ГЛАВА 34 Травмированный мозг

ГЛАВА 34

Травмированный мозг

Оказывается, одно-единственное переживание крайнего ужаса может изменить биохимию мозга. Такой страх делает людей более чувствительными к выбросам адреналина, производящим разрушительный эффект, сохраняющийся на протяжении десятилетий.^{346}

Ученые заметили, что чувствительность к выбросам адреналина является основным фактором в посттравматическом стрессовом расстройстве (ПТСР). При ПТСР человек может болезненно воспринимать обычные события. ПТСР поражает выживших в катастрофах, ветеранов битв, пострадавших от преступлений и миллионы других людей по всему свету.

Сейчас существует прямое свидетельство того, что ПТСР имеет биологическую основу. Ряд исследований указывает на то, что при стрессе изменяются особые участки мозга. Некоторые ученые верят в возможность разработки лечения биологических изменений при ПТСР. Один из таких ученых — доктор Деннис Черни из Йельского университета — отмечает:

Жертвы разрушительной травмы могут навсегда измениться биологически, был ли это бесконечный ужас сражения, пытки, постоянное насилие в детстве, единственное столкновение с ураганом или катастрофа, едва не закончившаяся гибелью. Все неконтролируемые стрессы могут иметь одинаковое биологическое воздействие.^{347}

Черни добавляет: для того чтобы в мозге произошли изменения, люди должны пережить запредельный стресс. Он может быть связан с невероятной угрозой жизни или здоровью, при которой человек не контролирует ситуацию. Менее серьезные стрессы, например из-за финансовых проблем или даже смерти близкого человека, не вызывают преобразований на уровне биологии.

Чем сильнее травма, тем вероятнее возникновение ПТСР. Однако исследователи до сих пор не могут понять, почему у одних людей, столкнувшихся с катастрофой, возникают симптомы ПТСР, а у других — нет. И еще одна загадка — почему у некоторых такие симптомы длятся 40 лет и больше, а у некоторых в скором времени исчезают, спонтанно или после терапии?

По мнению Черни, доказательства биологических изменений при стрессах множатся с середины 1980-х гг. Он приводит примеры лабораторных опытов на животных, подвергавшихся стрессу. При таких экспериментах ученые исследуют мозговую активность животных под действием электрических разрядов.

Изменения происходят в трех областях. Во-первых, затрагивается голубое пятно — структура, регулирующая производство мозгом катехоламинов. Эти гормоны мобилизуют нас в опасной ситуации. Судя по всему, при ПТСР голубое пятно становится гиперактивным и выделяет слишком много гормонов, даже если человеку ничего или почти ничего не угрожает.

Во-вторых, возрастает высвобождение кортикотропина. Это еще один гормон, влияющий на организм в критической ситуации. Количество его регулируется частью мозга, связывающей гипофиз с гипоталамусом. При ПТСР происходит чрезмерное выделение гормона, даже если опасности на самом деле нет.

В-третьих, опиоидная система мозга также становится гиперактивной. Это может притуплять чувство боли. Подобное изменение вызывает «эмоциональное отупение», о котором часто упоминают люди с ПТСР. Оно проявляется в утрате способности испытывать нежные чувства.^{347}

Доктор Мэтью Фридман убежден, что «понимание процессов, происходящих в мозге после стресса, поможет создать лекарство, способное обратить изменения вспять».^{348} Как говорит доктор Леннис Этчерлинг, «быть жертвой… это не значит пережить страшную ситуацию всего один раз — угнетенное состояние может сохраняться месяцы и даже годы после катастрофы».

Те, кому удалось избежать смерти, часто имеют различные травмы, ожоги, переломы. Обычно это порождает психологические проблемы, особенно если человек оказывается обезображенным или испытывает постоянную боль.

