Крепенький

«Нам со старухой по 74 года. Но я еще очень даже крепенький, а она лежит парализованная уже 6 лет. Инсульт ее разбил, когда мы с дочкой цапались, не хотели квартиру делить. Да и то, мы всю жизнь прожили кое-как, в бараках, коммуналке, а двухкомнатную квартиру только в 88-м году получили. И дочка, и сын тогда уже жили сами по себе, но дочка развелась и хотела нас разменять, чтобы со своей комнаткой объединить и квартирку выиграть. Но мы со старухой не дались, вот только инсульт произошел.

Вообще мы женаты уже 51 год, конечно, было всякое, но семья была крепкая, дети вот повырастали, внуки есть. В начале брака жена, бывало, выкобенивалась, норов показывала, но я ее укоротил, потом она на всю жизнь поняла, где ее место. Так что у нас была полная гармония.

Но когда старуху инсульт разбил, я, конечно, испугался. «Скорую» вызвал, они ее увезли, потом в больнице 2 месяца держали, ждали, что она хоть говорить начнет, но так и не дождались. Вообще-то старуха всегда очень даже была говорливая, но инсульт с этим не считается. И вот уже 6 лет лежит она и не пошевелится, ни слова не скажет.

Я за ней постоянно ухаживаю – кормлю, мою, разговариваю, телевизор включаю или радио. Она любит «Эхо Москвы» и Фоменко, а по ящику – «Я сама». Сериалы не любит, плачет все время.

Я уже всякую брезгливость отбросил, ухаживаю за старухой, как в детстве за скотиной – обмыть, накормить, убрать из-под нее. Да и то ведь сказать – живой человек, хочет небось жить, хоть как-то, но жить, вот я и не могу ее отдать в интернат. Мне дочка говорит, что все устроить может, но я не согласен, там старуху враз со свету сживут. Она ведь капризная бывает. Я ее кормлю, а она губы сожмет и не пускает ложку. Конечно, вся подушка в каше – она ведь жидкая, другую ей не проглотить.

Вот так и коротаем дни, я уже привык. Только вот мужское иногда подступает, и очень тогда хочется. Я, когда помоложе был, к себе женщин водил, но все время ощущал, что старуха за стеной все слышит, и потому был не в состоянии. Но потом приспособил под это дело саму старуху. Обмою ее почище, разложу как надо и сделаю свое дело. Она только глаза закроет и все, порой слезинка выкатится, небось страдает, что не может как в молодости. Ну, мое дело солдатское – сделал, спрыгнул, побежал, хотя, конечно, не очень по-человечески получается, она ведь, наверно, удовольствие не так получает, как я.

Хотя, честно говоря, мне это тоже не очень нужно, но ведь обидно – я на старуху жизнь трачу, пусть она хоть как-то мне полезной будет. А то чужих женщин водить – можно заразу подцепить, да и дорого это получается для меня. Все ж таки мы на пенсии живем, дети чуть-чуть только подкидывают.

Жду, когда старуха наконец помрет. Похороню, тогда никаких долгов на мне не останется, можно будет и мне откинуться. А то так жить муторно стариком, пусть и крепеньким».

Алексей Никифорович, г. Москва

Данный текст является ознакомительным фрагментом.