Страна грозного Пачикамака или Пьянящий воздух Лимы

Страна грозного Пачикамака или Пьянящий воздух Лимы

«…Когда я начал осознавать, что это такое – Перу? И начал ли? Может, тогда, когда летели в ночь из Мадрида в Лиму, летели вослед за убегавшим от нас солнцем, и ночь все никак не кончалась, казалась вечной, как сама Вселенная, как бескрайнее пятно Тихого океана, серым призраком проплывающее внизу… Или когда около шести часов утра самолет, заполненный на 90 % потомками индейцев народности кечуа с редкими вкраплениями европейцев, после выматывающего девятичасового перелета во мгле вдруг качнул крылом и стал закладывать виражи, маневрируя над седыми Андами, океаном, как высматривающий добычу кондор?

И вот она – Лима… Столица Перу, город неповторимый, удивительный, город-коктейль из неведомых экзотических фруктов радужных цветов, песков пустыни, влаги океана и зелени джунглей, клочьев тумана, льдов древних Анд, духов испанских конкистадоров и грозного Пачикамака, обиженного и смещенного с пьедестала пришлым Богом Солнца загадочной империи инков…

Лима обняла нас сразу же по выходу из здания аэропорта – волглыми цвета серого неба (по календарю Перу была зима) и очень теплыми руками. Обняла гостеприимно, ласково и, как скоро стало ясно, – навсегда. Раз только побывав в Перу, невозможно туда не вернуться. Нас по крайней мере тянет неотвратимо.

Встречающего знали пока совсем мало – в основном по телефонным разговорам, переписке. Тем приятнее было опять увидеть улыбчивого, внимательного, доброжелательного Хорхе де Сиеза де Леон, советника правительства Перу по внешнеэкономическим вопросам. Прекрасно говорящий по-русски (учился в России, и жена у него наша, русская Наталья), Хорхе, радостно улыбаясь, перво-наперво наказал: «За вещичками приглядывайте повнимательнее…»

Я сразу же одной рукой машинально взялся за самое дорогое, что у меня есть (не помню сейчас точно, что именно это было, скорее всего – что-либо весьма существенное), другой приобнял наших дам (не менее дорогое).

Уцепился я, значит, за тележку с барахлом, лицо сурово-неприступное сделал, тележкой подпер наших дорогих женщин, в особенности переводчицу Александру (у нее были наши командировочные) к стене аэровокзала. Чтоб не сбежала знакомиться со страной.

А со страной знакомиться нам было строго рекомендовано лишь в четырех городских районах Лимы из 19-ти: Сан-Исидро, Исторический центр, Мирафлорес и Барранко.

В них можно проживать комфортно и безопасно. В стальных же – по-разному…

«По-разному» бывало и такое (рассказ знакомого аборигена-бизнесмена из России, проживающего в Перу лет уж пятнадцать):

«Едем по улице, годы в Лиме самые лихие – покруче наших девяностых. Район так себе – не стреляют пока, но явно готовятся. Жена рядом, на пассажирском сиденье, окно полуоткрыто. А на шее у нее – цепь золотая, средняя такая… Я ей: «Ты бы окошечко прикрыла, мало ли что…» Она только рукой махнула досадливо. Ну и намахала. Останавливаемся на перекрестке – светофор красный. И тут подбегает к машине со стороны, где жена сидит, бодрый такой Робин Гуд из Андских предгорий. Просовывает руку в окошко, ухватывается за цепь и ну тянуть на себя… Цепь хорошая, крепкая – не рвется, зараза… Смотрю – жена синеет уже. Я стеклом оконным руку Робину (не совсем Гуду) прижал, выскочил из машины и битой бейсбольной (откуда-то в салоне завалялась) череп «народному мстителю» помял слегка. Ну, полиция, туда-сюда, Робина уволокли в кутузку. А полицейский на прощание мне намекнул, что по этому району, в особенности по этой улице, надо не в машине с открытыми окнами разъезжать, а на броневике. И не с битой, а, желательно бы, с ручным пулеметом. Крупнокалиберным. Вот так»…

Ну, у нас до этого не дошло. Хорхе отвез в посольскую гостиницу – маленькую, но очень уютную, с крошечным бассейном во внутреннем дворике. Там мы и отдохнули, и наплавались вволю. А вокруг нас вились миниатюрные колибри, горлицы исследовали – что это мы там не доели еще на столике под шезлонгом, и запивали пищу водой из бассейна. Хорошо, спокойно так стало. Как дома. Вот только смущал немного высокий бетонный забор вокруг, и «колючка» – поверху. Правда, обесточенная уже…

Годы жесточайшего террора не прошли даром. Ничто не проходит даром. Вот и кутается город до сих пор в серобетонные заборы с колючей проволокой поверху.

А Перу – медленно и мучительно поднимается с колен. И поднимется непременно – будьте уверены.

Страна удивительная, неповторимая, мы для себя ее только-только начали открывать. Как волшебную дверцу, из-за которой пробивается лучик света – яркий, как колибри, и полный надежды… И пусть пока основное население живет в крайней нужде, оттого и криминал гуляет еще вовсю, – будущее у Перу есть, и оно обязательно будет – счастливым. И миру откроет бездну интересных, удивительных тайн.

Кстати, со словечком Мирафлорес – названием благополучного района – смешная для меня история вышла. Это когда я еще стоял у входа в аэропорт Лимы, судорожно сжимая вещи в руках. С лицом очень усталого, но настороженного партизана неясной принадлежности. На всякий случай и одежда маскировочная – черная куртка Hard Rock, штаны военизированные. А не лезь, а то… Но один полез. Подбегает радостно и бормочет что-то вопросительно. Ну, я-то испанский в совершенстве (три недели учил, чем отличается «Буэнос диас» от «Буэнос ночес»; там еще «Буэнос тардес» какой-то присутствовал, но я плохо понимаю, когда его надо применять – тардес этот самый).

Так вот, мне почудилось, что перуанец спрашивает меня: «Миротворец?» Ну, я тут приосанился, конечно. А чего ж – миротворец, не видишь, что ли?.. Развели тут бардак. Вот и прибыл – порядок наводить. Так что не трогай, а содействуй восстановлению мира и демократии.

А это, оказывается, таксист был. И спрашивал меня – не надо ли отвезти в чудный район «Мирафлорес»?

Ну тут, слава Пачакамаку, Хорхе уж появился с остальными отловленными из делегации. У него с испанским куда как лучше, чем у меня. А Ирине на руку бабочка села. Красивая, голубая… Хороший, подумалось мне, знак…»