ГЛАВА 85 ХИРУРГИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ НА МОЛОЧНЫХ ЖЕЛЕЗАХ

ГЛАВА 85

ХИРУРГИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ НА МОЛОЧНЫХ ЖЕЛЕЗАХ

Когда Керри Мак-Гинн, 48-летняя дипломированная медсестра из Сан-Франциско, обнаружила опухоль у себя в груди, она не удивилась.

"Мои груди были просто фермами по выращиванию кист, у меня всегда были неважные маммограммы, поэтому я каждые шесть месяцев проверялась у врача, – объясняет Керри. – Крошечная опухоль появилась как раз перед очередной проверкой. Вначале я не очень обеспокоилась. Мой хирург тоже не высказал опасений и предложил, как обычно, прийти к нему в следующий раз через 6 месяцев. В течение следующего месяца она никуда не делась, и я все время думала о ней".

Маммограмма ничего не показала, и после второго осмотра хирург по-прежнему уверял, что для беспокойства нет оснований. Но Керри была настойчива, и он согласился на пункционную биопсию – относительно безбо– лезненную процедуру, когда с помощью иглы извлекают несколько клеток и изучают их под микроскопом, – если через месяц опухоль не исчезнет.

"Я согласилась подождать, – сказала она, – и спустя месяц снова пришла к нему. Он сделал пункцию, и через 20 минут я увидела, что он совершенно потрясен".

Эта опухоль так отличалась от других, что Керри не удивилась, когда узнала диагноз: рак молочной железы. "Я была удивлена только тем, как быстро я узнала результат, – вспоминает она. – Я думала, что мне придется ждать несколько дней. И вот я уже все знаю. Боже мой, сказала я сама себе, внезапно поняв, что случилось. Но вначале мне пришлось еще утешать хирурга, который был очень расстроен тем, что он «пропустил» опухоль".

ЛЕДЕНЯЩЕЕ КРОВЬ ОТКРЫТИЕ

Ронни Кей, частнопрактикующий психотерапевт из Лос-Анджелеса, измучилась от многочисленных "ложных тревог" – новообразований в грудных железах, которые на поверку оказывались безопасными. Но во время одного из регулярных посещений врача она почувствовала, что случилось страшное, по тому, как врач вздохнул. "Ронни, – сказал он после того, как тщательно прощупал опухоль, – ее надо немедленно удалить. У тебя есть хирург?"

В своей книге "Соломинка на золотом фоне" Ронни так описывает свою реакцию: "Я помню, мне стало ужасно холодно. Сестра принесла кучу одеял, и они набросили их на меня, а я лежала и дрожала. Прошло какое-то время, прежде чем им удалось поставить меня на ноги. Я была в шоковом состоянии, у меня было чувство нереальности происходящего. Не может быть, чтобы со мной случилось такое, думала я. Но это могло случиться, и это случилось".

Через сутки Ронни лежала на операционном столе, и ей делали биопсию.

В ней еще жила надежда, что результат будет благоприятным. Она ошибалась. В 37 лет у нее обнаружили рак молочной железы. "Тогда я еще не знала, – говорит она, – что это было начало самого невероятного периода моей жизни".

ВОЗМОЖНЫЕ ВАРИАНТЫ ОПЕРАТИВНОГО ВМЕШАТЕЛЬСТВА

По статистике Национального института здравоохранения, в Соединенных Штатах каждый год рак молочной железы диагностируется у 175 000 женщин, и 25 процентов из них умирают.

Тем не менее предлагаемые методы лечения и их результаты являются как никогда обнадеживающими. Ушло в прошлое время, когда автоматически удаляли окружающие мышцы и лимфатические узлы – иногда прежде, чем вы узнавали, является ли ваша опухоль злокачественной или нет. Керри Мак-Гинн рассказывает, что, когда ей в первый раз делали биопсию – около 25 лет назад, она должна была подписать бумагу, удостоверяющую ее согласие на мастэктомию в случае, если опухоль окажется злокачественной. "Когда меня усыпляли, – говорит она, – я не знала, проснусь я с грудью или без груди".

Сегодня врачи знают, что удаление большего количества тканей не обязательно улучшает выживаемость или увеличивает продолжительность жизни.

Семнадцать лет исследований показали, что удаление раковой опухоли, когда ткани груди практически оставляют нетронутыми, дает те же результаты, что и ампутация молочной железы, причем иногда еще и с частью грудной мышцы.

Тогда почему делают мастэктомию, если можно просто удалить опухоль?

"Есть случаи, когда предпочтительна мастэктомия, – объясняет Джин А.

Петрек, доктор медицины, хирург-клиницист Мемориального онкологического центра Слоун-Кеттеринга в НьюЙорке. – Существуют определенные критерии, по которым судят, можно ли ограничиться удалением опухоли.

