Гордиев узел
Гордиев узел
В своем развитии любая отрасль знаний, прежде чем стать официально наукой, преодолевает долгий и очень нелегкий путь. Условно его можно было бы разбить на несколько этапов.
Этап первый. Рождение мысли и первые шаги исследователя, которого никто не знает или в лучшем случае считает за чудака.
Этап второй. Развитие мысли в трудах ее сторонников, которых длительное время не замечают и откровенно игнорируют.
Этап третий. Наиболее ответственный, во время которого научная мысль удостаивается чести быть рассмотренной и растоптанной критиками, выступающими с позиций доминирующих канонов.
Этап четвертый. Последовательно логичный, при котором научная мысль заслуженно или предвзято ниспровергается либо, выдержав критику, сама, становится научным каноном. Каноном прогресса, консерватизма и потенциального противодействия другим новым мыслям и начинаниям.
И так, этап за этапом, в трудах и борьбе выковывается и кристаллизуется истина. Это очень сложный и совсем не спокойный процесс, подчиненный важнейшему закону диалектики – «отрицанию отрицания».
Пройдя за столетие два начальных этапа, иридодиагностика вступила в третий, важный этап. За истекшее время она приобрела многочисленных сторонников и не менее многочисленных противников. Очень примечательно, что, несмотря на продолжительную и довольно жесткую критику, иридодиагностика почти нисколько не пострадала. Напротив, она пополнила свои ряды тысячами новых приверженцев, распространившись из Европы в США, Канаду и Японию. А это что-нибудь да значит. Значит, потому что истина проверяется практикой и все наносное и фальшивое в конечном итоге отвергается не критикой, а жизнью и временем.
Развернувшиеся за последние годы на Западе дискуссии вокруг «радужного чуда» лишний раз свидетельствуют о неослабеваемом интересе к данному вопросу. Высказывания против иридологии можно разделить на две категории: общие, мало что значащие, и конкретные, подходящие к глазной диагностике с деловой стороны. Несколько слов о критиках «общего плана», отличающихся безапелляционностью суждений и выводов. Наверное, лучше предоставить возможность высказаться им самим. Мы цитируем трех наиболее известных оппонентов глазной диагностики.
Г. Випперман: «Рассматривая иридодиагностику, невольно чувствуешь себя возвращенным в средние века, где расцветали фантазия и спекуляция».
М. Зальцман: «Как курьез следует отметить, что изменчивость окраски и рисунка радужной оболочки уже издавна возбуждала внимание и, наконец, на этой основе была разработана система «глазной диагностики» – абсолютная бессмыслица, к которой могло привести только некритичное и ненаучное наблюдение в союзе с мистицизмом и спекуляциями суеверных дилетантов и бессовестных обманщиков».
Г. Шрек: «Мы имеем здесь дело с единственным в своем роде во всей терапии парадоксом, гротеском, даже абсурдом: по нормальным тканям люди хотят судить о болезнях. Абсурдность усугубляется тем, что имеются в виду не заболевания исследуемой ткани, а болезни органов, не имеющих к ней физиологического отношения и расположенных далеко от нее. То, что «глазная диагностика» снова и снова привлекает к себе внимание, объясняется только одним: атавистическим тяготением к таинственному и чудесному. Она похожа на заверения кондуктора поезда, что он в состоянии по переплетению шнуров багажной сетки пассажирского вагона судить об адресах писем, находящихся в почтовом вагоне».
Никуда не денешься – сказано остроумно и крепко. Эпитеты взяты тоже не очень мягкие: атависты, спекулянты, дилетанты, обманщики и т. п. Но если абстрагироваться от хлестких фраз, то с точки зрения деловой критики останется один вопрос. Его выдвигает Шрек, который приходит в смятение от того, как может изменяться строма радужки при заболеваниях отдаленных от нее органов. Но это же нонсенс – ставить так вопрос. Это значит не признавать в организме никаких связей, а вместо высокочувствительной радужки видеть денервированный отрезок ткани. Критик Шрек мыслит вирховианскими, метафизическими понятиями, потому что отрывает частное от целого, потому что функционирующий организм принимает за груды изолированно действующих клеток.
