2
2
Прошло три дня. С подругою в кино ОНА пошла, потом на дискотеку. И возвращаясь вечером, в метро, в пустом вагоне вспомнила Джульетту.
«Премьера скоро. Как боятся все! И я боюсь, хоть роль близка, понятна…
Ромео, где ты? Дудочку бы мне,
Чтоб эту птичку приманить обратно!
Но я в неволе, мне кричать нельзя.
А то б я эхо… довела…
«Забыла! А вдруг на сцене? Ладно, там друзья. Помогут, если что…»
ОНА открыла глаза. И замерла. Напротив ОН сидел и улыбался безмятежно. Неяркость губ, чуть смуглый кожи тон, каштановые волосы небрежно спадают мягкою волной назад почти до плеч. И тонкой прядкой челка. Сияют ясной синевой глаза в тени ресниц. Чернеют брови четко. Задумчив взгляд…
«Ох, что же я сижу?!»
ОНА вскочила, встала перед дверью. ОН подошел.
– Я тоже выхожу. Вы испугались? Знаете, поверьте, тогда в метро… прошло уже три дня… Вам не понравилось, как мы играли? Две скрипки, флейта. Помните меня? Все думаю: зачем вы убежали? Тогда вы появились, словно сон оживший… Вы ведь снились мне и раньше…
Остановился медленно вагон. Раскрылась дверь. ОНА не вышла.
– Дальше вы едете? Я тоже. Провожу вас. Можно? Только вновь не убегайте. Давайте познакомимся. Прошу!
ОНА растерянно в ответ:
– Давайте.
– Как вас зовут? – спросили враз ОНИ.
Опешили и вместе рассмеялись. На «Третьяковской» вышли. И одни в молчанье долгом наверх поднимались.
На улице ИХ встретил тихий снег. Он, падая, кружился упоенно. И никого. Вдруг – тенью – человек навстречу ИМ. Мужчина в чем-то черном. Пронзительно взглянул в ЕЕ глаза. ОНА мгновенно: «Видела я где-то его. Ах, в студии… И он сказал…»
Тут человек к ним подошел.
– Джульетта?
ОНА растерянно:
– Да… Впрочем, нет.
Мужчина нервно скомкал папиросу. Помедлил. Папиросу бросил в снег.
– А это вам.
И протянул ей розу. ОНА взяла. Он усмехнулся вдруг.
– Прощайте!
И в метро спустился скоро. ОНА почувствовала вмиг – испуг. На спутника взглянула. Без укора смотрел ОН. Стало на душе легко. ОНА помедлила. Ждала вопроса. Молчание. Вздохнула глубоко. Разжала пальцы. В снег упала роза.
– А вас зовут Джульетта… Это так!
– Нет-нет, я просто в студии играю ее в спектакле. Все это пустяк – мужчина этот… Я его не знаю. Вернее, знаю, – спуталась ОНА, смутилась и растерянно умолкла.
ОН улыбнулся.
– Все неважно, да?
И взял ЕЕ за руку крепко. Долго ОНИ шли молча. Снег летел, кружил, белил пространство узкое Ордынки, окутывал, баюкал, ворожил, опутывал ИХ белой паутинкой.
– А вот мой дом. Во-о-н, в наших окнах свет.
ОНА остановилась, повернула к НЕМУ лицо. Оставив влажный след, снежинка, стаяв, на щеке блеснула слезой… ОН улыбнулся и рукой провел по длинным рыжеватым прядям ЕЕ волос. Жемчужною крупой в них снег белел. В ЕГО глубоком взгляде светилась нежность. Синие без дна глаза в тени ресниц лучились ею. Сказал ОН тихо:
– Знаешь, ты одна, одна такая. Как же я жалею, что раньше не узнал тебя… Постой!
ОНА уже бежала. Быстрой тенью мелькнула в арку, через двор пустой, исчезла за двойной подъездной дверью…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.