У выживших после катастрофы людей часто наблюдаются истерия, тревога, гнев, депрессия, они нередко испытывают чувство вины. В 1944 г. в своей работе Линдеман исследовал людей, выживших при пожаре в Бостоне, где в 1942 г. сгорел ночной клуб «Кокосовая роща» и погибло около 490 человек.^{349}

Тем не менее серьезную психологическую травму получают и те, кто даже не находился на месте катастрофы. Семьи и друзей погибших тоже можно отнести к жертвам. Группа ученых из Миннесоты исследовала таких людей и выяснила, что их психическому здоровью наносится серьезный вред, особенно в тех случаях, когда чрезвычайное происшествие имеет серьезные последствия, например авиакатастрофа:

Те, чьи родственники погибли в авиакатастрофах, оказываются крайне уязвимыми из-за непредвиденности и беспощадности этого события… Есть подтверждения того, что в такой ситуации смерть близких приводит к более тяжелому стрессу и разрушительным психологическим последствиям, нежели смерть ожидаемая. Сама внезапность авиакатастрофы увеличивает риск возникновения психологической травмы у членов семей и близких друзей жертв.^{350}

Эксперты отмечают, что первое сообщение о смерти часто звучит слишком резко, грубо и наносит чрезвычайно глубокие психологические раны. Обычно об этом уведомляют «по телефону, когда встревоженные родственники ищут информацию о своих близких. Семьи и друзья могут присутствовать на месте аварии, ожидая новостей и испытывая тяжелый стресс».^{351}

Ученые добавляют: «Обстоятельства катастрофы часто усугубляют травму. К примеру, это может произойти в сезон отпусков, когда люди предвкушают радостное воссоединение. Но все оказывается разрушенным в течение нескольких секунд».^{351} Когда незадолго до Рождества 1985 г. чартерный рейс армии США разбился у Гендера на Ньюфаундленде и все 256 человек на борту погибли, их семьи узнали об этом в большом зале, где собрались отметить возвращение близких. Комната была украшена яркими транспарантами, дети с радостью предвкушали праздник. Армейский институт исследований Уолтера Рида пришел к выводу, что такая обстановка «только усилила шок, неверие и ощущение потери, которое до сих пор не оставляет родственников погибших».^{352}

Изучение человеческого поведения подтверждает тот факт, что люди, работающие на местах катастроф, также подвержены серьезному психологическому риску. Первые реагирующие (пожарные, полиция, врачи и служащие моргов) сталкиваются с тяжелыми картинами, которые нередко остаются с ними на всю жизнь. Исследования показывают, что шок может усиливаться, если, во-первых, работники идентифицируют себя с жертвами и осознают с ними личную связь, а во-вторых, слишком долго трудятся, переходя за пределы своей психологической выносливости (что часто случается при авариях). К примеру, после катастрофы в Гендере лишь три из 256 обнаруженных тел оказались в относительной сохранности, и родственники смогли их опознать. «Это затягивает время обнаружения останков и процесс их опознания, и работники спасательных служб вынуждены дольше подвергаться стрессу».^{351}

Те, кто приходит на помощь выжившим и их родственникам после катастрофы, также подвергаются психологическому риску. К примеру, после железнодорожной аварии 1977 г. в Сиднее группа исследователей обнаружила, что депрессия и ощущение беспомощности возникали у работников, в чьи задачи входило оказание эмоциональной поддержки скорбящим семьям.^{353}

В 1983 г. после пожара в Аделаиде во время Великого поста исследователи выяснили, что слишком тесное и частое общение между теми, кто поддерживает жертв катастроф, и самими по страдавшими вызывает у первых нарушения сна, усталость и мышечное напряжение. В особенности это касалось тех, кто эмоционально поддерживал и консультировал пострадавших.^{354}

Ученые из Миннесоты сообщили, что исследование тех, кто в 1985 г. принимал участие в устранении последствий авиакатастрофы рейса «Даллас — Форт-Ворт», показало: «У людей, работавших с семьями жертв, наблюдалось больше симптомов стресса, чем у любой другой группы».^{351}

Доктор Б. Рафаэль, автор книги «Когда случается несчастье»,^{355} считает, что для тех, кто оказывает помощь пострадавшим, существует три основных источника стресса.

1. Близкое столкновение со смертью, напоминающее о собственной уязвимости.

2. Разделение боли с жертвами и их семьями, которое часто выражается в эмоциональной идентификации.

3. Ролевая неопределенность и ролевой конфликт.^{355}

Есть и другие жертвы катастроф. К ним относятся руководители команд спасателей, общественные лидеры и, когда речь идет об авиакатастрофе, коллектив авиакомпании и персонал аэропорта.^{355}

После серьезной авиакатастрофы, унесшей более 200 жизней, одному из служащих авиакомпании пришлось пройти через временный морг, чтобы добраться до единственного доступного телефона. Страшные картины фрагментов тел так его ужаснули, что впоследствии ему потребовалась помощь психотерапевта.