Если рассуждать так, то абсурдным может показаться возникновение зон Захарьина – Геда при заболеваниях внутренних органов, появление пролежня на пятке при патологии очень далекого от нее спинномозгового трофического центра и т. д. Остроумно звучит афоризм Шрека о кондукторе и багажной сетке, только бьет он не по иридодиагностике, а бумерангом по самому автору.
Иначе обстоит дело с конкретной критикой. Подмеченные ею ошибки заслуживают самого пристального внимания. Многие из них зависят от того, что на основе идеалистических представлений, до сих пор господствующих в глазной диагностике, искаженно читаются некоторые симптомы радужной оболочки. Все это принижает значение иридодиагностики, низводит ее в разряд суеверий.
Парадоксом звучат такие, с позволения сказать, «диагностические тесты», как кольца мистиков и лунатиков, зрачковые пояса эпилептиков, меланхоликов и заик. В реестре некоторых глазных диагностов имеются глистные знаки, по которым они «судят» о разновидности гельминтов, а также никотиновые знаки. Причем появление последних почему-то относится к сигаретам и безникотиновым сигарам, но не к употреблению «хороших сигар и чистого табака».
По изменениям радужной оболочки иридодиагносты «определяют» состояние кроветворных органов и содержание в организме сахара и ферментов пепсина и трипсина. По изменениям радужной оболочки некоторые иридодиагносты старшего поколения «судят» о телесных повреждениях и даже о том, каким предметом они нанесены. Выявленные ими по радужке глаза заболевания удивляют своей примитивностью и бессмысленностью. Приведем хотя бы один пример: «Катар слизистой носа, задержка мочи, повторные воспаления головы, боли в легких, периодическое раздражение слепой кишки, холодные ноги, масса сновидений, склонность к обжорству и т. д.»
Что касается медикаментозных пятен на радужке, то с известной долей вероятности мы допускаем, что при избытке лекарств в сосудистом русле богато васкулированная радужная оболочка впитывает их и таким образом изменяет цвет. Однако маловероятно, чтобы по цвету можно было безошибочно распознать циркулирующие в организме лекарственные вещества. Здесь неизбежны большие оплошности, так как по данным самих же иридологов одинаково окрашенные знаки радужки могут воспроизводить десятки медикаментозных средств. И попробуйте в них разобраться.
Большинство современных глазных диагностов без достаточного на то основания считает, что по радужной оболочке можно выявить не только место болезненного очага (во многих случаях это действительно возможно), но также и установить причинный (этиологический) диагноз. Они не против были бы объявить радужку глаза своего рода пан-диагностикумом. Такая фантастика представлений может нивелировать или вовсе перечеркнуть те объективно существующие процессы, которые лежат в основе иридо-висцеральных рефлекторных связей и составляют положительные элементы неспецифической диагностики по радужной оболочке глаза.
Частота совпадений клинико-топографических и иридо-скопических данных И. Ангерера, Б. Иенсева и других ведущих специалистов равна 50–90 процентам, тогда как у основной массы иридологов она невысока и колеблется от 15 до 40 процентов. Такие различия в точности связаны прежде всего с неодинаковой квалификацией исследователей и той интерпретацией знаков радужки, которой они придерживаются в своей работе. Не нужно забывать, что какую-то часть расхождений следует отнести и за счет другой, «заинтересованной» стороны (классической медицины), допускающей определенный процент ошибок в постановке самого клинического диагноза.
Когда одно недостаточно известное сравнивают с другим, известным еще меньше, ошибки возможны с обеих сторон. Само собой разумеется, что они будут сведены к минимуму, если клинический анализ будет дополняться, а не поправляться данными иридоскопии. Пользоваться знаками радужки можно только как вспомогательными тестами, всегда памятуя, что они помогают раскрывать топографию поражения, но ничего не говорят об этиологии заболевания.
Многие ученые называют человеческий мозг самым сложным устройством в пределах известной нам Вселенной. Наверное, нужно обладать элементарной скромностью, чтобы признаться себе и другим в наших ничтожных знаниях об этом устройстве.
Много непостижимых загадок и тайн хранят в себе головной мозг и его передние специализированные отделы – глазные яблоки. И нет ничего удивительного, что одна из неразгаданных тайн принадлежит особо выделяющейся части лица и мозга – радужной оболочке глаза. Почему она разделена на сегменты и связана с различными внутренними органами? Этот вопрос на протяжении столетия мучительно и неотступно задают себе иридологи и их сторонники. Факты есть, прикладное значение диганостика по радужке глаза уже имеет. А вот объяснить все это теоретически пока не в состоянии.
