Рак

Рак

Прежние исследования изображали жертву онкологического заболевания как личность пассивную, лишенную эмоций, которая в детстве росла нелюбимым ребенком и которая, став взрослой, пытается компенсировать это, заботясь, чтобы ее семья жила лучше. Ее рисовали как такого человека, который много трудится, стараясь угодить и заслужить любовь, и одновременно прячет в себе чувство гнева, одиночества и безнадежности.

Когда что-то в ее жизни идет не так, продолжает описание, личность погружается в одиночество и депрессию. Вскоре приходит рак.

Стандартные положения этих прежних исследований имеют тот изъян, что они описывают человека, уже заболевшего раком, говорит доктор философии Джоан Борисенко, сотрудник Гарвардской медицинской школы в Бостоне. «Вы наблюдаете их реакцию на смертельный диагноз, который изменяет их личность. Нет возможности узнать, предшествовали ли свойства личности заболеванию».

Д-р Борисенко, психолог и клеточный биолог, участвует в работе группы врачей, исследующих связь между свойствами личности и раком. Она рассказывает, что были проведены два исследования, в которых наблюдались психологические и социальные факторы, предшествующие болезни. Одно из них в 1946 году начала доктор медицины Кэролайн Б. Томас, заслуженный профессор медицинского факультета Университета Джонса Хопкинса. Д-р Томас проверяла студентов-медиков на множестве психологических тестов, а затем наблюдала за их дальнейшей жизнью, чтобы узнать, какого рода заболевания у них могут развиться. Она обнаружила, что основное отличие тех, у кого позже развился рак, от остальной группы – это недостаточно близкие взаимоотношения с их родителями.

30 процентов группы раковых больных описывали себя как тех, кого отец или мать «никогда не хвалили» и кому с ними «было неуютно». Это в пять раз больше, чем тот же показатель в здоровой группе.

Другое масштабное и продолжающееся в настоящее время исследование особенностей поведения, предшествующих раковым заболеваниям, проводит доктор философии Ричард Б. Шекель, профессор эпидемиологии факультета здравоохранения Техасского университета в Хьюстоне.

Начавшись в 1957 году, оно охватило около 2000 мужчин, работающих на заводе «Вестерн Электрик» в Чикаго. Исследование обнаружило, что мужчины, набравшие больше всего баллов по шкале депрессии, имели показатель смертности от рака более чем в два раза выше, чем у остальной группы.

«Можно возразить, что люди, пребывающие в депрессии, просто курят больше и питаются хуже, но, когда исследование учло и эти факторы, все-таки сохранилась заметная связь между депрессией и раком», – говорит д-р Борисенко.

В действительности результаты нескольких исследований показали, что депрессия связывается с ослаблением иммунной системы.

Один психиатр, опередив Американскую психиатрическую ассоциацию, выявил первый ключ к разгадке этого процесса. Он и его коллеги из Синайской медицинской школы в Нью-Йорке наблюдают мужчин, у чьих жен был рак груди в тяжелой форме. Через две недели после смерти жены у таких мужчин наблюдалось резкое падение количества белых кровяных телец, ответственных за стимуляцию иммунной системы (журнал «Медицинские мировые новости»).

В подобном же исследовании доктор медицины Бернард С. Линн, профессор хирургии медицинского факультета Университета Майами, и доктор философии Маргарет Линн, профессор психиатрии Университета Майами, оценивали риск стресса у 49 мужчин, у которых в семье кто-то тяжело болеет или недавно умер. Они обнаружили, что белые кровяные тельца, которые являются «системой наблюдения за раковыми клетками» организма, не соответствовали норме.

То, как именно человек реагирует на стресс, определяет то, насколько страдает его иммунная система, утверждает д-р Линн. У стрессоустойчивых людей – у тех, кто меньше тревожится и боится – иммунная реакция не настолько ослабляется, как у их собратьев, сильнее охваченных тревогой.

