СЕКРЕТ ВТОРОЙ, раскрывая который, профессор ловко поднимает пудовые гири
СЕКРЕТ ВТОРОЙ, раскрывая который, профессор ловко поднимает пудовые гири
— Но, наверное, не с двухпудовой гирей, — пытаюсь я выразить сомнение, — как десять лет назад?..
— Почему же? И с двухпудовой тоже…
В который уже раз наблюдаю я, как в глазах Никитина загораются озорные искорки.
— Попробуйте, — предлагает он и сгибает в локте руку.
Под тонким рукавом рубашки неожиданно для столь хрупкого внешне человека, вздуваясь, выпукло округляется бицепс — упругий клубок мышц.
— Пройдемте-ка в мой зал…
Профессор доволен произведенным эффектом. Широким картинным жестом он приглашает меня на балкон.
Чего здесь только нет! Подбоченился в уголке коренастый двухпудовик. Изящные пудовички, словно близнецы-братья, пристроились рядышком. Поодаль аккуратно разложены разного веса «бульдоги» — литые гантели. Самые крупные — 9-килограммовые. Тут же пружинные «сандовы». У стены — металлическая палка. Около нее — некогда модный обруч для «хула-хупа»…
— Профессор, — говорю я, стараясь выглядеть как можно авторитетнее, — вообще-то в вашем возрасте все это, вероятно, не так уж и полезно. Атлетическая гимнастика — занятие для молодежи. Ну от силы — для людей до сорока лет. Даже при том условии, что вы действительно поднимаете все эти гантели и гири, я бы не рискнул прописать атлетическую гимнастику пожилому человеку. Для чего ему мышцы? Заботиться о сердце, о подвижности, как вы сами доказывали, суставов — это понятно. Мышцы же — лишняя обуза, потребители крови, кислорода… В пожилом возрасте уже незачем их «накачивать». Бегать трусцой, заниматься ходьбой, гимнастикой — прекрасно. Но гири…
— М-да… — озабоченно произносит Никитин, и я ловлю на себе его преисполненный сожаления взгляд. — Вы, между прочим, находитесь в плену всеобщего заблуждения, суть которого сводится к тому, что если, мол, у человека отпала необходимость таскать многопудовые мешки и ворочать бревна, то и мышцы ему не нужны. А между тем, это совершенно неверное представление.
Да знаете вы, что такое — мышцы?! Это, если хотите, тепловая, электрическая и насосная станция. Это неистощимая кладовая энергии. Тончайший прибор, который постоянно передает в головной мозг информацию о малейших изменениях состояния окружающей среды. Нам не хватит дня, чтобы детально разобраться в том, какие функции выполняют мышцы в обеспечении жизнедеятельности организма, — столь эти функции широки и разнообразны. Притом мои знания далеко не полны. Каждый год приносит новые и новые удивительные открытия, касающиеся свойств и назначения мышц. А вы говорите, зачем они. Они необходимы. И ни в коем случае человек на всех ступенях своей жизни не должен допускать того, чтобы мышечная ткань перерождалась в жировую. Вот это действительно мертвая ткань. Мышцы целиком выполняют свои задачи, определенные природой, только тогда, когда они в тонусе, когда они способны сокращаться и расслабляться, подвергаются регулярному тренингу. Вот для чего и нужна атлетическая гимнастика. Вспомните о том же остеохондрозе… Разумеется, все дело в подборе веса снарядов. Люди среднего возраста, и особенно пожилого, должны заниматься с отягощениями хотя и с некоторым усилием, но свободно, без задержки дыхания, без натуживания. Такая атлетическая гимнастика, безусловно, полезна и хороша тем, что вы можете заниматься ею дома в любое время года, имея в распоряжении совсем скромный набор снарядов. Что же касается опасности перегрузок, то это как и в беге. Предложите немолодому человеку в темпе пробежать 400 метров, и я отнюдь не поручусь за благополучный исход эксперимента. Однако тот же человек в медленном темпе способен пробежать несколько километров. Ничего, кроме пользы, такой бег ему не принесет.
Точно так же обстоит дело и с атлетической гимнастикой. Не помню уже где, но я читал, что в Болгарии создано несколько групп атлетической гимнастики, в которых занимаются именно пожилые люди — от 60 лет и старше. Результаты просто отменные. Причем вот что тут интересно: можно подобрать снаряды такого веса и задать такой режим работы, когда наряду с силой и силовой выносливостью будет нарастать и выносливость общая, то есть совершенствоваться и сердечнососудистая система.
— Убедили, профессор, — говорю я. — Сдаюсь. Но, может быть, как и в случае со специальной гимнастикой для подвижности суставов и позвоночника, вы покажете свои атлетические упражнения?
