Готовые препараты

Предисловие

Цветок был отчаянно зеленым. На грязном, истоптанном февральском снегу нашего двора-колодца, возле помойки, он светился, как зеленая ракета полярников, в последней надежде взывающих о помощи. От него просто невозможно было оторвать взгляд. Завороженная этим явлением, я подошла поближе и увидела разбитый горшок, из которого высыпалась песчаная земля, черепки и камешки, переплетенные перепутанными корнями огромного – как мне казалось в мои семь с половиной лет – растения. Раньше я уже видела такие, они росли на подоконниках у родителей и бабушек-дедушек многих моих знакомых, но это поразило мое воображение своими размерами и совершенно нездешним, диким, каким-то африканским видом. Не знаю, почему именно африканским, но в голове сразу возникли слова: «…Не ходите, дети, в Африку гулять!» Огромные, толстые, мясистые листья, с двумя рядами шипов, были как-то совершенно не по-нашему зелены и как будто покрыты белесой пылью пустынь. Росли они из таких же стволов, как у деревьев, только маленьких. Стволов было несколько, и листья были переплетены, как щупальца осьминогов. Чем выше к вершинам стеблей, чем моложе листья, тем ярче сквозь пыль пустынь пробивалась совсем весенняя зелень, тем веселее их цвет. Вершинка самого большого стебля была такой нежной, такой полной летнего солнца, что просто не могла, не должна была оставаться здесь. на холодном снегу. И она была сломана…

…На месте отлома висела капля тягучего зеленоватого сока.

«Он плачет», – решила я. Сняла варежку, осторожно отломала веселую верхушку цветка, аккуратно сунула его в варежку и понесла домой.

 – Что там у тебя? Что? Котенок? – наперебой затараторили мои дворовые подружки и друзья, они окружили меня плотным и любопытным кольцом. Задние подпрыгивали, пытаясь заглянуть через головы стоявших впереди.

 – Не котенок, – гордо заявила я, – а цветок.

 – А где взяла? – примерно так вопросило мое галдящее окружение.

 – Там, – показала я, – на помойке, – и добавила, заранее предвкушая, что сейчас начнется: – Там еще есть…

В тот же миг все наше дворовое братство наперегонки, на бегу теряя поскользнувшихся, с криками и визгом понеслось в сторону предполагаемого чуда.

Поднимаясь домой на лифте, я с удовольствием рассматривала цветок и прислушивалась к непонятно откуда взявшемуся чувству гордости. Он был такой живой… И он был совсем один. А теперь он мой. Я его спасла. Но в то же время на дне души шевелился мохнатый и липкий не страх даже, а страшок, наверняка знакомый каждому, кто еще помнит себя маленьким: а вдруг мама не разрешит? Не разрешит его взять – и что тогда? Но радость все же пересилила, и в дверь я не только трезвонила, но и тарабанила ногами, обутыми в валенки с галошками. С той стороны двери послышались шаркающие шаги, и от души отлегло: это Людмила Викентьевна, соседка по коммунальной квартире. Бабушкина ровесница и подруга. Значит, моих нет дома. Момент решения откладывается.

– Ну, ну, чего звонишь как на пожар? Случилось что? Или до туалета дотерпеть не можешь? – с улыбкой напустилась на меня соседка. Впрочем, я ее нисколько не боялась, она была добрая, и мы с ней дружили, несмотря на то что в раннем детстве я долго не могла научиться выговаривать ее непростые имя и отчество, а на упрощенную «бабу Люду» она категорически не соглашалась. – Ой, а что это у тебя в варежке? – заметила она.

 – Цветочек, – ответила я.

 – Хорошо, что не котенок. А что за цветочек? Не покажешь?

 – Покажу. Вот, – протянула я свою находку, – смотрите.

 – Алоэ, – авторитетно заключила Людмила Викентьевна. – Очень полезное комнатное растение. Лекарственное. Если правильно, с умом использовать, помогает ото всех бед-напастей.

 – От чего помогает? – не поняла я.

 – От болячек разных и даже от серьезных болезней, – пояснила Людмила Викентьевна, – вот, к примеру, порезала ты палец (не дай бог, конечно, но все может быть) – отламываешь от этого цветка кусочек листика, снимаешь с него шкурочку, к порезанному месту прикладываешь, приматываешь бинтиком – и все!

 – Что «все»?

 – К утру зарастет.

 – Совсем? – недоверчиво спросила я.

 – Совсем, – категорично подтвердила она.

 – Что, и зеленкой мазать не надо будет? – все еще не могла я поверить в столь волшебное приобретение.

 – Можно и не мазать. Алоэ все вытянет, даже если грязь какая в ранку попадет.

 – Значит, мама разрешит мне его оставить? – спросила я с надеждой.

 – Разрешит? Да я думаю, не только разрешит, но и сама рада будет, – обнадежила меня соседка. – Раньше-то у нее, у бабушки твоей, был такой цветок, свой. Старый такой – престарый, лет сто ему было, наверно, никак не меньше. Этот цветок так и называют – столетник.

 – Почему столетник?

 – А кто его знает, – пожала плечами Людмила Викентьевна. – Точно не скажу. По-разному слышала. То ли потому, что сто лет живет, то ли оттого, что раз в сто лет цветет.

 – Раз в сто ле-ет? – ошеломленно и разочарованно протянула я. Такой срок показался мне совершенно немыслимым. И стало жалко себя оттого, что не удастся увидеть это наверняка великолепное зрелище.

 – Да ты не переживай особенно, – погладила меня по голове соседка. – Мало ли, чего люди ни наговорят. Я, например, видела, как цвел столетник твоей бабушки.

 – Правда?! Сами видели? И как? Красиво? – замерла я от восторга.

 – Красиво...

Конец ознакомительного фрагмента.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.