Завистливый ангел

Завистливый ангел

В конце февраля мне позвонила моя хорошая знакомая Рейчел и сказала, чтобы я немедленно включила телевизор. Я выпучила глаза и сказала:

— Не говори больше ничего. Опять плохие новости?

Я подумала, что закрывается еще одна фабрика, большое несчастье для кого-то, кого мы знаем. Но горькая шутка так и не прозвучала, когда я услышала всхлипывания на другом конце провода.

Я включила телевизор, чтобы услышать новости на местном канале, и увидела слова: «Срочное сообщение: школьник начальной школы Милл-Спринг насмерть сбит школьным автобусом», которые медленно двигались по экрану. Даже когда я увидела его имя, даже когда показали фотографию его школы на экране, я все еще не могла поверить, что речь идет о Кристофере.

Шофер школьного автобуса, на котором он приехал, высадил его на парковке школьных автобусов, а не на повороте, где Кристофер обычно выходил, когда приезжал в школу. Далее произошло то, что до боли знает каждый родитель, чей ребенок страдает аутизмом, — Кристофер, которого высадили в незнакомом месте, не сориентировался и попытался пройти между припаркованными машинами к входу в здание, которое он хорошо знал. Он вышел на другую дорожку, по которой ездили школьные автобусы, где и был сбит одним из них.

Не помню, что еще происходило в тот день. Я была потрясена. Как мы сможем сказать об этом Джейку?

Когда Джейк пришел домой, у нас в гостиной, расположившись в форме подковы перед телевизором, стояли соседки и родители детей, которые посещали спортивный центр. Нарни рыдала, опершись на мою спину, а я застыла и не могла ни двигаться, ни говорить.

— Произошел несчастный случай? — спросил Джейк, внимательно всматриваясь в лица, стараясь найти ответ.

И как будто услышав его вопрос, на экране телевизора снова появилась фотография школы, где учился Кристофер. Я видела по лицу Джейка, как к нему пришло понимание того, что произошло. Он бросился на тахту и издал такой звук, какой мне никогда не приходилось слышать от человека, и, дай бог, никогда больше не придется услышать.

Он оставался там, накрывшись диванными подушками, в течение нескольких часов. Потом мы с Майклом подняли его, и мы с Джейком поехали к Филлис. Мы с ней были в достаточно близких отношениях, ияне стала стучать в дверь. Мы увидели, что она сидит не двигаясь в гостиной, все еще в халате и тапочках, как была утром, а телефон все звонит и звонит. Джейк взял ее за одну руку, я — за другую, и мы втроем так и просидели почти всю ночь.

Горе Джейка от потери лучшего друга спровоцировало приступ аутизма. Его печаль была настолько огромной и всепоглощающей, что я даже подумала, что у него не осталось больше сил на общение, которое обычно требовало от него полной отдачи. В его душе осталось место для одного-единственного чувства — скорби, и ему было невдомек, что люди обычно пользуются более широким спектром эмоций.

Например, Джейк был совершенно искренне шокирован поведением на поминках тех, кто пришел на похороны. Конечно, настроение у всех было ужасное, чувствовалось полное опустошение. Но там также была еда, как это обычно бывает, и все накладывали себе тарелки и садились за стол. Для меня и практически для всех присутствующих это был своеобразный традиционный жест со стороны общины и друзей — людей, приветствующих жизнь, несмотря на весь ужас трагедии, но это было выше понимания Джейка. Ему было невыносимо видеть, что у этих людей в душе есть место не только для скорби, что они могут перед лицом этой невосполнимой потери съесть кусок курицы или спросить у кого-то, как их внуки успевают в школе. Большую часть дня он сидел рядом с Филлис, среди тех, кто принимал соболезнования, как член семьи, которым он стал.

Когда мы возвращались домой в машине, Джейк сказал:

— Не знал, что ангелам бывает завидно.