— С удовольствием, — соглашается Никитин, — но учтите одно обстоятельство: я представитель старой школы и потому приверженец, в основном, классических упражнений с гирями. Для тех, кто никогда прежде не занимался с тяжестями, но жаждет приступить к атлетическим тренировкам, начинать сразу с гирь, пожалуй, неосмотрительно. Нужно предварительно подготовить мускулатуру к нагрузкам. Вот тут современная атлетическая гимнастика открывает большие возможности, ибо включает в себя широкий круг упражнений с более легкими, нежели гири, снарядами: гантелями, резиновыми амортизаторами, эспандерами, металлическими палками. Некоторые из них вы увидите в моей разминке.
Профессор начинает разминку с легкими пружинными гантелями. Он поднимает руки вперед-вверх, через стороны вверх, стоя на месте. Постоянно объясняет назначение того или иного упражнения.
— Прекрасно прорабатываются дельтовидные мышцы: передние пучки, средние, задние…
Следуют круговые движения руками: вперед, назад…
— Обратите внимание на три момента, — говорит Никитин. — Упражнений может быть много. И количество повторений весьма произвольное — по самочувствию, как говорится, — это разминка. Но… Во-первых, я все упражнения проделываю не спеша, с широкой амплитудой движений. Во-вторых, дышу глубоко и ритмично, стараясь сделать хороший вдох в тот момент, когда грудь развернута, свободна. Движения рук как бы еще более расширяют, раздвигают грудную клетку, позволяя вдохнуть максимум воздуха. В-третьих, я все время сжимаю и разжимаю пальцы рук — отличное занятие для укрепления кистей.
Профессор делает небольшую паузу, прохаживается по балкону, затем берется за литые 9-килограммовые гантели.
— Это продолжение разминки, но теперь снаряды потяжелее. Я начинаю с разводки рук лежа. Очень люблю это упражнение. Для развития грудных мышц нет ничего лучшего.
Константин Филиппович ложится на деревянную скамеечку, лопатками на все тот же упругий валик. Разводит вытянутые вверх прямые руки в стороны, опуская гантели как можно ниже… Могу заверить вас: это достаточно тяжелое упражнение, но профессор проделывает его совершенно свободно, без видимого напряжения… Как бы извиняясь, он поясняет:
— Я, знаете ли, не планировал сегодня атлетическую тренировку. Поэтому я покажу сами упражнения — и только. Что же, все зависит от того, какие цели вы преследуете: развитие силы, увеличение мышечной массы, поддержание формы. В каждом случае свои совершенно определенные методики. Возможно, вы будете разочарованы, но я откажусь от конкретных рекомендаций. Нет, я хорошо представляю режим тренировки для каждого из вариантов, но, во-первых, все же не считаю себя специалистом атлетической гимнастики, а во-вторых, это долгий и довольно сложный разговор. Поэтому остановимся только на том, что делаю я.
Все это профессор произносит, продолжая манипулировать 9-килограммовыми гантелями. Вот перечень упражнений, которые он включил в разминку.
• Подъем «на бицепсы». Из положения стоя, гантели в опущенных руках: не меняя положения локтей, согнуть руки и поднять гантели к груди.
• Выжимание гантелей.
• Подъем «на трицепсы». Из положения стоя, гантели в вытянутых вверх руках: не меняя положения локтей, согнуть руки и опустить гантели вниз за голову. Так называемый французский жим.
• Стоя с металлической палкой на плечах за головой: глубокие наклоны вперед.
• Приседания с металлической палкой на плечах.
Профессор снова прогуливается по балкону, пронзительно втягивая через нос воздух, грудная клетка «ходит» как меха в такт вдоху и выдоху.
— Что, — наконец произносит он, — начнем с двухпудовой?..
— Нет, нет, — машинально протестую я.
«Двухпудовая гиря… — думаю я. — Человеку 81 год. Вот-вот «стукнет» 82…»
И я уже возражаю совершенно решительно.
Неожиданно для меня профессор легко соглашается.
— Хорошо, — говорт он, — вы правы. Сегодня я действительно не подготовлен к занятиям с двухпудовиком. Упражнения в конце концов можно показать и с пудовыми гирями. Тем более что работать с ними я очень люблю… Не знаю, поймете ли вы меня, но во время занятий с тяжестями я испытываю величайшее удовольствие. Приятно ощущать себя все еще сильным. Впрочем, в сторону эмоции, — останавливает себя профессор. — В моем арсенале четыре упражнения. Всего четыре…
Никитин задумывается, о чем-то вспоминая. Улыбается каким-то своим мыслям. Вдруг спрашивает:
— А ведь вы, наверное, считаете гири эдаким неинтеллигентным снарядом — неэстетичным, грубым. У современной молодежи, мне кажется, именно такое отношение к гиревому спорту.
