Тестируем мозг

Тестируем мозг

Я решил обратиться за профессиональной помощью. В Центре ресурсов головного мозга на Верхнем Вест-Сайде мне обещают, что с их помощью мой мозг достигнет максимума своих возможностей.

В четверг утром я встречаюсь с доктором Камраном Фаллапуром, 48-летним нейробиологом, легкий акцент которого выдает в нем выходца из Ирана.

Сначала, объясняет он, мы должны оценить мой мозг. Понять, чего он стоит.

Несколько минут спустя я сижу в просторной светлой комнате со странной конструкцией на голове: потеки липкого геля, напоминающее летный шлем Амелии Эрхарт резиновое приспособление, из которого торчат десятки электродов, а сверху – белая сетка для волос.

Эта конструкция создана для того, чтобы отслеживать мозговые волны и движения глаз в течение трех часов, которые я проведу за интеллектуальными играми и тестами. Доктор Фаллапур приглушил свет. Я натягиваю наушники и внимательно смотрю на экран компьютера.

Мое первое задание – в течение шести минут смотреть на красную точку. Я смотрю и смотрю. Доктор Фаллапур говорит, что двигать челюстью нельзя. Это может исказить показания приборов. Поэтому мой рот широко открыт. Я чувствую себя глупо. Повлияет ли это на результат?

Я нахожу выход из лабиринтов, запоминаю списки слов, составляю слова из букв, размещенных на шахматной доске. Я изучаю лица на фотографиях и пытаюсь определить эмоции на этих лицах, даже когда меня пытаются отвлечь звуком выстрелов.

Голос диктора-британца звучит покровительственно, но ободряюще.

– Хорошо, – говорит он, даже если я явно не справился с заданием.

Следующее задание: за 30 секунд я должен произнести все слова на букву «П», которые придут мне в голову. Я начинаю с совершенно приличных слов «папа», «пристрастие», «пирожок». Но неизбежным образом мозг начинает выдавать скабрезности. Можно ли произнести то самое слово на букву «П»? А ругательство, которое особенно оскорбительно для гомосексуалистов? Я разрываюсь между приличиями и волей к победе. Воля к победе берет верх.

Через неделю я возвращаюсь к доктору Фаллапуру за результатами.

– Что вы хотите услышать в первую очередь: хорошие новости или плохие? Я всегда говорю, что плохие новости – на самом деле хорошие новости, потому что теперь мы знаем, как это исправить.

Начнем с хороших.

– В целом у вас нет отклонений со стороны когнитивных зон мозга.

Он нажал клавишу на ноутбуке и открыл мой файл. Это были графики с безумными зигзагами и изображения моего мозга, окрашенные то в красный, то в желтый, то в зеленый цвет.

Я успешно справился с тестом на беглость речи – наверное, благодаря ругательствам.

– Вы заняты своим делом, – говорит доктор.

А плохие новости?

– Некоторое замедление во фронтальных зонах. Это может означать определенные проблемы с исполнительными функциями и отчасти с вниманием. Так же в зоне, отвечающей за настроение.

Кроме того, выяснилось, что запоминание списков слов – моя слабая сторона. О, и в НАСА должны дважды подумать, прежде чем допускать меня к управлению запуском летательных аппаратов: я в одиннадцатом процентиле по обратному счету.

В общем… неоднозначный результат.

– В целом у вас довольно хороший мозг, – заключает доктор. Выше среднего во многих областях, ниже среднего в других.

Мой мозг не Lamborghini. Скорее, Lexus или Toyota.

Все честно. Я, в общем-то, был готов к этому, но все равно почувствовал укол разочарования, услышав подобную характеристику от парня в белом халате. В глубине души я все-таки надеялся, что доктор Фаллапур выскочит из-за двери, сжимая в руках результаты, и воскликнет:

– Я никогда не видел ничего подобного! Ваш мозг – национальное достояние!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.