Живите собственной жизнью

Чувство безнадежности и беспомощности, а также мысль, что вы сами в ответе за кризис, повышают ваши шансы заболеть раком, утверждает доктор философии Лоуренс Лешан, автор книги «Вы можете бороться за свою жизнь» и специалист по психотерапии при смертельных заболеваниях.

«Основная беда, общая для большинства жертв онкологических заболеваний, состоит в том, что они утратили способность к творческому выплеску энергии, – говорит д-р Лешан. – Смерть супруга, потеря работы, что угодно могло перекрыть пути их самовыражения, выражения уникальности их личности».

Д-р Лешан рассматривает болезнь как способ напомнить людям о цели их жизни. «Я не спрашиваю вас, что с вами не так и как вы дошли до жизни такой. Я спрашиваю, что с вами так. Что за особая музыка есть у вас, чтобы творить и испытывать чувства, и что не дает ей звучать?»

Выразите ваш гнев

Другие специалисты в этой области считают, что подавление гнева – то, что в более ранних исследованиях связывалось с онкологическими заболеваниями, – действенный фактор риска.

«В пятидесятых годах два исследователя изучили жизненные паттерны около 400 онкологических пациентов, – говорит доктор философии Марджори Брукс, сотрудник медицинского колледжа Джефферсона в Филадельфии. – Они установили, что у этих пациентов имелось очень любопытное сходство. Многие из них как будто не могли выражать гнев или враждебность, защищая себя самих. Пациенты могли рассердиться, защищая других людей или какое-либо дело. Но когда доходило до самозащиты, им это оказывалось не под силу.

Подавленная враждебность была еще одним значимым фактором, выявленным у некоторых пациентов. У них словно отсутствовал механизм разрядки, необходимый для того, чтоб гнев проявился вовне, так что они удерживали весь свой гнев внутри себя».

Другое исследование, объектами которого были английские женщины, подвергавшиеся биопсии груди, «продемонстрировало, что у женщин, которые сердились чрезвычайно редко, и женщин, чье настроение было крайне неустойчивым, с большей вероятностью развивалась злокачественная опухоль, чем у тех, которые надлежащим образом выражали свой гнев», – говорит д-р Брукс.

Ее собственное исследование подтверждает эти выводы. Она опросила 1100 женщин, у которых отсутствовал рак груди, и сравнила результаты с опросом 15 женщин, имевших доброкачественные опухоли, и 15 женщин со злокачественными опухолями.

«Значительно более высокий процент пациенток как со злокачественными, так и с доброкачественными образованиями утверждали, что они испытывали гораздо больше гнева за прошедший год, чем 1100 здоровых респонденток, – говорит д-р Брукс. – Больший процент женщин со злокачественной опухолью испытывали гнев намного чаще, чем женщины с доброкачественной опухолью. И больший процент женщин с доброкачественной опухолью злились чаще, чем женщины, имеющие нормальное здоровье».

Способы, которыми женщины выражали гнев, также различались. Женщинам со злокачественной опухолью было более свойственно чувствовать вину за свой гнев, даже если они были правы, говорит д-р Брукс. Так что, если они даже и выражали свою враждебность, они часто шли на попятную.

У женщин с доброкачественной опухолью имелась склонность, разозлившись, продолжать злиться и дальше. Их злость часто превращалась в нерешенный внутренний конфликт.

Женщины, имеющие нормальное здоровье, с большей вероятностью могли вспыхнуть гневом, а затем забыть о своей вспышке, говорит д-р Брукс. Они перенаправляли свое внимание и энергию на более приятные вещи.

Исследование д-ра Брукс дает понять, что между гневом и развитием болезни существует связь. «Люди часто злятся на свое зависимое положение и беспомощность в ситуации, когда им требуется уход, – говорит она. – Но если эту энергию злости суметь перенаправить, они почувствуют, что стресс уменьшился, и очень вероятно, что это позитивно подействует на их физическое состояние».

