Лекция 13. Закон подобия

Лекция 13. Закон подобия

«Органон», § 21: «Если целебного действия лекарств в его сущности нельзя определить умственно и если даже самый тонкий наблюдатель, производя опыты над лекарствами, не замечает в них ничего иного, кроме свойства производить перемены в состоянии человеческого здоровья, вызывая специфические припадки в здоровом теле, то отсюда следует, что лекарства не иначе могут обнаруживать свою целебную силу, как только посредством этой особенности производить болезненные перемены в здоровом состоянии человека; таким образом, припадки, возбуждаемые лекарствами в здоровом теле, служат нам единственными показателями их целебного свойства, представляющими нам болезненную картину, которую каждое лекарство может производить в теле человека; только таким путем мы можем узнать и самые лекарства, которыми известные болезни могут и должны быть излечены».

§ 22: «Так как в болезнях, кроме совокупности припадков, невозможно найти ничего другого, подлежащего устранению для восстановления здоровья, и так как лекарства не иначе обнаруживают целебное свойство, как своею способностью производить болезненные припадки в здоровых людях, то отсюда следует: 1) что лекарства способны лечить болезни только путем устранения наличных припадков естественной болезни возбуждением известных новых припадков, или болезни искусственной и 2)что для устранения совокупности припадков какой-либо болезни необходимо отыскать такое лекарство, которое способно было бы произвести припадки, подобные (гомеопатический способ) или противоположные (антипатический способ) припадкам естественной болезни, смотря по указаниям опыта в том и другом случае. Третий способ употребления врачебных средств, единственно возможный кроме этих двух, есть способ аллопатический, по которому дают средства, производящие припадки, не сходные и не противоположные припадкам естественной болезни, но совершенно разнородные, которые, следовательно, не имеют прямого отношения к врачуемой болезни; об этом способе говорено выше при обзоре способов старой медицинской школы. Он представляет собою несовершенное подражание крайне недостаточным усилиям жизненной силы — силы растительной и неразумной, которая, будучи предоставлена самой себе, стремится как ни попало освободиться от болезни. Эта органическая сила существует для сохранения организма только в здоровом состоянии, а не для восстановления здоровья, нарушенного болезнью, и отнюдь не может служить образцом искусству врача, требующему глубоких соображений и суждений».

§ 23: «Каждый чистый и точный опыт убеждает нас, что упорные припадки болезни не могут уничтожаться лекарствами, вызывающими противоположные явления (как требует этого антипатический, энантиопатический или паллиативный способы), но что, напротив того, болезненные припадки после кажущегося краткого облегчения снова обнаруживаются еще с большею жестокостью и очевидно приводят больного в худшее положение (см. 58, 62, 69)».

§ 24: «Итак, не остается другого способа лечения болезней, кроме гомеопатического, по которому против совокупности припадков должно отыскать такое лекарство, которое преимущественно перед всеми прочими средствами по изменениям, производимым им в здоровом теле, обладало бы способностью возбуждать искусственную болезнь, в возможной мере сходную с естественной болезнью, о которой идет речь».

§ 25: «Единственный непреложный оракул в искусстве лечения — чистый опыт, произведенный точными исследованиями, научает нас, что, действительно, из всех лекарств, обладающих способностью расстраивать здоровье людей, то, которое возбуждает в здоровом теле припадки, сходные с большинством припадков лечимой болезни, уничтожает всю совокупность припадков этой болезни, т. е. всю болезнь (см. 6-16), скоро, верно и прочно; это замечается во всех болезнях без исключения, предполагая однако, что прием лекарства надлежащим образом уменьшен и разжижен».

В этих параграфах С. Ганеман обобщает все ранее сказанное и делает соответствующие выводы, доказывая, что единственно верный метод лечения это гомеопатический метод, т. к. на практике мы ежедневно убеждаемся, что при аллопатическом методе лечения ни один врач не получает постоянные положительные результаты. При назначении аллопатических лекарств происходят изменения в организме, которые внешне проявляются в исчезновении одних симптомов и появлении других, указывающих, как правило, на еще более тяжелое поражение организма, но первую болезнь не излечивающих.

Хорошей иллюстрацией вышесказанного является практика назначения морфина и слабительных средств врачами-аллопатами больному, близкие которого попросили хоть как-то облегчить его состояние. Вы хорошо знаете, что морфин быстро, хотя и на довольно короткое время, снимает боль. Согласно принципам гомеопатии любое подавление симптомов ведет к усугублению патологического процесса, и, действительно, мы видим, что после каждой новой дозы морфина состояние пациента ухудшается.

То же самое можно сказать и насчет применения хлороформа при родах, которое стало особенно модным в последнее время. Его действие искажает симптомы, которые могли бы умному врачу подсказать, в каком именно лекарстве нуждается роженица.

