Коврик уединения

Коврик уединения

Наконец я спросил:

— Как я могу научиться держать свою силу?

Чен и Ю одновременно довольно кивнули головами, и я понял, что задал правильный, ожидаемый ими вопрос. Чен сказал:

— Ты хорошо научился выполнять первое упражнение. Значит, ты почувствовал энергию и даже придал ей импульс для движения. Ты стал сильнее. Но твоя сила по-прежнему (и даже более активно, чем раньше) будет выплескиваться наружу, если ты не стабилизируешь ее внутри себя. Этому способствует второе упражнение. Но прежде чем приступить к его освоению, тебе нужно очень пристально осмотреть коврик, на котором ты сидишь.

Я посмотрел на коврик — в нем не было ничего особенного. Обычная циновка. Чен опять говорил загадками.

Это коврик для медитаций, — продолжил Чен. — Медитация предполагает уединение. Следовательно, это коврик уединения. Пока ты сидишь на нем, ты сконцентрирован на себе. Внешний мир отодвигается настолько, что почти перестает существовать. Значит, никто и ничто извне не способно отобрать твою силу.

Вот оно что! В моей голове опять что-то начало проясняться.

— Волшебный коврик! — невольно воскликнул я.

— Почти, — улыбнулся Чен. — На самом деле волшебство — в тебе. Коврик — лишь помощник. И первая задача, в которой он тебе поможет — научиться оставаться в уединении.

— Но мне кажется, я это умею, — ответил я, вспомнив мои одинокие вечера и ночи в китайской гостинице.

— Только кажется, — с улыбкой сказал Чен. — Если ты один в своей комнате, это еще не значит, что ты в уединении. Большинство людей в такой ситуации все равно продолжают взаимодействовать со всем миром и отдавать ему силу. Даже сидя в одиночестве, ты продолжаешь взаимоотношения. Ты продолжаешь общаться даже с теми людьми, с которыми судьба тебя давным-давно развела.

Это было правдой. Физически я мог быть один, но в мыслях никогда не оставался в уединении.

Я готов учиться удерживать свою силу

— Но что плохого в общении? — все же спросил я.

— В общении нет ничего плохого, — сказал Чен. — Общение может быть величайшим благом. Но оно же может стать и величайшим наказанием — если в твоей жизни нет ничего, кроме общения. Если, даже оставшись один, ты не можешь находиться в уединении. Если, по сути дела, ты оказываешься не способным к самому главному общению в своей жизни — к общению с самим собой.

Я все-таки не понимал, в чем отличие такой сосредоточенности на себе от эгоизма. Тогда Чен объяснил мне:

— Представь себе кувшин, из которого выпили всю воду. Чтобы утолить еще чью-то жажду, кувшин сначала должен наполниться снова. А теперь представь, что этот кувшин стал живым, научился говорить, и заявляет: «Но это будет эгоистично с моей стороны — если я потрачу время на то, чтобы наполняться. Я должен отдавать и только отдавать!» Как ты думаешь, какова будет участь такого кувшина? Она, несомненно, будет плачевной. Однажды его за ненадобностью бросят на обочину дороги и оставят там лежать, расколовшимся на черепки, и уже окончательно бесполезным.

Если ты хочешь делиться — научись сначала наполняться. Если ты хочешь помогать другим, слабым — стань сначала сильным. А для этого тебе придется, хотя бы на время, уйти от этих других, и посвятить свое уединение самому себе.

Этот пример прозвучал для меня убедительно. И я изъявил готовность тут же продолжить мое обучение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.