Спроецированный в ухе эмбрион

Любопытство и удивление – неотъемлемые качества любого творческого человека – исследователя и новатора. Но, как говорит академик А. Мигдал, «в отличие от искусства, где главную роль играет живая и непосредственная реакция на увиденное или услышанное, в науке необходима способность удивляться тому, что возникает в результате размышлений, в результате осмысливания накопленных знаний. Когда причина такого удивления выражена в ясной форме, говорят, что это научный парадокс».

Научным парадоксом можно назвать мысль о спроецированном в ухе эмбрионе, с которой выступил на Международном конгрессе в Висбадене французский ученый П. Ножье. С тех пор прошло более 30 лет, за время которых удивление одного фанатика из Лиона передалось сотням и тысячам врачей. Изучением сигнальной деятельности ушной раковины занялись ученые многих стран. Исследования проводились по китайским источникам и данным П. Ножье, по разработанным ими топографическим картам уха.

Наши многолетние исследования позволили на основе этих карт создать собственную схему проекционных точек и зон в области ушной раковины. На ней отражено 48 участков, являющихся проекциями определенных частей тела и внутренних органов. В настоящее время имеются несколько топографических карт уха.

Принципиальных отличий в расположении проекционных зон на этих картах нет. Все дело в большей или меньшей детализации проекций. На всех топографических картах область мочки и находящегося над ней противокозелка соответствует голове и головному мозгу, область ладьевидной ямки – поднятой вверх руке, полость раковины – органам грудной клетки, чаша раковины – органам брюшной полости и т. д.

Среди многочисленных проекционных зон на ушной раковине Ножье выбрал 30 наиболее пригодных для практики пунктов. Пятнадцать из них локально связаны с органами чувств, мышцами и внутренними органами. Это так называемые «пункты органов», через которые можно влиять на симптомы болезни; 15 других пунктов, часто невозбудимых, обладают более или менее общими воздействиями на организм. Это очень активные «пункты-хозяева», через которые можно влиять на основы самой болезни.

В 1976 году вышла в свет первая в Советском Союзе монография по ухоиглотерапии Д. Табеевой и Л. Клименко. В ней приводятся описание и топографическая анатомия 131 проекционной точки на вогнутой поверхности и 6 проекционных точек на выпуклой поверхности ушной раковины.

По современным взглядам, ушная раковина с ее ничтожной рупорной функцией совсем не выглядит второстепенным органом. Она представляет собой особую рефлексогенную зону, где как в релейном устройстве переключаются многочисленные сигналы, идущие от внутренних органов в ухо. По мнению А. Кваглия-Сента, наружное ухо утверждает психическую и физическую гармонию организма. По внешнему виду ушной раковины, ее размеру и форме, по взаимоотношению ее деталей в общих чертах можно судить о наследственности того или иного индивидуума.

Симметричность расположения обоих ушей, правильность отдельных их участков, строгость линий изгиба завитка и противозавитка свидетельствуют о гармоничном развитии субъекта. Психологам, криминалистам и антропологам давно известен факт большой вариабельности форм ушной раковины. Нередко даже у одного и того же человека правое ухо оказывается отличным по строению от левого. Подобные отклонения относятся уже к области психической и физической дисгармонии.

Необычно большие, изуродованные, оттопыренные, сращенные и уплощенные ушные раковины говорят о наличии наследственно-дегенеративной патологии. Грубые изменения в форме и величине ушных раковин отмечаются при олигрофрении, болезни Дауна, различных уродствах и врожденных аномалиях. Замечено, например, что при незаращении баталлова протока выявляется деформация корня завитка и центральной части полости раковины, при уродствах почек – изменения верхнего отдела чаши раковины и т. д.

Статистическая обработка частоты различных вариаций формы и рельефа ушной раковины, проведенная немецкими учеными Л. Хиртом и К. Ниблером у 606 детей, показала, что наследственно-биологические признаки формы уха пригодны для установления генетической связи в 88 процентах случаев.

При изучении структурных особенностей ушной раковины у долгожителей нам удалось выявить интересный факт. Оказалось, что у 85 процентов людей старше 90-летнего возраста отмечаются три характерных, статистически достоверных признака: крупные размеры ушной раковины; удлинение и утолщенность мочки уха; выбухание гребня противозавитка.