§ 26: «Целительные действия гомеопатического способа обусловлены естественным законом, который еще не узнан поныне, но на котором, однако, во все времена основывалось всякое истинное лечение. Вот формула этого закона: Слабейшее динамическое поражение надежно уничтожается в живом организме другим сильнейшим, если последнее отлично от первого по своей сущности, но весьма сходно по образу своего проявления».

В этом параграфе С. Ганеман ясно заявляет, что тактика гомеопатического лечения базируется на естественном законе природы — законе подобия. После того, как Учитель испытал ряд лекарств и выбрал из литературы описание фармакодинамики большого количества лекарственных веществ, он проанализировал, как они действуют на больной организм при назначении по принципу подобия и при назначении по аллопатическому принципу. Во всех случаях, когда лекарство излечивало болезнь, оно при действии на здоровый организм вызывало появление тех же самых симптомов, которые излечивало, причем излечение происходило на всех уровнях и при любых обстоятельствах. А препараты, назначаемые по аллопатическому принципу, не излечивали болезнь, а просто подавляли симптомы.

«Слабейшее динамическое поражение надежно уничтожается в живом организме другим сильнейшим, если последнее отлично от первого по своей сущности, но весьма сходно по образу своего проявления». Эта формулировка была наиболее верным определением закона во времена С. Ганемана. Определение «сильнейшее» следует понимать не в количественном, а в качественном выражении. С. Ганеман, говоря о более сильном динамическом нарушении, имел в виду уровни жизненной силы: более сильными являются те, которые находятся ближе к первичной субстанции.

Управление организмом осуществляется изнутри, и, чем глубже находится нарушение, тем более высокопотенцированным, т. е. более сильным в нашем понимании, препаратом мы должны воспользоваться, чтобы его исправить. С материалистической же точки зрения при разбавлении лекарства становятся, наоборот, слабее, т. к. в, них уменьшается количество активного начала. Поэтому, когда врач-гомеопат говорит о том, что при разбавлении действие лекарства усиливается, у врача-аллопата это вызывает, по крайней мере, удивление. «Как же так, — часто говорят врачи-аллопаты, — ведь это выходит чем слабее, тем сильнее». Но тем не менее это факт, который постоянно подтверждается практикой.

«Слабейшее динамическое поражение надежно уничтожается в живом организме другим сильнейшим, если последнее отлично от первого по своей сущности, но весьма сходно по образу своего проявления». Основное условие уничтожения — новая болезнь должна быть подобна и должна быть качественно более сильной, ведь, чем глубже нарушение внутреннего состояния, тем больше внешних проявлений.

Часто закон подобия люди, сами того не ведая, применяют в различных житейских ситуациях, например, при психических расстройствах. Возьмем такой случай: молодая девушка потеряла родителей или возлюбленного и вследствие этого заболела. Она подавлена своим горем, сидит, забившись в уголок, постоянно рыдает, пребывая в меланхолии. Она думает, что никто не может понять ее, т. к. не пережил такого горя. Называющий себя «здравомыслящим» человек может использовать аллопатический метод лечения: «Прекрати, ничего страшного с тобой не случилось. Почему ты не хочешь взять себя в руки?» и т. д. Но это приведет лишь к тому, что девушка погрузится в еще более глубокую меланхолию, т. е. ее состояние только усугубится.

А человек, умудренный житейским опытом, поступит по-другому. Он пригласит опытную медсестру, обладающую хорошими актерскими способностями, которая сможет сыграть роль человека, испытавшего такое же несчастье. Довольно скоро пациентка спросит: «Кажется, у Вас какое-то горе?»

— «О да, я недавно потеряла возлюбленного (или родителей)».

— «Как я понимаю Вас!» и т. д. Больная «выплачет» свое горе медсестре, постепенно выйдет из состояния меланхолии и сможет снова нормально жить.

С. Ганеман использовал подобную тактику при лечении душевнобольных, и лишь в тех случаях, когда воли пациента не хватало для самоизлечения, он назначал подобное лекарство.

§ 27: «Таким образом, целительная способность лекарств основывается на сходстве их припадков с припадками болезни (12–26), так что всякое поражение может уничтожиться скорым, коренным и безопасным образом только при помощи такого лекарства, которое преимущественно пред прочими способно произвести в организме искусственное состояние, в возможной степени сходное с совокупностью припадков лечимой болезни и в то же время превосходящее ее в силе».

Для излечения недостаточно просто дать подобное лекарство: его потенция должна соответствовать уровню, на котором произошло нарушение.

В § 29 своего «Органона» С. Ганеман дает объяснение закона лечения. Он сам говорит во вступлении к нему, что не придает этому вопросу большого значения. Я также считаю, что вы сможете самостоятельно с ним разобраться, и мы не будем тратить здесь на него время.