Глава 17. Бунты и революция. Сходства и различия

Глава 17. Бунты и революция. Сходства и различия

1) Различия. Из всего нами в этой книге сказанного следует, что необходимо резкими чертами отделить бунты – настоящие политические преступления – от революций, которые нисколько не преступны.

Мы уже видели, что бунты находятся в зависимости от климата. Они чаще возникают в странах жарких и горных; во время не очень сильных голодовок; у народов брахицефальных и черноволосых; тесно связаны с алкоголизмом и жарким временем года; возникают вдруг и по ничтожным причинам (например, по невозможности участвовать в процессии), тогда как революции вызываются причинами глубокоосмысленными и сложными.

Женщины принимают большее участие в бунтах, чем в революциях; первые чаще устраиваются каким-нибудь одним классом общества, сектой или группой, скорее преступниками и сумасшедшими, чем гениальными людьми, и нередко распространяются эпидемически. Бунты особенно часты среди варваров и среди народов старческих, истощенных частыми сменами цивилизаций, не способными уже больше к эволюции.

Революции, напротив того, крайне редки, особенно в жарких странах, и возникают преимущественно в холодном и сухом климате, в странах холмистых, не вулканических, или на берегах морей, где пути сообщения многочисленны и удобны, притом, кажется, главным образом на юрской формации; они разражаются чаще среди населения великорослого, обладающего большой смертностью и гениальностью при малом плодородии почвы; они более часты в странах промышленных, чем земледельческих, в больших бытовых центрах, чем в малых, и у некоторых рас преимущественно перед другими (так, во Франции особенной наклонностью к революциям отличаются расы лигурийская и кимврийская); они тесно связаны с алкоголизмом, особенно только начинающим развиваться; они более свойственны блондинам и долихоцефалам, а также расам смешанным, характер которых обусловливается скорее переменой обстановки, чем этническими причинами; число их прямо пропорционально росту преступности, сумасшествия и неврозов; гениальные и страстные люди принимают в них большее участие, чем преступники и сумасшедшие; революции всегда совершаются всеми классами народа или по крайней мере большинством, а отнюдь не одной какой-либо группой.

Будучи довольно редкими, революции всегда требуют медленной подготовки и совершаются ради великих целей; они всегда удаются, хотя бы после смерти или полного поражения инициаторов, и всегда влекут за собой великую эволюцию, даже можно сказать, что они служат следствием и выражением последней, в противоположность бунтам, которые чаще всего возникают среди народов, не созревших для эволюции, и не влекут за собой никакого прогресса (если не являются первым симптомом революции, как это иногда бывает).

2) Свойства. Бывают случаи, в которых с первого взгляда нельзя отличить революции от бунта, так как всякая революция, даже самая мирная и законная, не может обойтись совсем без насилий, которые непременно будут рассматриваться как бунт, особенно потерпевшими. Сразу, значит, решить вопрос нельзя, так как только результаты, то есть участие всех классов населения и благородство мотивов могут подсказать нам решение, а для того чтобы эти результаты выяснились, нужно время, и большое.

Таким образом, мы до сих пор не знаем, следует ли считать анархистов бунтовщиками или революционерами.

Иногда толчок к революциям дается могучими гениями, опережающими народ на целые века (Петр Великий, Помбал), и тогда эти революции благодаря преждевременности оказываются незаконными и непрочными, тогда как вызываемая ими реакция будет, к сожалению, и прочна, и законна.

То же можно сказать и о бунтах, которые хотя и возникают по справедливому поводу, но, будучи несвоевременными и неуместными в данной обстановке, являются незаконными и, стало быть, преступными, как, например, бунт Этьена Марселя, Колы ди Риенци, Мазаниелло и восстания 1821 и 1831 годов в Италии.

Молодость, экономические пертурбации, преждевременное и не соответствующее положению образование суть обычные факторы бунтов и революций, также как излишняя плотность населения, его высокая преступность и вмешательство людей гениальных или сумасшедших, а уж особенно когда то и другое совмещается в одном лице. Случай, играющий большую роль в возникновении бунтов, может иногда дать толчок и революции.

Исключительное преобладание одного какого-нибудь класса, плохая администрация, исторические традиции облегчают возникновение бунтов и революций. Но в наше время особенно содействуют этому возникновению условия экономические. В древности и у народов полуварварских, у которых преобладающим сословием являлось военное, бунты и революции тоже были преимущественно военными, но теперь, когда богатство и комфорт, им доставляемый, играют гораздо большую роль и распределены гораздо шире, бунты и революции чаще бывают экономическими.

Значит, различение бунтов от революций по их причинам не может быть точным, так как причин этих много, одни из них затемняются другими, а иногда второстепенные выступают на первый план.

Таким образом, богатство и образование сглаживают, а иногда и совсем уничтожают столь сильное в былые времена влияние топографии и религии, а хорошие законы и благоприятная экономическая обстановка уравновешивают недостаток этнического сродства. В некоторых случаях даже консервативные, мизонеические касты, принужденные выйти из своей традиционной неподвижности, становятся очагами бунтов и революций.

Юристам приходится, между прочим, отличать народные восстания от простого буйства толпы; те и другие возникают вдруг, без подготовки, и разражаются очень бурно. Но первые угрожают специально государственной власти, в ее специальных проявлениях, а последнее есть скорее нарушение общественного спокойствия, направленное против местных агентов власти и гораздо менее опасное. Таково, по крайней мере, мнение Кремани, принятое Тенацци, Карминьяни, Пуччиони и другими криминалистами.