Прежде всего неясен вопрос, как это в мизерной по размерам радужке могут детально проецироваться все внутренние органы. Поначалу любому человеку, в том числе специалисту-медику, может показаться неправдоподобным скрупулезное деление радужной оболочки на зоны. Это настолько непривычно, что скорее мог бы вызвать удивление человек, поверивший со слов в «радужное чудо».
И в самом деле, какое нужно иметь воображение, чтобы представить себе, как на ограниченном участке ириса, равном всего одному квадратному сантиметру, подробно спроецирован целый человеческий организм. Но стоит ли удивляться и лишний раз терзать воображение, если совсем рядом, на таком же небольшом отрезке сетчатки, мы находим аналогичную концентрацию световых и зрительных рецепторов, концентрацию, еще более колоссальную и высокоорганизованную, чем в радужке глаза, ибо обеспечивает она не только передачу, но и воспроизводство в нашем сознании миллиона деталей внешнего мира.
Аналогия есть, отсутствуют, к сожалению, доказательства. Но и критики глазной диагностики не на высоте. «Копеечную» по площади сетчатку они наделяют многими достоинствами. Наделяют вполне заслуженно, в то время как такую же по величине и происхождению радужную оболочку объявляют чуть ли не полупустым местом.
Ущербность теоретических взглядов при изучении феномена «проецирования» относится не только к учению об иридо-висцеральных связях. Изолированный подход и слабость теоретических обобщений привели классическую медицину к третированию взаимосвязей между внутренними органами и другими экстерорецепторами организма.
Большую дискуссию в западных странах вызывает вопрос о путях передачи импульсов из различных участков человеческого тела в радужку глаза. Пожалуй, это самый главный нерешенный вопрос иридологии, ее гордиев узел.
Делались попытки доказать зависимость между внутренними органами и зонами в радужной оболочке действующим в организме «беспроволочным телеграфом», или «одопатией», под которой понималась всеобщая мировая энергия, якобы выполняющая роль посредника любого раздражителя. Высказывалось немало других гипотез, столь же далеких от истины, как и «беспроволочный телеграф».
Но вот, наконец, появилась современная, нейрогенная теория немецкого ученого В. Ланга, согласно которой каждый орган с радужкой глаза связан нервными волокнами. Сначала волокна проходят в боковых столбах спинного мозга, в так называемом спинноталамическом пучке, затем попадают в зрительный бугор, откуда отражаются в определенные сегменты радужной оболочки.
На первый взгляд казалось, что объяснение найдено, что Ланг прав, так как спинноталамический пучок и зрительный бугор разделены на отдельные участки, содержащие волокна от строго определенных частей тела, и, следовательно, импульсы, идущие по ним, могут свободно достигать «своих» проекционных зон в радужке глаза. Однако против теории Ланга сразу же было выдвинуто два возражения.
Во-первых, если бы иридо-висцеральные пути проходили в боковых столбах спинного мозга, состоящих из волокон-«перебежчиков» с другой стороны, то органные знаки радужки должны были бы перекрещиваться. В действительности, изменения в радужной оболочке отмечаются на одноименной с очагом поражения стороне, а это означает, что боковые столбы для такой именно передачи непригодны. Во-вторых, боковые столбы не обеспечивают проведение импульсов от внутренних органов, так как состоят из волокон, представляющих болевую и температурную чувствительность только от туловища и конечностей. Указанные возражения оказались настолько серьезными, что они полностью разрушили конструкцию Ланга, но… не опровергли самой нейрогенной теории.
Как же понимать механизм возникновения пигментных пятен и других изменений на радужной оболочке при различных заболеваниях?
Отвечая на этот вопрос и предлагая собственную гипотезу, мы хотели бы обратиться к последним достижениям нейрофизиологии. Они касаются известной концепции академика П. Анохина о системе кольцевых рефлекторных связей. Раньше считалось, что любая деятельность в организме слагается из трех звеньев: чувствительного сигнала, посылаемого органом в мозговой центр; ответного, распорядительного, сигнала центра; действия, совершаемого самим органом. На этом рефлекс замыкался, образуя застывшую, одномоментно функционирующую дугу. Но человеческая жизнь безмерно больше одного момента. Поэтому рецепторы действующего органа не ведут себя пассивно, они непрерывно информируют центр о произведенной работе, получая в ответ новые сигналы и точно рассчитанные поправки.