Не только наследственные, но и приобретенные заболевания «выражают себя» изменениями в области ушной раковины. Если внимательно относиться к жалобам больных на болевые ощущения в ухе и систематически исследовать чувствительность ушной раковины, то можно удивиться, сколько своевременных и точных сигналов поступает от пораженных органов в проекционные зоны уха. Жаль, что такая ценнейшая информация ускользает из поля зрения врачей-клиницистов.

По нашим данным, у большинства больных с инфарктом миокарда за несколько часов или дней до коронарной катастрофы появляется щекотание, зудящая боль и повышенная чувствительность в центральной части полости левой раковины. При острых воспалениях в соответствующих кожных проекционных зонах возникают участки покраснения, выпота, реже изъязвления. При хронических воспалениях обнаруживаются тусклые точки бледно-желтого и серого цвета, участки помятости, небольшие возвышения и углубления.

По наблюдению китайских авторов, у ряда больных язвенной болезнью проекционная зона желудка в ухе приобретает очертания бугорка, который через некоторое время после резекции желудка превращается в серповидный шрам, состоящий из белых или красных полосок.

Однако чаще всего изменяются не форма и рельеф ушной раковины. Чаще других изменяется восприимчивость кожных проекций на ухе. Они становятся более чувствительными и болезненными при надавливании, в них понижается электрокожное сопротивление и соответственно возрастает электропроводность тканей. На этом свойстве организма основана диагностика заболеваний по ушной раковине. Она предшествует ухоиглотерапии и проводится с помощью тупоносой иглы или пуговчатого зонда, но лучше всего специальным электроаппаратом – ампероомметром.

Интересные данные по аурикулодиагностике и терапии опубликовал в 1975 году П. Ножье. Он установил 7 рефлекторных (реактивных) зон в ушной раковине, на которых проявляется одинаковая реакция к стимулу определенной частоты. В качестве стимула автор избрал свет от диодной лампы, которая загорается при заданной частоте. При освещении той или иной точки уха возникают различные пульсовые реакции с лучевой артерии, максимальное значение которых соответствует резонансной частоте этой точки. Позднее выяснилось, что аналогичные рефлекторные зоны с различными резонансными реакциями имеются на голове, туловище, конечностях.

П. Ножье показал, что эти зоны имеют большое значение для диагностики и лечения. При световой стимуляции определенной частоты кожные зоны, проекционно связанные с больным органом, обнаруживают сильную пульсовую реакцию, свидетельствующую о патологии этого органа. Лечение выявленной патологической зоны можно проводить с помощью такой же электромагнитной или электрической частоты с длительностью сеанса в 30–60 секунд.

Исследования известного французского ученого представляют несомненный интерес для клинической рефлексологии, раскрывая широкое поле для дальнейших изысканий и уточнений. Будущее покажет, насколько прав П. Ножье в своих начальных экспериментах и гипотетических построениях.

На протяжении семи лет мы изучали специальным прибором состояние электропроводности в проекционных точках ушной раковины при различных заболеваниях. Всего за это время обследовано 1200 здоровых и больных людей.

При исследовании практически здоровых людей найдено, что у подавляющего большинства из них электропроводность кожных участков ушной раковины не повышается, стрелка микроамперметра остается у отметки «0». По всей вероятности, это нулевое положение соответствует нормальному состоянию электрического сопротивления и проводимости кожи.

У 160 здоровых лиц молодого возраста повышение показателя электропроводности отмечалось в 14 точках из 48. Частота повышения электропроводности в отдельных точках колебалась от 2 до 12 процентов. Так, например, отклонения в проекционной точке «поясничный отдел позвоночника» были обнаружены у 18 человек, в зоне «легкие» – у девяти и т. д. Величина повышения показателя электропроводности в «импульсирующих» точках у здоровых людей доходила до 100 микроампер, но чаще колебалась от 15 до 45. Очень редкими были отклонения электропроводности в кожных участках ушной раковины у здоровых людей не только молодых, но также среднего и пожилого возрастов.

Для выяснения вопроса о времени формирования путей, обусловливающих появление импульсирующих точек у человека, было исследовано 40 новорожденных. Изменение электропроводности у них отмечалось в семи точках, а именно: «лучезапястный сустав», «локоть», «плечо», «плечевой сустав», «шея», «толстый кишечник», «сердце». Так же как и у здоровых людей, частота повышения показателя электропроводности по отдельным точкам у новорожденных была небольшой – 5-20 процентов.