Принятие против отвержения

В крупном исследовании пациенток с раком груди, проведенном в Англии, ученые классифицировали женщин в зависимости от того, как они реагировали на свой диагноз. Обнаружились четыре отчетливо различных подхода к болезни, которые проявили опрошенные женщины.

Некоторые женщины реагировали полнейшим отрицанием какой-либо серьезности признаков их заболевания. Отрицание было настолько полным, что некоторые пациентки после мастэктомии рассказывали исследователям, что им удалили грудь лишь «в качестве предосторожности». Другие заняли позицию, согласно которой они сами могли бороться и победить болезнь. Они старались выяснить все, что только могли, про рак груди, чтобы с ним справиться. Третья группа осознавала, что у них рак, принимала диагноз стоически и не делала усилий, чтобы узнать побольше про свою болезнь. И последняя группа попросту сдавалась. Они чувствовали, что улучшить положение не в их силах, и покорно ожидали скорой смерти.

В показателях выживаемости этих четырех групп наблюдалась резко выраженная разница. Три четверти пациенток, которые реагировали на свой диагноз полным нежеланием признать существование болезни или решительным боевым настроем, пять лет спустя были живы и прекрасно себя чувствовали. И только 35 процентов остальных женщин, тех, кто либо стоически принимал свою судьбу, либо полностью отказывался от борьбы, к этому времени еще оставались в живых. Пациентки из этих двух групп составляли 88 процентов тех, кто скончался за последующие пять лет (журнал «Ланцет»).

«Мысленно прогнать» рак

Открытия, касающиеся важности роли психики при заболевании, привели к тому, что доктор медицины О. Карл Саймонтон, врач из Пасифик-Палисэйдс, Калифорния, и его жена Стефани Мэттью-Саймонтон основали программу для смертельно больных раковых пациентов. В Саймонтон-центре онкологических консультаций пациенты практикуют нечто вроде медитации, которая называется «работой с образами» и сочетается с традиционным лечением онкологии. Пациенты визуализируют, как лечение побеждает раковые клетки в их теле и выгоняет их прочь. Затем они воображают, как вместо них появляются хорошие – здоровые – клетки, и мысленно представляют себя здоровыми, освободившимися от болезни.

В своей книге «Вновь стать здоровым» Саймонтоны пишут, что за четырехлетний период они поработали со 159 пациентами, у которых был диагностирован неизлечимый рак. К концу данного периода 63 из них все еще оставались в живых, прожив в среднем 24,4 месяца после того, как им был поставлен диагноз. Это более чем в два раза дольше, чем такие пациенты живут в целом по стране. И даже те пациенты, которые умерли, прожили в полтора раза дольше, чем обычно. Что касается выживших, то у 40 процентов наблюдалось либо улучшение, либо исчезновение вообще всяческих признаков заболевания.

И если вы примете во внимание, что 100 процентам этих пациентов было сказано, что у них неоперабельный рак, то получите некоторое представление о том, какую важную роль играет при лечении психика. Исследование, проведенное Саймонтонами над пациентами, показало, что результаты их психологических тестов – лучший индикатор их шансов на выживание, чем даже серьезность заболевания в момент прохождения данного теста. Состояние их психики оказывается более важным для их жизни, чем физическое состояние организма.

С некоторого времени и гипнотическое внушение стало инструментом, который можно применять к раковым пациентам, чтобы помочь им преодолеть депрессию, побочные эффекты облучения и химиотерапии, а также боль. Гипноз может вообще отключить восприятие боли и таким образом снизить необходимость в медикаментах или отказаться от них совсем. В этом процессе также применяется методика, очень похожая на работу с образами у Саймонтонов. Но в гипнозе это называется «креативное внушение». Загипнотизированных пациентов просят визуализировать, как их белые кровяные тельца со всех сторон набрасываются на раковые клетки, окружают их и поглощают. Неудивительно, что после такой процедуры наступает улучшение. Исследование, проведенное в Университете штата Пенсильвания, показало, что здоровые испытуемые, используя самовнушение, способны за минуту повысить число своих белых кровяных телец на 40 процентов. Как пояснил один из исследователей: «Их психика может влиять на организм, изменяя биохимию крови».