Я не поняла:

— О чем ты, милый? Ангелы не завидуют.

— А мне кажется, завидуют, — ответил он. — Они пришли и забрали моего лучшего друга, потому что тоже хотели играть с ним.

После похорон Кристофера во всем мире, казалось, наступила тишина. Я никак не могла смириться с мыслью, что ушел такой счастливый нежный человек. Это казалось невероятным, нарушением всех законов природы. Открывая глаза утром, в течение нескольких драгоценных минут я не помнила, что его свет погас. Потом приходили воспоминания, и моя боль возвращалась.

Прошло несколько недель, и как-то, вернувшись домой, я нашла послание от некоего Чипа Манна. Он интересовался восстановлением старых зданий в Кирклине и хотел бы поговорить по поводу здания, принадлежащего нам.

Я находилась в состоянии оцепенения, когда ехала на встречу с ним. Пейзаж, который всегда приводил меня в состояние умиротворения и радости, теперь казался мне пустым и уродливым. Я поняла, что люди имеют в виду, когда говорят, что у них все умерло внутри.

Я остановила машину перед зданием. Как только я вышла из машины, высокий мужчина представительного вида с седыми волосами и пронизывающим взглядом голубых глаз протянул мне руку для рукопожатия. В ответ я протянула ему связку ключей, стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Вы можете войти туда, но я не смогу пойти с вами. Это выше моих сил, — сказала я ему.

Видя, как он исчезает, я подумала: «Вот и все. Конец мечты для детей».

— Я дам вам тысячу долларов, — решительно произнес он, когда вышел. Это была лишь малая часть того, что мы в свое время заплатили за дом и вложили в него, но какой у меня был выбор? Получить тысячу долларов лучше, чем платить за снос властям города, а наши финансы были в таком плачевном состоянии и уже так долго, что даже такие жалкие гроши могли показаться целым состоянием.

Внезапно я расплакалась. Я стояла посреди улицы перед мужчиной, с которым познакомилась несколько минут назад, слезы капали у меня с кончика носа. Совершенно не собираясь этого делать, я поведала ему о наших планах на это здание. Сквозь рыдания я рассказала Чипу, как в течение многих лет мы с Майклом мечтали о том, чтобы построить центр отдыха и развлечений для детей, больных аутизмом, как наш сын Джейк, и как мы откладывали на это каждую копейку. Я сказала, что мы хотели, чтобы «У Джейкоба» стало для таких детей своеобразным укрытием, местом, где они смогли бы быть самими собой. Я сказала ему, что мы недавно потеряли одного из этих замечательных детей, одного из самых особенных.

— Извините, — в конце концов сказала я, стараясь как можно лучше вытереть лицо. — Мне кажется, у меня сейчас не самое хорошее время в жизни.

Чип долго смотрел на меня, потом взял за руку и повел в сторону другого здания как раз на противоположной стороне улицы. Здесь был пожар, и оно было примерно такое же разрушенное, как и мое.

— Это здание тоже принадлежит мне, — сказал он. — Вы говорите, что, если я построю здесь баскетбольную площадку, вы сможете найти ребят, которые будут играть на ней?

Все еще всхлипывая, я кивнула.

— Тогда договорились. Я это сделаю. Я построю спорт-центр «У Джейкоба».

Чип был удачливым предпринимателем, у него была потрясающая деловая хватка, которую он использовал, чтобы создать ряд предприятий, способных оживить Кирклин. В течение долгого времени я не могла до конца поверить, что он был реальностью. Это был как бы ответ на мою молитву. Строительные работы начались весной.

В марте Майкл получил работу в компании «Т-Мобил». Мы все с облегчением вздохнули. По крайней мере, теперь на столе у нас была еда. Потом, после многомесячных проволочек и нарушив все возможные обязательства, страховая компания наконец прислала нам чек, чтобы покрыть расходы по восстановлению нашего старого дома.

