыталось погасить конфликт. Келейно погасить конфликт не удалось, последовало общее собрание коллектива отдела, на котором подавляющее большинство сотрудников высказалось против оставления на руководящем посту руководителя отдела. Открыто были высказаны и мнения относительно женщины, руководящей подразделением отдела. Так же большинство считало, что именно она сможет исправить положение, сложившееся в коллективе. Руководство НИИ, учитывая мнение коллектива, предложило руководителю отдела перейти на другую, рядовую должность в другом отделе института. В итоге всего происшедшего у руководителя отдела произошел гипертонический криз и она была вынуждена лечь для лечения в клинику. На предложение руководства НИИ занять освободившуюся должность руководителя отдела, женщина — руководитель подразделения категорически отказалась, оставшись на прежней должности. После прихода на должность руководителя отдела специалиста из смежного НИИ обстановка в отделе нормализовалась.

Два выше приведенных примера можно считать довольно тривиальными в практике взаимоотношений, складывающихся внутри рабочего коллектива. Разумеется, вариантов похожих и иных конфликтных ситуаций существует множество и все они отнюдь не улучшают почву для профессиональной деятельности людей, объединенных в один рабочий коллектив. И здесь главная роль, несомненно, принадлежит лидеру, формальному или реальному, но лидеру, способному умело и тонко управлять нюансами человеческой психики, используя приемы и методы психологии труда, инженерной психологии, психологии межличностных отношений, наконец, педагогики, социологии и производственной культуры. Одного профессионализма, пусть даже высокого уровня, оказывается явно недостаточно, чтобы не только погасить конфликт, но, прежде всего, не допустить его возникновения. Конечно, авторитет руководителя, особенно подкрепленный его профессионализмом, в какой-то мере может при определенных ситуациях скрашивать неординарность личных проявлений, даже таких, как резкость в суждениях, категоричность, но отнюдь не хамство по отношению к подчиненному тебе человеку. Известно, например, что основатель нашей ракетно-космической индустрии С.П. Королев был человеком весьма резким и категоричным в суждениях. Но громадный авторитет этого человека, наделенного блестящими способностями конструктора, его воля заставляли порой людей делать почти невозможное. По-видимому, в определенной обстановке это оправдано. Так же, например, как и во время военных действий или действий во время экстремальных, чрезвычайных ситуаций, где на принятие решения и контроль за его выполнением, порой не остается времени для психологических нюансов. Разумеется, психика и того, кто отдает приказ, и того, кто его выполняет, находятся в ином, экстремальном состоянии, но именно это мобилизует в короткий срок все, в том числе и скрытые резервы, позволяющие разрешить возникшую ситуацию.

Экстремум в коллективе потенциально заложен несоответствием характеров людей, его составляющих. Даже сильная (профессионально значимая) мотивация не является непреодолимым барьером для неадекватных реакций двух или нескольких людей в ответ на один и тот же провоцирующий фактор.

Но все же, для того, чтобы конфликтная ситуация возникла, необходима «первоначальная искра», пусковой триггер-фактор, включающий совокупность внешних и внутренних причин. К внутренним причинам как раз и относятся точки (плоскости) соприкосновений человеческих характеров и привычек. Личность, во всем многообразии своего статуса, обладает своеобразным «рецептивным полем», которое отнюдь не ограничивается рецептивными системами человека. Порой то, что мы называем «фибрами души», гораздо тоньше, быстрее и адекватнее реагирует на внешний сигнал, исходящий не только от неодушевленной системы, но и, что более важно, от другого человека, уже через мгновение объединенного с другим человеком в единую, «экстремальную» или, напротив, «адекватную» систему.

Такая пара, являя собой своеобразный «керн» развивающейся ситуации, может стать пейсмеккером, задающим ритм и режим распространяющейся волны конфликтной ситуации, энергия которой может стремительно возрастать по мере вовлечения очередных элементов (индивидов) коллектива. Но в отличии от неорганизованной толпы, которая представляет собой конгломерат, сформировавшийся в силу определенных причин и ждущий синхронизирующей вспышки, коллектив, изначально объединенный целями и задачами, более инертен к воздействию пейсмеккера, у него есть определенная инерция в проявлении реакций, здесь присутствует сдерживающее начало, которое и необходимо учитывать в процессе коррекции поведения коллектива.

И если в толпе сознательная личность «растворяется», нивелируется, подчиняясь либо общему хаосу, либо той дремучей силе, которая будучи изначально заключена в толпе, готова непредсказуемо проявиться, то в коллективе, даже находящемся в состоянии возбуждения и дрейфа ориентации, личность тем не менее, остается индивидуальностью, активно или пассивно продолжающей поиск адекватной позиции.

Конфликтная, экстремальная ситуация в коллективе — беда социального масштаба, поскольку сам факт объединения разноликих по характеру, привычкам, ориентациям и мотивациям людей, даже на добровольных началах вступающих в коллектив, есть акт определенного насилия над личностью, потенциально создающий почву для проявления экстремума. Но пока именно коллектив в состоянии не только породить конфликт, но и погасить его, если алгоритмы и цели лидера совпадают с таковыми самого коллектива.

Экстремум в семье

Семья, как «элементарная» ячейка общества, существует с незапамятных времен. По сути — это небольшой коллектив, связанных родственными узами людей. Как правило, организующим началом в семье является мужчина (муж, отец), хотя бывают и исключения. Материальное обеспечение, жилье, наиболее трудные оргвопросы ложатся прежде всего на мужчин. Но наиболее оптимальные решения принимаются коллегиально, иногда и с привлечением детей, если они уже достаточно взрослые для подобных ситуаций.

Вполне понятно, что психологический микроклимат в семье — залог благополучия и успеха или — напротив — тяжелых семейных драм, скандалов, распрей вплоть до распада семьи со всеми вытекающими последствиями. Особенно уязвимым звеном в семейных конфликтах являются дети. Становление личности ребенка, его характера, адаптивно-приспособительных реакций, формирование будущей судьбы — все это определяется взаимоотношениями между родителями и детьми.

В современном обществе примат воспитания принадлежит матери. Отцы, в силу занятости, как правило, меньше уделяют внимания детям. Отсюда вполне понятно, что мнение и слово матери имеет больший внутренний отзвук в душе ребенка, чем порой более строгий и категоричный приказ отца. Понимая, что отец, как глава семьи, обладает решающим голосом, ребенок, выполняя приказ отца, тем не менее, в глубине души может не соглашаться с ним, оставаясь более солидарным с мнением матери в каком-либо спорном вопросе.

При повторяющихся неоднократно спорных (конфликтных) ситуациях в психике ребенка постепенно может сформироваться базис для внутреннего протеста на действия и поступки отца, что уже само по себе служит почвой для напряжения психики, неадекватных реакций и в итоге может привести к срыву, обострению взаимоотношений и явному или скрытому протесту в любой, подчас весьма экстремальной форме.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.