Центр новых методов лечения рака

Все это привело к укреплению признания телесно– психологического подхода к лечению рака и возрастанию числа всевозможных лечебных центров, предлагающих этот вид терапии.

В новом лечебном центре в Пенсильвании, к примеру, раковых пациентов теперь учат привлекать все свои возможности для борьбы с болезнью. В Институте дополнительной онкологической терапии (IACT) в Рэдноре пациенты получают психологическую и диетологическую поддержку в дополнение к хирургии, лучевой терапии или химиотерапии, которую назначают им их лечащие врачи.

Сфокусировавшись на психологических и духовных потребностях своих пациентов, IACT рассчитывает снизить давление трех спутников рака – уныния, отчаяния и депрессии. «Мы предоставляем стандартную психологическую консультацию, но в дополнение к этому проводим большую работу по ослаблению стресса и обучению навыкам совладания с ним, – говорит доктор медицины Стивен Леви, медицинский руководитель института. – Я уверен, что помимо непосредственной пользы этот подход оказывает также благотворное влияние на иммунную систему. Пациенты, получающие дополнительную терапию, чувствуют себя лучше и лучше реагируют на лечение».

«В известном смысле мы здесь не являемся пионерами, – считает Аарон Голдштейн, президент IACT. – Мы просто соединили вместе два компонента – лечение тела и души – и заставили их вместе работать лучше, чем каждый из них мог бы по отдельности».

Врачи, занимающиеся лечением рака, часто слишком заняты, чтобы заниматься еще и психологическими проблемами, возникающими у пациента и его семьи, когда становится известен диагноз. Но случай IACT не таков.

«Мы используем методику работы с образами нескольких видов, – говорит д-р Леви, – не только введение в расслабленное состояние, но также и тактику принятия решений – скажем, как пациенту бросить курить или как научиться действовать совместно со своей семьей.

Однако мы не просим пациентов сосредотачивать свое воображение на собственно болезни. Многие раковые пациенты и так уже чрезмерно озабочены состоянием своего организма. Мы стараемся перевести их разум на более высокий план, тот план, который включает духовные представления, позитивные мысли и связь с другими людьми».

Питание – также очень важная сторона вопроса. «Мы обеспечиваем пациентам диетологические рекомендации, – рассказывает д-р Леви. – Мы насыщаем питание большим количеством свежих овощей и фруктов, цельнозерновыми продуктами и сокращаем количество жиров и животного протеина. Мы можем также добавлять витамины и минералы, чтобы восполнить дефицит и помочь восстановить функции иммунной системы».

Как работает подход в целом? «В настоящее время мы работаем более чем с дюжиной случаев, – сообщает д-р Леви, – и у всех есть заметное улучшение. У некоторых больше, чем у других. Это зависит от способности каждого человека использовать эти инструменты. Часто обнаруживается, что у людей, больных раком, имеются глубокие проблемы, к примеру, семейные конфликты, продолжающиеся годами. Мы можем предложить им помощь для разрешения таких проблем».

«Бывает, мы получаем просто радостные результаты, – добавляет д-р Голдштейн. – Никогда не думал, что буду говорить так об онкологии, но теперь я могу так говорить. Эти пациенты – даже не знаю, называть ли «смертельно больными», – осознав свой смертный приговор, пройдя через отчаяние, сейчас жадно живут полной жизнью. Мы помогаем им вновь обрести цель в жизни. Например, пришел как-то один из наших пациентов, а лицо у него загорелое. Я спросил его, где он умудрился заполучить загар. Оказалось, он играл в гольф! Никогда в прежней жизни он бы не сделал ничего подобного».

Благодаря таким маленьким победам консультант IACT доктор философии Патрисия Норрис из Фонда Меннингера пришла к следующему заключению: «Одно могу сказать определенно: дополнительное лечение много дает для улучшения качества жизни ракового пациента и повышения его шансов на выживание».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.