В первую очередь, нужно, чтобы в диагнозе была указана стадия рака молочной железы – I или II. Стадия I предполагает, что раковая опухоль менее 2 см в диаметре – размером с пятицентовую монетку. Стадия означает, что раковая опухоль имеет размеры более 2 см даже при наличии узлов или что она более 2 см, но менее 5 см при незатронутых лимфоузлах. К счастью, от 75 до 80 процентов раковых опухолей молочной железы диагностируются на I или II стадиях.

Существуют и другие соображения, которые принимаются во внимание, добавляет д-р Петрек. – Если грудь достаточно большая, удаление опухоли вместе с сантиметром нормальной по виду ткани вокруг нее не скажется значительно на форме груди. А раковые клетки должны быть чувствительны к лучевой терапии – следующей стадии лечения после оперативного удаления опухоли".

ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, СКЛАДЫВАЮЩИЕСЯ В ВАШУ ПОЛЬЗУ

"Ваш врач, по всей вероятности, рекомендует вам химиотерапию и/или гормональную терапию после хирургической операции и облучения, – говорит Сьюзен Лав, доктор медицины, руководитель Фолкнеровского центра по заболеваниям груднь1х желез в Бостоне, а также адъюнкт-профессор, хирург-клиницист Гарвардского медицинского института. – Это необходимо по той причине, что рак молочной железы – заболевание системное, оно может распространяться по всему телу. Раковые клетки проникают в кровеносные сосуды через два-три года после начала роста первичной опухоли. А злокачественное новообразование может появиться в молочной железе за десять лет до того, как оно будет обнаружено при осмотре. Некоторым женщинам везет в том отношении, что их иммунная система идентифицирует циркулирующие раковые клетки и убивает их. Иммунная система других оказывается не в состоянии сделать это.

Врачи не знают, сумеет ли иммунная система конкретной больной справиться с раковыми клетками. Поэтому всем, независимо от того, была ли удалена только опухоль или сделана мастэктомия, назначается курс химиотерапии – чаще всего женщинам в доклимактерическом периоде – или гормональной терапии – в большинстве своем женщинам в постклимактерическом периоде.

С помощью хирургического вмешательства, облучения, химиотерапии и гормональной терапии мы стараемся уменьшить общее количество раковых клеток, чтобы ваша иммунная система смогла справиться с оставшимися, говорит своим пациенткам д-р Лав. – В действительности ваша иммунная система – основное оружие в борьбе с раком. Лечение, производимое врачами, – это всего лишь рука помощи".

"После того как установлен диагноз, обычно в течение ряда дней и недель проводятся консультации с другими специалистами, собирается информация и принимаются решения о методах лечения, – говорит Мэри Джейн Масси, доктор медицины, психиатр-клиницист Мемориального онкологического центра Слоун-Кеттеринга, которая консультирует больных раком молочной железы. – Время между постановкой диагноза и хирургической операцией очень тяжелое время. Вы все время думаете: "Правильное ли решение я принимаю?" и "Какие последствия будет иметь принятое мною решение?"

Это время такого леденящего душу страха, что женщины часто боятся довериться предложенной стратегии лечения. Керри МакГинн рассказывает, что вначале она была так занята консультациями со специалистами, узнавая, нет ли других мнений, делая анализы крови, проходя сканирование, рентген грудной клетки, что у нее не оставалось времени, чтобы плакать.

"Я чувствовала, что не могу позволить себе расслабиться и предоставить событиям самим развиваться, – говорит она, – до тех пор пока я не буду знать точно, что мне следует делать".

У ВАС ЕСТЬ ВРЕМЯ ПОДУМАТЬ

Несмотря на то что рак молочной железы – смертельно опасное заболевание, развивается оно медленно, а это значит, что вам не надо очень спешить, принимая решение. У вас есть время подумать, сделать выводы, еще раз взвесить все обстоятельства и принять окончательное решение прежде, чем вы начнете лечиться.

"Раковая клетка удваивается примерно за 100 дней, – объясняет д-р Лав. – А для того, чтобы опухоль выросла на сантиметр, требуется 100 миллиардов клеток".

Вот почему "большинство врачей считают, что совершенно безопасно начать лечение в пределах 3 недель после биопсии, – добавляет д-р Петрек.

– А если вам необходимо подождать немного дольше, как правило, это также допустимо". В конце концов, в большинстве случаев рак обнаруживают на маммограмме примерно через 8 лет с момента его появления, а прощупываться опухоль начинает через 10 лет.

ПРИНЯТИЕ ПРАВИЛЬНОГО РЕШЕНИЯ

Хотя у вас есть несколько недель, за которые вы можете все обдумать, принятие решения, какой из вариантов лечения даст вам наибольшие шансы на выживание, является одним из самых серьезных шагов в вашей жизни.

