Судьба осязания
Судьба осязания
Судьба осязания в культуре нового времени парадоксально связана с изменением понятий «такт» и «тактичность». В современном обиходе это умение соблюдать дистанцию, не навязывать другому человеку своих мнений или эмоций, искусство обходительного обращения с людьми, т. е. обхождения их на расстоянии. Тактично – не сталкиваться впрямую, не теснить и не задевать. Между тем слово «такт» в европейских языках происходит от латинского tactus – «прикосновение», «чувство осязания» (отглагольное существительное от tangere – «трогать», «касаться»). Отсюда в тех же языках развилось и понятие тактильности, осязательности.
Что общего между тактичностью и тактильностью – словами, происходящими от одного латинского корня? Казалось бы, ничего. Но в том-то и дело, что тактичность изначально предполагает чувствительность, а значит, способность почувствовать другого посредством максимального сближения, прикосновения. И лишь постепенно тактичность в современном смысле (который в английском языке прослеживается с начала XIX века) отделилась от тактильности и противопоставила ей себя как чувство дистанции, умение обходить другого, не задевая его. Чувствительность проявляется уже не в том, чтобы прикасаться к ближнему, а в том, чтобы избегать таких прикосновений. И лишь в любовных или дружеских отношениях тактичность и тактильность заново сближаются.
Чувство осязания, или тактильности, сопровождает движение культуры и языка в такие удаленные области, как ритуал присяги и светский такт. Наконец, чувство осязания более всех остальных отвечает за наше представление о реальности в противоположность иллюзии, подделке, галлюцинации. «Неужели я не во сне? Неужели это не греза? Ущипните меня!» – такова вопросительно-восклицательная фразеология приведения себя в чувство, под каковым понимается прежде всего осязание – щипок. Tango ergo sum. Осязаю, следовательно, существую. Мыслить (cogitare) можно и во сне, и в видениях, а вот щипок – это уже несомненная явь, начало пробуждения.
То, что осязание, как правило, ставится на последнее место в перечне органов чувств (после зрения, слуха, обоняния и вкуса), с одной стороны, несправедливо, с другой – подтверждает именно то, что осязание является самым обиходным и привычным из всех чувств, поэтому менее всего выделяется, артикулируется. Мы можем закрыть глаза, уши, заткнуть нос, не брать ничего в рот, но мы не можем содрать с себя кожу. Бодрствуя, мы не можем не осязать. Мы постоянно осязаем свою одежду, а раздевшись, осязаем поверхность, на которой стоим или лежим.
В терминах чувств anthropos haptikos – наиболее правильное и тривиальное определение человека. Именно в силу привычности осязания мы более всего пренебрегаем им, когда речь заходит о теории чувств, о сознательной, творческой разработке всей палитры человеческой чувственности. Само слово «теория» образовано от греческого thea – «взгляд», «видение». Так что зрение по традиции пользуется преимуществом в деятельности ума. Тем более важно вывести осязание из этого интеллектуального подполья, из режима автоматизма, который обрекает на забвение именно то, что наиболее существенно и привычно для нас.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.