Сумма была катастрофически меньше той, которая должна была быть, — ее едва хватило на восстановление пола, — ноу нас не было выбора, и, по крайней мере, мы почувствовали, что на верном пути.

Но на этом наши беды еще не закончились. Подрядчики, которых мы наняли, заявили, что будут жить в доме, чтобы компенсировать низкую оплату труда. Они въехали туда вместе со своими жуткими собаками, и мы не могли войти, чтобы посмотреть, как выполняются работы. В конце концов они украли две первые выплаты, которые мы сделали, и сбежали, прихватив с собой все, что можно было унести: крепления, дверные ручки, чехлы на батареи, шкафчики с выдвижными ящиками, которые мы купили взамен тех, которые были испорчены водой. Они также устроили пожар в гараже и были таковы.

Это был ощутимый удар, особенно тогда, когда мы посчитали, что все понемногу налаживается. К тому времени уже началось лето, а когда наступила жара, дом покрылся плесенью.

Мы с Майклом решили, что сделаем все сами. Купили самые дешевые материалы и прекрасно обошлись. Майкл кликнул клич своим друзьям на «Фейсбуке»: «Помогите, пожалуйста. Нам нужно отремонтировать дом. Если у вас есть хоть какие-то навыки, пожалуйста, приезжайте и окажите содействие»

В следующую субботу сотни людей приехали к нам, почти все они — родители детей, которым я помогла в разное время в детском центре «Литтл лайт» или занимаясь по спортивной программе. Было нечто напоминающее то, как раньше всем миром строили сарай. Они привезли с собой собственный инструмент и все, что смогли найти полезного для нас у себя в подвалах и гаражах: ящики, лампочки, краску. Некоторые привезли с собой друзей. («Это мой ближайший сосед Эл, он может залить раствор».) Они поставили новые стены сухой кладки. Они привезли новый ковровый настил и положили его на пол. Удивительное сообщество людей отремонтировало мой дом, а я утирала слезы и передавала пиццу, кофе и пончики.

Пару месяцев спустя я поехала в Кирклин, чтобы посмотреть, как там движутся дела в центре отдыха и развлечений, и тут же на улице столкнулась с Чипом.

— Тебе нужно пойти посмотреть на свое старое здание, Крис. Ни за что не поверишь, что мы там нашли.

Он повел меня показать, какая работа была им сделана. Я с трудом могла поверить глазам. Весь второй этаж, который буквально висел в воздухе, грозя обвалиться, был полностью восстановлен. Выглядело все чудесно. Это здание принадлежало мне целых полтора года, но я ни разу не забиралась вглубь, мне было страшно. Чипу пришлось даже попрыгать там, чтобы я могла удостовериться, что все сделано на совесть и там совершенно безопасно.

Все деревянное покрытие, хотя и поврежденное, было старым, но очень красивым, и Чип принял решение не разрушать второй этаж, а восстановить его. Он пригласил рабочих, которые буквально спасли все эти покоробленные куски дерева, затем связали их и отшлифовали песком, чтобы вернуть им былое величие. А как вы думаете, что они нашли, когда стали снимать все те слои лака, которые покрывали полы? Нарисованные линии. Было время в истории здания, когда в этом помещении располагалась баскетбольная площадка. Я была поражена до глубины души.

Чип рассказал, что, когда он увидел эти линии в первый раз, чуть было не упал на колени.

— Когда я увидел там эту разметку, у меня уже не оставалось никаких сомнений. Это было как знак свыше — знак, что я должен создать этот центр отдыха и развлечений в Кирклине.

Моя улыбка в тот момент стала более широкой, чем та, которую можно было иногда увидеть на моем лице той зимой. Пока я шла к другому зданию на противоположной стороне улицы, у меня появилось ощущение, как будто Кристофер там, высоко на небесах, смотрит на нас и говорит, что он очень хочет увидеть, как играют его друзья.