Керри склонялась сделать выбор в пользу удаления опухоли, пока не поговорила с врачом-радиологом. "Он пустился в рассуждения о том, какие прекрасные результаты дает удаление только собственно опухоли, о том, что этот метод столь же эффективен, как и мастэктомия, – рассказывает Керри, – затем он прощупал мои груди и сказал: "Вы не будете возражать против мастэктомии и на другой груди? Для вас это будет надежнее".

Этот радиолог сказал мне, что нет никакой возможности разобраться, что творится в моих молочных железах, потому что в них уйма шишек и рубцовой ткани от предыдущих биопсий.

Я знала, что он был прав, – продолжает Керри. – Поэтому я сделала парную мастэктомию. Мне не хотелось лишаться обеих грудей, но я понимала, что для меня это лучший выбор. Если учесть, что у меня в семье были случаи рака молочной железы, риск был слишком велик. Я могла бы не делать мастэктомию, если бы существовала вероятность раннего диагностирования опасной опухоли. Но ее не было. Мои маммограммы всегда приводили радиологов в ужас, все соглашались, что мои молочные железы чрезвычайно трудно исследовать. Я чувствовала себя членом Клуба ежемесячно делающих биописию".

Ронни выбрала удаление опухоли, в то время это было новшеством. "Я почти не замечала различия во внешнем виде груди до и после операции, говорит она. – Явных признаков операции по поводу рака не было, что помогло мне принять решение расторгнуть брак, так как уже давно шло к этому. Если бы я не имела возможности выбрать щадящий вариант, если бы я потеряла грудь, я сомневаюсь, хватило ли бы у меня мужества отказаться от сравнительно более защищенной жизни в замужестве. Обычная жизнь одинокой женщины была бы мне недоступна, меня бы ужасало то, что ни один мужчина не захотел бы меня".

Однако через три с половиной года у Ронни снова обнаружили рак и ей все равно пришлось сделать мастэктомию. "Мне было страшно, меня разрывали противоречивые чувства, операция могла спасти мне жизнь, но обезобразить так, что было неизвестно, смогу ли я оправиться от этого, – говорит она. – Я чувствовала весь ужас болезни, которая могла убить меня, я была просто раздавлена".

"Первоначальная заторможенность, невозможность принять случившееся и шок, которые сопровождают операцию на молочных железах, особенно мастэктомию, фактически длятся только пару недель, – говорит д-р Масси. – Затем следуют несколько недель тревоги и затрудненного концентрирования.

Но в целом – хотя индивидуальные различия могут быть очень большими через несколько месяцев женщины начинают приходить в себя. Жизнь в семье приходит в норму, женщины возвращаются к своим обязанностям, отношения между супругами налаживаются, жизнь снова входит в прежние берега.

Когда вы видите кого-нибудь, кто, как вы знаете, перенес операцию на молочной железе, вы думаете, что никогда бы не смогли выдержать это, добавляет д-р Масси. – Но в действительности, если вы оказываетесь перед лицом смертельно опасной болезни, вы ведете себя так же.

Женщины очень сильные и обладают способностью приспосабливаться, продолжает она. – Мужество и выносливость женщин никогда не перестают удивлять меня. Многие находят основания проявлять оптимизм. Они завязывают дружеские отношения с врачами и сестрами. Они соглашаются пройти курс лечения и тщательно выполняют все необходимое. В итоге они преодолевают свои страхи и кризисы и выходят победительницами".

ПЕРЕД РЕАЛЬНОСТЬЮ РАКА МОЛОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ

"Первое, о чем думает каждая женщина, когда диагностирован рак молочной железы: "Неужели я умру?" – говорит Сьюзен Лав, доктор медицины из Фолкнеровского центра по заболеваниям грудных желез в Бостоне. – После чего следует: "Неужели я потеряю грудь?"

Когда такие вопросы все время сверлят ваш мозг, совершенно очевидно, что факт заболевания раком молочной железы влияет на психику.

Вы потрясены, что ваше собственное тело предает вас, – объясняет д-р Лав. – И вас поражает отсутствие признаков болезни. Трудно поверить, что в вашем теле развивается смертельная болезнь, когда вы чувствуете себя прекрасно".

Эти чувства, особенно состояние заторможенности, хорошо передает Керри Мак-Гинн. "Мы с мужем большей частью сидели, обняв друг друга, и говорили, – рассказывает она. – Я пыталась собраться с мыслями и взять себя в руки, чтобы контролировать ситуацию – диагноз совершенно лишает вас способности управлять собой, – но мои мысли путались".

Часто бывает, что женщины, узнавшие, что у них рак молочной железы, хотят как можно скорее прооперироваться. "В течение первых 24 часов женщины могут заявить: "Вырежьте его – и все тут", – говорит д-р Лав. – Наивно думать, что, если вам удалят грудь, рак исчезнет и вы сможете забыть о нем. Забыть, что рак – это болезнь, которая распространяется на весь организм. Вы как бы хотите отдать свою грудь в обмен на жизнь.