Итак, изменения электропроводности в кожных участках ушной раковины возникают с первых дней рождения человека, но наблюдаются у новорожденных и практически здоровых людей в редких случаях. Не исключено, что такие импульсирующие точки являются молчаливыми сигналами скрыто протекающих нарушений.

Для оценки изменений электропроводности в кожных участках ушной раковины под влиянием физиологических актов мы изучили электрические показатели в проекционной точке «пищевод» у 120 человек до и после приема пищи. Оказалось, что никакого повышения импульсивности в точке «пищевод» после принятого завтрака или обеда не происходит. Однако это не противоречит данным В. Квирчишвили, отмечавшего повышение электропроводности в соответствующих точках уха под воздействием физической нагрузки. Не противоречит потому, что изучаемая им нагрузка была чрезмерно интенсивной, доходящей до мышечной боли (!).

Двукратные исследования практически здоровых людей, проведенные в «спокойное время и в период гриппозной эпидемии, позволили определить влияние различных условий внешней среды на электропроводность кожных участков ушной раковины. Как при первом, так и при втором (во время гриппа) исследовании испытуемые не высказывали никаких жалоб.

Состояние электропроводности у них изучалось в четырех проекционных точках уха: «легкие», «пищевод», «поясничный отдел позвоночника», «прямая кишка». В итоге проведенных исследований выяснилось, что частота импульсаций в проекционных точках уха в связи с гриппозной эпидемией заметно повышалась, причем максимальное увеличение частоты отмечалось в зоне «легкие» (с 6 до 45 процентов), минимальное – в точке «прямая кишка» (от 0 до 9 процентов). Возможно, что такая электрическая перестройка в проекционных зонах ушной раковины является результатом стрессовой готовности и некоторой активации висцеральных функций, дыхательной прежде всего.

Исследования в клинике показали, что изменения электропроводности в проекционных точках ушной раковины у больных были связаны с характером и выраженностью патологического процесса, отражая в известной мере импульсивную деятельность органа в данный момент.

У больных с новообразованиями, если основной процесс не сопровождался воспалительными явлениями, показатели электропроводности были незначительными по величине, колеблясь в пределах 5-25 микроампер.

При хронических заболеваниях отмечалось более значительное повышение показателей электропроводности порядка 15–70 микроампер.

У больных с острыми воспалительными процессами и заболеваниями, сопровождающимися болями, наблюдались максимальные отклонения стрелки индикатора.

Проведенные исследования позволили нам прийти к заключению, что с помощью указанной методики можно оценивать боль, причем не только факт ее наличия, но в какой-то степени и интенсивность.

Для определения зависимости изменений электропроводности в соответствующих участках ушной раковины от болевых импульсаций были исследованы больные в момент взятия у них крови иглой Франка. Нас интересовало, насколько повышается показатель электропроводности в проекционной точке «пальцы руки» в результате прокола кожи на глубину 2 миллиметра. Известная каждому боль от указанного, «дозированного» прокола вызывала отклонения стрелки индикатора от нулевого положения до риски 7-12 микроампер.

Таким образом, была получена примерная кожно-электрическая оценка болевых раздражений. Разумеется, мы далеки от мысли считать установленные 7-12 микроампер за эталон болевых импульсаций, так как изменения показателя электропроводности зависят от очень многих факторов: толщины кожного покрова, потливости, симпатического тонуса, эмоционального статуса электрических процессов в организме и атмосфере и т. д.

Нередко индикатор электропроводности показывал отклонения со стороны определенных органов, тогда как больной не ощущал болей и видимые объективные изменения отсутствовали. По целому ряду примеров такое состояние мы наблюдали задолго до появления клинически выраженных признаков заболевания или вскоре после перенесенной болезни. Эти данные находятся в прямой связи с аналогичными изменениями электрических потенциалов в активных точках кожи при некоторых видах патологии. Нам представляется, что в подобных случаях мы имеем дело со слабой импульсацией с проприо– и интерорецепторов, которая поступает в ушную раковину, но в силу своей слабости (субпо-роговости) не достигает коры и таким образом не доходит до сознания больного.