Таким образом, работа каждого органа и его мозгового центра совершается как бы кольцеобразно, в обстановке «полного доверия и взаимной осведомленности». Причем в зависимости от меняющихся условий внешней и внутренней среды тотчас же следует центральная коррекция и весь кольцевой рефлекторный аппарат перестраивается на новый рабочий режим. По такому принципу функционируют все рефлекторные системы, в том числе и сложнейшая система световых контактов организма.
Исходя из этого, было бы неправильно и старомодно повторять, как это делают критики глазной диагностики, что хроматофоры радужки и связанная с ними сеть вегетативных нервных окончаний являются атавистическим придатком и абстракцией. На самом деле хроматофоры радужной оболочки глаза представляют анатомически очерченные, микроскопические выходы на периферию множества висцеральных рефлекторно-кольцевых аппаратов. Они выполняют важнейшую миссию рецепторов-блокаторов, которые через специальный «многожильный кабель», состоящий из тысячи волокон тройничного, симпатического и парасимпатического нервов, осуществляют постоянную связь окружающей световой среды со стволовыми образованиями мозга. Точнее сказать, тройничными и ретикулярными клетками, а через них с различными внутренними очагами. Хроматофоры радужки в известном смысле напоминают светофильтрующую диафрагму, сквозь которую смягченно, как через матовое стекло, проходят к соответствующим участкам тела активирующие световые импульсы.
Пока человек здоров, его иридо-висцеральные пути функционируют нормально, а радужная оболочка выглядит чистой и прозрачной. При возникновении патологического процесса все моментально меняется.
В острой стадии заболевания, когда в очаге поражения развертывается интенсивная борьба и весь организм мобилизует свои защитные силы, возникает необходимость не только изнутри, но и извне поддержать противоборствующие системы на достаточно высоком уровне. В этот период болевые импульсы из очага поражения, проходя через тригемино-ретикулярные центры в радужку, усиленно бомбардируют «свои» хроматофоры.
Под их влиянием хроматофоры возбуждаются и начинают усиленно функционировать. Происходит так называемая локальная мобилизация наружных рецепторов глаза. Анатомически она соответствует частичной потере хроматофорами меланина и появлению иридоскопических участков просветления и истончения, физиологически она означает повышенное и целенаправленное прохождение света и обусловленную им активацию борьбы в очаге. Очень важно заметить, что просветление участков радужки наступает задолго до появления клинических признаков заболевания.
Если болезненный процесс затягивается и переходит в хроническую стадию, то вместе с ослаблением и истощением защитных сил в очаге меняются условия работы всего кольцевого рефлекторного аппарата. Продолжающие поступать к тем же хроматофорным группам болевые импульсы (прежней силы или более ослабленные) вызывают перевозбуждение и спазм местных сосудов, в результате чего наступает гипоксия и несколько позднее трофические расстройства ткани радужки. При этом соответствующие хроматофоры концентрируются в плотные группы и превращаются в своего рода «заплатки» или функционально недеятельные, усиленно пигментированные пятна. Благодаря им перекрывается ход световым импульсам, то есть осуществляется избирательная защитная реакция организма, направленная на предохранение заболевшего органа от одного из наиболее активных раздражителей внешней среды.
Так величайшая в мире «машина» – человеческий организм, пятнами в глазах встречающая болезнь, демонстрирует удивительную, ни с чем не сравнимую экономичность в работе, позавидовать которой могли бы самые талантливые специалисты НОТ и лучшие в мире конструкторы и инженеры.
Но вернемся к загадочным для нас коммуникациям или иридо-висцеральным путям. Как указывалось выше, основными этапами пути являются: внутренний орган, проводящие системы спинного мозга, тригемино-ретикулярные клетки ствола и, наконец, радужка глаза. Если анатомические связи мозгового ствола с элементами радужной оболочки определены и не вызывают особых возражений, то как объяснить пути подхода висцеральных волокон через спинной мозг к одноименной стороне тригемино-ретикулярного комплекса? То есть как ответить на вопрос, на который Ланг дал неверный ответ.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.