Хотя такое эмоциональное состояние легко понять, – продолжает д-р Лав, – вы должны настраиваться на другое. Удаление груди не означает, что ваша жизнь вернется в прежнее состояние. Ваша жизнь изменится. И вы должны понять, что она никогда не станет прежней".

ЧУВСТВО НЕПОЛНОЦЕННОСТИ

Женщины, которым показано удаление только собственно опухоли, получают преимущество в плане залечивания душевных ран.

Исследования показали, что они легче переносят изменения своего внешнего облика, сохраняют чувство сексуальной привлекательности в сравнении с женщинами, решившимися на мастэктомию. И по крайней мере, одно исследование показало, что половина больных после мастэктомии сожалели, что не выбрали более щадящую операцию.

"В целом, после удаления только опухоли больные чувствуют себя лучше, потому что им легче забыть о перенесенном, – объясняет д-р Петрек. Когда они, например, принимают душ, они не всегда вспоминают о перенесенной операции".

"С другой стороны, женщина, у которой была мастэктомия, может ощущать себя изуродованной, – говорит Джимми Холланд, доктор медицины, руководитель психиатрической службы Мемориального онкологического центра Слоун-Кеттеринга. – Ей может казаться, что она утратила в себе что-то человеческое, перестала быть привлекательной для своего мужа. Она боится, что муж бросит ее, а это увеличивает смятение чувств, вызываемое операцией, и лишает ее уверенности в себе.

Хотя угнетающее воздействие на психику можно уменьшить с помощью восстановительной хирургии, проблему неуверенности в себе зачастую осложняют мужья, – добавляет д-р Холланд. – Большинство мужчин не спешат возобновлять интимные отношения после такой серьезной операции, потому что они не хотят «надоедать» женам. Такая «заботливость» наносит удар по самолюбию женщины, которая расценивает такое поведение мужа как доказательство того, что она утратила сексуальную привлекательность".

Действительно ли женщина перестает быть привлекательной для мужа после операции на молочной железе? "Нет, – с жаром заявляет Джоан Сиполлини, специалист по уходу за онкологическими больными из Онкологического центра Монтгомери, относящегося к сети онкологических центров Фокса-Чейза в Норристауне, штат Пенсильвания. – Я никогда не слышала, чтобы хоть один муж сказал: "Она больше не нравится мне".

СПУСТЯ ГОДЫ

Хотя страх утраты своей привлекательности со временем проходит, страх перед возобновлением рака не исчезает никогда.

"Не то чтобы он постоянно сидел в голове, – подчеркивает д-р Масси. Но женщины признавались мне, что независимо от того, проверяются ли они три, два или один раз в год, они испытывают перед проверкой такие же чувства, как и в момент первоначальной постановки диагноза: их снедает тревога, чувство беспомощности, они не могут спать, их охватывает страх и ужас.

Вот почему очень важно присоединиться к группе поддержки, – говорит д-р Масси. – Женщинам, имевшим операцию по поводу рака молочной железы, необходимо знать, что они чувствуют то же самое, что и любая другая женщина в подобной ситуации, и это нормально.

Кроме того, – добавляет д-р Масси, – если разделить свою ношу, ее легче нести".

Керри Мак-Гинн соглашается с этим. "Все женщины из нашей группы лечились в одно и то же время, – рассказывает она. – У некоторых только удалили узлы, у других была мастэктомия, были и такие, которым делали пластические операции. Мы смеялись, мы плакали, и мы стали близки друг другу, как сестры".

Принадлежность к группе помогла ей также осознать, что все пережитое имело и положительную сторону. "Я зауважала себя, – говорит Керри. – Я думаю, что прошла через тяжелые испытания с достаточным мужеством. Я научилась отличать главное, научилась сама заботиться о себе. Мне нравится, что как личность я стала значительнее".

Ронни Кей разделяет эту позицию. "Я искала внутри себя, искала, за что можно ухватиться, пыталась восстановить чувство собственной ценности, я спрашивала себя и переоценивала такие понятия, как женственность, сексуальность и красота, я примирилась с мыслями о своей смертности, говорит она. – В период операции я больше узнала о себе, чем за долгие годы терапии. Я изменилась и выросла совершенно неожиданно и в лучшую сторону. Я стала больше понимать других, стала более уверенной в себе, более открытой в своих чувствах, я научилась просить и принимать помощь.

Сейчас я совсем другой человек, чем была в то время, когда мне сделали мастэктомию. Мне по душе эти изменения. Это может показаться странным, но рак молочной железы стал одним из самых ценных опытов за всю мою жизнь".

См. также: Рак.