Вполне возможно, что с применением индикатора электропроводности и подобных ему аппаратов оценка болевых импульсаций у больных может приобрести в известном смысле объективный характер. Пользуясь методикой электроиндикации проекционных зон уха, занимающей в среднем 10 минут на обследование одного больного, мы получаем дополнительные сведения о болевых (осознаваемых и неосознанных) импульсах, поступающих в ушную раковину от различных органов и частей организма.

У большинства больных изменение электропроводности в проекционных точках уха совпадало топографически с данными клинического диагноза. По нашим наблюдениям, такие совпадения составили 90 процентов, что свидетельствовало о диагностическом значении «электрической карты уха». У подавляющей части больных изменение электропроводности в ушной раковине регистрировалось на той же стороне или двусторонне. У 10 процентов больных имела место перекрестная связь внутренних органов с ухом.

Наибольшую диагностическую ценность представляли наблюдения, в которых изменения электропроводности отмечались в одной-двух проекционных точках.

Для изучения топографической значимости отдельных участков ушной раковины мы избрали проекционную точку «пищевод» и попытались определить ее возможности в диагностике выпячиваний стенки, или дивертикулов пищевода. За последние годы рентгенологически дивертикулы пищевода стали обнаруживаться, не так уж редко – у 1,5 процента практически здоровых людей. Нами обследовано 160 практически здоровых лиц и 150 больных неврастенией. Изменение электропроводности в проекционной точке «пищевод» у здоровых людей отмечалось в пяти процентах, у больных, не имеющих заболевания пищевода, в 30 процентах случаев. Несомненно, это значительный, а лучше было бы сказать, неожиданно большой процент диагностических находок.

Для верификации обнаруженных изменений 44 больных неврастенией из группы «импульсирующего» пищевода были подвергнуты рентгенологическому исследованию, во время которого у восьми, то есть у 18 процентов, был найден дивертикул пищевода. Это явилось непредусмотренным рентгенологическим откровением, так как у всех этих больных дивертикул протекал бессимптомно.

Таким образом, невольно напрашивается вывод о том, что предварительное определение электропроводности в проекционной точке «пищевод» и соответственный подбор испытуемых для последующей рентгеноскопии может повысить диагностику дивертикулов пищевода, сделать ее более ранней и «концентрированной».

Вместе с тем возникает вопрос: не случайны ли столь частые сигналы в проекционной точке «пищевод» у больных неврастенией, подтвердившиеся на рентгене лишь у 1/6 испытуемых? Отвечая на данный вопрос, мы хотели бы сослаться на работу Л. Адильгиреевой, которая при патологоанатомическом исследовании 100 трупов людей, умерших в возрасте от 20 до 90 лет от различных «непищеводных» заболеваний, в 67 случаях обнаружила те или иные изменения пищевода, многие из которых недоступны прижизненному рентгенологическому анализу.

Если учесть, что патологоанатомические исследования во много раз точнее клинических и рентгеновских, то обнаруженное нами повышение электрической активности в точке «пищевод» у каждого третьего больного неврастенией найдет свое материальное обоснование. Объективным подтверждением этого положения могут служить и наши иридоскопические исследования, при которых нейротрофические изменения радужной оболочки в проекционной зоне «пищевод» отмечались у 40 процентов больных, не имевших по клинике изменений пищевода.

Интересно отметить, что определенная часть локальных изменений пищевода связана с неправильным приемом лекарственных препаратов. По данным копенгагенских врачей, прием капсул и таблеток лежа и запивание их малым количеством воды ведет к прилипанию и последующему, через 10 минут, разрушению лекарств в слизистой пищевода.

Исследования показали, что во избежание указанных нарушений лекарственные препараты следует принимать стоя и запивать 1/2 стакана воды.

Выше мы говорили о диагностическом значении случаев с импульсацией одной-двух точек ушной раковины. Однако такие случаи встречались довольно редко. Гораздо чаще обнаруживалось несколько импульсирующих точек: от 3 до 15 и более, что в значительной степени затрудняло определение очага поражения. Решить тогда, какая из проекционных точек уха соответствует пораженному органу, без данных клиники было невозможно.

То же самое отмечалось у больных ишиасом. Из 100 исследованных больных повышение электропроводности регистрировалось в 40 точках ушной раковины, то есть почти во всем «проекционном реестре». Наиболее частыми были изменения в точках: «поясничный отдел позвоночника» – в 100 процентах, «симпатический ствол» – в 64 и «седалищный нерв» – в 60 процентах. Источником возникновения этих «каузальных» для ишиаса точек мог быть остеохондроз позвоночника.