Служащий кассир до сих пор помнит лица матери и двух маленьких детей, которых он в последнюю минуту посадил на самолет, позже разбившийся.^{351}

Даже ученые, изучающие катастрофы, не застрахованы от подобных психологических травм.^{351}

Тяжелые потрясения возникают и при несправедливом долговременном тюремном заключении (политические заключенные, военнопленные). Такая травма может остаться у человека на всю жизнь.

Например, среди американских военных, попавших в плен во время корейской войны, девять из десяти выживших страдали ПТСР и имели другие психические проблемы на протяжении 35 лет после освобождения. Это открытие сделала группа исследователей из Нового Орлеана.^{356}{357} Их работа продолжилась, когда вернулись участники войны в Заливе.^{358} Ученые выяснили, что «сильный и длительный стресс вызывает продолжительные нарушения психики почти у всех, независимо от изначального психологического здоровья».^{356} Последствиями подобных испытаний являются регулярные воспоминания и сны о войне, отдаление от близких, крайняя подозрительность, тревожность и глубокая депрессия. Многие бывшие узники не способны вести себя как нормальные люди. Оказавшись на свободе, некоторые из них попадают в психиатрические лечебницы.

Солдат учат сражаться, а не попадать в плен. Военнопленный не знает, как правильно вести себя. Научные исследования указывают на то, что длительное пребывание в местах отсутствия «нормы» вызывает у человека огромный стресс. Что делать — сопротивляться и умереть или сотрудничать ради выживания? Как смириться с угрозой жизни, возможно постоянной? Как свыкнуться с отсутствием прав, потерей своей социальной роли, близких людей, родины, общения и надежды?^{356}

Психологи говорят, что для разрушения сознания и духа нужно лишь отделить человека от своих товарищей. Люди — социальные существа, они могут выдержать боль, но не одиночество. Поэтому одиночное заключение и вызывает такой страх у тех, кто находится в тюрьме, — вспомните книгу Артура Кёстлера «Слепящая тьма» (1941) и «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына (1962). С другой стороны, основной смысл романа Агнес Ньютон Кейт «Трое вернулись домой» (1946) заключается в том, что, несмотря на все ужасы пребывания в японских концентрационных лагерях, человек все выдержал, потому что был не один. Для многих военнопленных дорога домой оказывается долгой.^{359}

Усталость сочувствовать

Исследования стрессовых ситуаций обычно сосредоточены на ПТСР, поражающем тех, кто побывал в катастрофе. Вторичное ПТСР появляется у тех, кто пострадал при ликвидации последствий катастроф. Это разнообразные рабочие, пожарные, спасатели, представители правоохранительных органов, работники Красного Креста, медсестры и врачи «скорой помощи», психологи. Одно из явлений, сопровождающих вторичное ПТСР, — «усталость сочувствовать». Именно ею страдают те, кто помогает потерпевшим.^{360}

Улучшается прогноз для людей с травмами спинного мозга

Спинной мозг проводит сигналы между головным мозгом и всем телом. Его повреждение может вызвать паралич и нарушение многих физиологических процессов. Травма спинного мозга часто ведет к серьезным инфекциям мочевыводящих путей, респираторным заболеваниям и пневмонии. В предыдущие десятилетия прогноз для таких людей был неблагоприятным. Однако сегодня более 90 % пациентов, помещенных в больницу с травмами спинного мозга, в итоге выписываются. Средняя продолжительность их жизни составляет теперь около 60 лет.

Причина улучшения состоит в том, что пациенты получают лекарства немедленно. Если в течение восьми часов после травмы дается стероидный препарат метилпреднизолон, пациенты восстанавливаются в три раза чаще, чем обычно.

Теперь исследователи экспериментируют со способами восстановления и выращивания поврежденных нервных клеток. В 1996 г. шведские неврологи удачно соединили спинной мозг крыс, используя химический «клей» и клетки из груди животных, в результате чего крысы опять смогли двигаться.^{361}

Электрошок

Вы думаете, что электросудорожная терапия (лечение электрошоком) осталась для пациентов психиатрических клиник в прошлом? А вот и нет. В США более 100 тысяч человек ежедневно подвергаются шоковой терапии.^{362}