Я молчу, ожидая продолжения, справедливо полагая, что оно будет в пользу гирь. Однако профессор избирает иной метод защиты. Ни слова более не говоря, он наклоняется над гирей, кладет на дужку ладонь. Кладет аккуратно и ласково, словно треплет ладонью по затылку шаловливого, но очень любимого сына. Профессор крепко сжимает руку… И, ах! Легкое пружинящее движение, гиря приподнимается над полом, скользит назад между ног профессора, возвращается, плавно проплывает перед моим носом и замирает вверху на вытянутой руке.
— Выбрасывание гири на прямую руку, — отчужденно-казенно называет Никитин упражнение и, несколько оживляясь, поясняет. — Великолепно работают мышцы верхней части спины, широчайшие и длинные мышцы, «дельта»… А сейчас я покажу рывок. Смотрите…
Я любуюсь профессором. Его тело как тонкая стальная пластина — эластичное, гибкое и в то же время крепкое. В движениях легкость и пластичность — никакого видимого напряжения. В работе — артистизм. Да, да, артистизм, иначе не скажешь. И я начинаю понимать, почему профессор избрал именно бессловесный метод защиты. Он поднимает гири красиво.
— Ну а теперь, — говорит профессор после того, как он несколько раз левой и правой рукой вырвал гирю и толкнул, — мое любимое упражнение — жим. Отмена этого движения в тяжелой атлетике, увы, несколько дискредитировала жим в глазах поклонников атлетической гимнастики. Это совершенно неправильно. Жим — прекрасное упражнение. Естественно, когда речь идет об умеренных тяжестях. Нет, наверное, другого такого упражнения, которое одновременно вовлекало бы в работу такое множество мышц: рук, груди, спины… Кстати, так, как я выжимаю гирю, не выжимает никто. Даже дядя Ваня не додумался. Я называю этот жим анатомическим. Главное в нем хват. Я берусь за дужку хватом сверху и разворачиваю гирю так, чтобы локоть был повернут наружу. А далее происходит нечто вроде «выкручивания». Гиря как бы ввинчивается вверх. Смотрите, как легко она «идет»…
Никитин с явным удовольствием поднимает гирю раз, другой. И я вижу, как поглядывает он в угол, где стоит второй пудовичок.
— А знаете, — говорит он, — я, кажется, неплохо размялся…
Профессор направляется в угол, выносит «братца» пудовика на солнышко. Игриво спрашивает у меня:
— Вы разрешите?
И пока я силюсь сообразить, о каком разрешении ведет речь профессор, тот уже легко поднимает пудовички к груди и выжимает их одновременно двумя руками. Выжимает раз, другой, третий… десятый…
— Хватит, — протестую я. — Довольно!
— Профессор аккуратно опускает пудовички на пол. На лбу ни росинки, дыхание ровное. Он смотрит на меня победоносно и, не обращаясь ни к кому, произносит:
— Человек должен быть сильным. Он должен оставаться сильным в любом возрасте.
Вечером в гостинице я пытаюсь осмыслить причину того непроизвольного и несколько театрализованного протеста и начинаю понимать, что причина заключается в наших традиционных представлениях о физических возможностях 80-летнего человека. Утренняя гимнастика и пешие прогулки — вот и весь круг официально рекомендуемых для людей такого возраста упражнений.
Но что это за возраст — 80 лет? По укоренившимся понятиям — старость. Глубокая старость. Трясущиеся руки, согбенная спина, шаркающая походка, все более утрачиваемые слух и зрение, постепенное, но неуклонное снижение всех функций, возрастные болезни, нередкое одиночество… Словом, что-то вроде холодной, промозглой, мрачной осени перед самым приходом зимы…
Помню, еще мальчишкой, глядя на беспомощных старых людей, я говорил себе, что никогда не соглашусь жить до такой вот старости. Разумеется, сейчас я понимаю или догадываюсь, что жизнь прекрасна на всех ее этапах и что каждому этапу свойственны свои радости. Однако при одном обязательном условии — при условии здоровья.
Так что же это за возраст — 80 лет? Старость? Но ведь профессора никак не отнесешь к старым людям. Безусловно, сегодня он в какой-то мере исключение. Но ведь существуют и долгожители, которые сохраняют ясность ума, бодрость и интерес к жизни и в 100, и в 120 лет. Наконец, есть примеры, когда люди доживали до 150 и даже более лет. Очевидно, где-то в этих границах лежит видовая продолжительность жизни, и 80 лет — это только ее половина. Стало быть, пример Никитина говорит о том, что подобное исключение может — нет, обязательно должно — при соблюдении определенных условий стать нормой для каждого… Да, да, для каждого, кто регулярно на протяжении достаточно долгого времени занимается физической культурой, вообще ведет здоровый образ жизни.