Но одновременно с этим у больных ишиасом импульсировали и другие проекционные зоны уха: «легкие», «толстый кишечник», «плечевой сустав» и т. д. Однако клинических признаков поражения указанных органов и областей у части этих больных не выявлялось. Исключение составляла лишь зона «толстый кишечник», поскольку около половины больных ишиасом страдали хроническим колитом (по данным литературы, ишиас и хронический запор являются частыми спутниками благодаря их патогенетическому взаимовлиянию).

Очень сложную в топографическом отношении картину представляла «электрическая карта уха» у больных неврастенией. Здесь также было много импульсирующих точек – 43, но доминирующих среди них не отмечалось. Чаще других повышение электропроводности определялось в проекционных точках «лоб», «затылок», «плечевой сустав», «пищевод», «толстый кишечник», «подкорка», «нос». Повышение импульсации во многих точках и зонах было, как правило, значительным, до 100 микроампер. Возможно, что это зависело от понижения порога возбудимости у больных неврастенией, вследствие чего свободно передаются и воспринимаются даже самые слабые болевые раздражители. Исследования показали, что изменение электропроводности у больных были чаще всего неравнозначными: выше в местах с наибольшей силой болевых ощущений и меньшие по значению в остальных участках.

У больных неврастенией изучались изменения клиники и показателей биоэлектрической активности головного мозга до и после комплексного лечения. Эти данные сопоставлялись с результатами исследования показателей электропроводности в проекционных точках ушной раковины. Нас интересовал вопрос: параллельны или противоположны электрические изменения в головном мозге и коже ушной раковины?

Было установлено, что более выраженное уменьшение величины импульсации наблюдалось у больных в проекционных точках тех частей тела, которые иннервируются соматическими нервами: точки 1–7, 16–21. Отсутствие изменений и даже повышение средней величины импульсации регистрировалось в проекционных точках внутренних органов, иннервационно связанных с вегетативной нервной системой: «желчный пузырь», «печень», «двенадцатиперстная кишка», «сердце» и др.

Для выяснения связи между самочувствием больных и биотоками мозга, с одной стороны, и электрическими показателями в точках уха – с другой, был проведен корреляционный анализ. Он показал, что у подавляющего большинства больных, закончивших лечение со значительным улучшением, отмечались положительные сдвиги в биопотенциалах головного мозга и показателях электропроводности уха, проекционно связанных с соматическими образованиями. Что касается проекционных точек внутренних органов, то изменения в них были нередко противоположными объективным данным и динамике электрической активности мозга у больных. По всей вероятности, это результат чрезмерного действия лечебных факторов на те или иные внутренние органы, функционирующие в отличном от соматических систем ритме.

Здесь мы, «заглядывая в ухо», невольно коснулись широкой философской проблемы – лечения пораженного органа в целостном организме. Ни одному великому клиницисту не известно, что дает, а чего не дает комплексное лечение. Неизвестно потому, что даже при индивидуальном подходе к больным оно никак не может быть адекватным по отношению к отдельным органам и системам, поскольку степень функциональных или органических нарушений в них так же различна, как различны их анатомо-физиологические особенности, уровни и ритмы метаболических процессов.

По сути дела, это новая область изысканий, получившая в современной интерпретации наименование «биологических ритмов» и «биологических часов». Согласно нашим данным, у больных неврастенией отмечались при лечении неодинаковые реакции соматических и висцеральных систем: лечебные факторы для первых в большинстве случаев оказались адекватными, для вторых – чрезмерными. Это обстоятельство, возможно, является одной из причин возникновения так называемых «бальнеологических реакций» и тех ранних и поздних обострений в процессе любого лечения, с которыми весьма часто сталкивается практический врач.

По нашему убеждению, применяемые в настоящее время лечебные стандарты и комплексы с их «индивидуальным подходом», о котором врачу еще меньше известно, чем больному, являются общими и всегда грубыми, но пока единственно реальными методами воздействия. Вот почему поиск и разработка локальных методов диагностики и терапии, в том числе ухоиглотерапии, должны вестись настойчиво и последовательно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.